И в эту ночь Зоя приснилась ему. Но какой-то тихой и задумчивой, точно хотела сказать ему что-то да всё не решалась. И сон был прозрачный, как осеннее утро: он на бульваре с женой, Настей, и сыном, и будто он гладит густые Максимкины волосы, а Настя говорит, что прохладно, и она боится простудить Максимку. И женщина молодая стоит у причала: светлые-светлые волосы, серо-голубые глаза, – она, Зоя, её всегдашний облик, и так же, как обычно, как было в прежних снах, сейчас помашет ему приветливо…. Нет, не махнула, хотела руку поднять, да не подняла.
Макарушкин сел, минуту сидел не шевелясь, не решаясь оборвать пуповину сухопутной жизни: в этой жизни были Настя и Максимка, были бульвар и причал, а в той, в которую он должен через двадцать минут уйти – ночь, море и чёрная масса железа, погружающаяся в глубину. В той, другой, его жизни была Зоя.

– Гляди, дед, на сонар внимательно, может, её увидишь, – кричит с носа катерка его хозяин пассажиру – пожилому человеку лет семидесяти с лишним. Но тот и так пристально смотрит на экран, всматривается без нетерпеливого юношеского ожидания: он не «может быть» увидит её, он точно её увидит.
Утро прохладное и ветреное, и холодно море, и капельки брызг осыпают лицо хозяина катерка. Тот греется сигаретой и подносит руку с циферблатом к глазам: пора бы уже!


Макарушкин, всё ещё не включая лампы, поднёс циферблат к глазам, увидел на нём большую стрелку, соскакивающую с четырёх, и малую, замершую на двух. Поспешно встал, разрушив гипнотическое действие сонного Настиного дыхания, и начал одеваться – в темноте, решив лампу не включать.
Свет застиг его, точно вора на месте преступления. Макарушкин оглянулся: жена проснулась, лампа под абажуром горела ровно и ясно. Настя, позёвывая, поправляла волосы.
– Ну, чего ты, Настён, – виновато шёпотом сказал Макарушкин, застёгивая китель.
– Пуговицу вверху пропустил, – жена протянула тёплые мягкие руки, чтобы поправить. – Думал, что не услышу? Да?
Макарушкин позволил ей прикоснуться к пуговице и к себе: ещё впереди их прощальная ласка у порога перед разлукой. Он точно знает, что скажет ей, нежно, но твёрдо отстранив от себя после поцелуя, вглядываясь в лицо: «Ну… Ну, моя хорошая. Жди. Береги себя и Максимку». И бегом сбежит по тёмной лестнице подъезда.

Мотор катера смолк. Хозяин судна подошёл к пассажиру.
– Дед, я сейчас на малом ходу пойду. Это здесь где-то, точно. Ты мне кричи, если что. Хорошо?
Пассажир закивал.
– Ага, ну, ещё знаешь, иногда её трудно найти, она уже в песке по самую рубку… Не сразу и заметишь…
И вдруг он подсел на скамеечку к своему пассажиру и заговорил доверительно:
– Но, если честно, вот, если мое мнение хочешь знать, дед: я думаю, она сама прячется. Она не хочет, чтобы её…ну, это самое…тревожили… Это мне один парень рассказывал, дайвер. Мишаня его звали. Фамилию не знаю. Молодой, из… из… Ярославля он, что ли. Лодки затонувшие советские и немецкие разыскивает и обследует. Он спускался года три назад. Он мне тако-ое про неё рассказал – ты мне не поверишь. Он, дед, представляешь, говорит: видел у себя, в Ярославле, значит, сон. Пришла молодая женщина, голубые глаза, блондинка, красивая, и сказала: «Я – Зоя. Мне передали, ты ищешь лодки. Ты должен найти М-301». Представляешь, дед? А больше ничего не сказала. И Мишаня запал на эту лодку и на эту тётку. Он перерыл всё, все, какие есть военные архивы, и, представляешь, нашёл! Что эта лодка ушла в поход перед началом войны и потом пропала без вести. Ну, на самом деле она не пропала, конечно, но до сих пор такой числилась. А Мишаня рыл упорно и нарыл про эту М-301…


–Андреич, знаешь, мне Зоя снилась перед походом, – Макарушкин устало потёр глаза и на минуту отстранился от приборов, давая телу передышку.
– Ты, товарищ мичман, в любимчиках у неё, я вижу… Жена-то не ревнует?
– Не знает. Я раньше, правда, боялся, что во сне имя назову.
– Моя знает. Даже говорит, что верит. А что ей ещё остаётся! – засмеялся сухим хриплым смехом старшина.


– Мама, мама!
Шестилетний Максимка просыпается с криком – после первых бомбёжек он, даже здесь, в эвакуации, спит тревожно: обязательно несколько раз за ночь видит страшный сон про войну. И обязательно нужно, чтобы мама была рядом, чтобы прогнала страшный сон, сказала, что война скоро кончится, что она далеко, и папа скоро совсем прогонит её с советской земли, и тогда они вернутся домой и снова будут жить в своей квартире и ходить гулять на бульвар…
Максимка таращится по сторонам, но мамы почему-то нет и некому отогнать войну от его кровати.
– Мама! – беспомощно шепчет мальчик и заливается слезами.
Вдруг кто-то осторожно проводит ладонью по его волосам. Незнакомая женщина присаживается на краешек постели и, обнимая, начинает потихоньку покачивать Максимку – как летом ласковое море покачивает.
– А мама где? – спрашивает, успокаиваясь, Максимка.
– На работе. Мама теперь и ночью работает, – ласково отвечает женщина.
– Чтобы войну прогнать?
– Чтобы войну прогнать.
– Как папа?
– Как папа.
– Скоро прогонят?
– Скоро, Максимка. Спи, расти большим и сильным, как папа…
– Хорошо, – соглашается Максимка. – А ты папу увидишь?
– Увижу, Максимка.
– Ты скажи, чтобы он войну прогнал скорее и возвращался к маме.
– Скажу, обязательно.
– Ну ладно, я спать буду, – веки у Максимки тяжелеют, и он едва выговаривает последний вопрос: – А тебя как звать-то?
– Зоя… Спи, Максимушка…

Сменившись, Макарушкин почти сразу уснул. На лодке Зоя ему не снилась, ему снилась Настя. Ему снилось, что они вернулись, и жена читает Максимке сказку: «В третий раз приплыла к нему рыбка…».

– И представляешь, дед, у этой лодки несколько раз менялись номера, поэтому полная путаница… Но Мишаня раскопал, три года назад собрал денег, приехал и нашёл эту М-301. Там глубина метров сорок с небольшим… Ничего, что я отвлёкся? Так уж доскажу… Мишаня спустился к ней, осмотрел, говорит – скорее всего, мина была. Он хотел на другой день продолжить – так на море шторм. И день, и два держался, а к Мишане снова блондинка приходит и говорит: «Больше не ходи, не тревожь. Возвращайся домой и напиши в газету, чтобы Максимка узнал». Ну, он, конечно, не понял, какой Максимка…
– Максимка – это я…
– Чего? – недоумённо оборвал рассказ хозяин катера.
– Я – Максимка, – старик полез в нагрудный карман и достал аккуратно сложенный газетный лист с заголовком: «Тайны морских глубин. Ярославский дайвер обнаружил пропавшую подлодку», расправил и показал фотографию молодого улыбающегося парня:
– Этот – твой Мишаня?
– Ох, ё!.. Да как же!.. – только и вырвалось у его собеседника.


М-301, прозванная своим экипажем «Зоя», лежит на глубине сорок четыре метра, с каждым годом всё глубже уходя в песок. Она почти перестала пользоваться своим умением проникать в сны людей – может быть потому, что близких ей людей почти не осталось. Лишь иногда она навещает постаревшего Максимку да ещё – совсем уж редко – снится молодому дайверу из Ярославля. Она машет им рукой издали, с причала, и тогда каждый из них говорит: «Здравствуй, Зоя!» и улыбается во сне.

Мой дом – ровесник века: его сложили из панелей. Заменяемых панелей тогда ещё не было, его сложили из простых, бетонных – раз и навсегда. Но «всегда» тоже не безразмерно и имеет свойство заканчиваться.
Как понимаете, счета за капремонт тут довольно большие. Земля –дорогая, что для владельцев – плюс, а для квартиросъемщиков – минус. А сама многоэтажка – старая и далеко от моей работы: добираюсь я в офис, если вдруг еду обычным общественным транспортом, около часа. На «торпеде» получается немного быстрее, но и дороже, конечно. И от вокзала ещё километр или полтора пешим ходом – или топай, или бери с собой борд, чтобы долететь с ветерком.
Когда я сказал шефу, что хочу снять жильё поближе, он меня отговорил. Делал это долго, методично и дотошно – как всё и всегда – и преуспел. Главным аргументом шефа был человеческий фактор: среди моих соседей много стариков. Побывав днём во дворе, – если погода солнечная, – вы поразитесь, сколько их выползает погреться на солнышке. «В таком доме необходим участковый похоронный агент. Не случайный человек, хищник и рвач, а тот, который знает всё о каждом жильце, тот, кому они все доверяют. То есть ты», – резюмировал шеф.
«Женись на участковом терапевте – и можешь в офисе не появляться», – подкалывает меня коллега Димон. Он вообще весельчак и балагур, женщинам в шутку рекомендуется как «работник эскорт-услуг», но когда дело доходит до работы с провожаемы м и его близкими, Димона трудно заподозрить в легкомыслии. Он сразу становится тактичным, скромным и при этом уверенным профессионалом.
В общем, Димон нравится всем. Ну, или почти всем. Поэтому практически никогда не выключает свою нейровизитку, все и всегда её видят, даже если Димон не при исполнении служебных обязанностей.
Нейровизитки давно перестали быть чем-то удивительным, как и сама дополненная реальность, в которой мы живём. Иногда мне кажется, что «дополненная» она – уже не виртуальными возможностями, а как раз такими старыми домами, как мой. Вещами и людьми из прошлого века. Материальными артефактами.
Моя работа, правда, доказывает, что, несмотря на цифровое бессмертие, человек всё ещё смертен: ему пока что нужен настоящий, а не виртуальный похоронный сервис. Но рынок цифровых услуг подмял под себя даже такую консервативную сферу как наша, и теперь мы, сотрудники похоронных домов и агентств ритуальных услуг выглядим в соответствии с общим негласным городским дресс-кодом: люди в дополненной реальности видят над нашими плечами визитки, более того, в радиусе до нескольких десятков километров им легко с помощью приложения найти маячки нашего присутствия и, через них, получить доступ к резюме находящегося неподалёку сотрудника. В общем, мы стали ближе к народу. «Ритуалка» шаговой доступности.
Раньше это бы выглядело, как если бы наш брат ходил по улицам со здоровым, играющим разноцветными лампочками рекламным щитом: «Я – ритуальный агент такой-то конторы, работаю круглосуточно, мои контакты и перечень услуг организации следующие…».
Странная условность: глазам видеть такую картинку неловко, но транслировать сразу в мозг с помощью нейротехнологий по сути то же самое – абсолютно нормально. Впрочем, нет, для ритуального сервиса это, всё же, немного революционно. В рабочие часы – ещё куда ни шло, но в нерабочее время многие мои коллеги нейровизитки отключают – чтобы избежать ненужного внимания и предвзятого отношения.
Однако Димону его визитка не мешает отдыхать, знакомиться с новыми подружками и посещать пивные. Она как будто даже прибавляет ему веса в глазах окружающих. Хотя этот плотно сбитый, широкий в кости парень в утяжелителях не нуждается.
Я редко составляю ему компанию: пью мало, знакомлюсь неохотно. Свою визитку я тоже не выключаю, но просто потому, что странно выглядит человек, у которого не высвечивается нейровизитка, но при этом все приложения старательно предлагают его в друзья бывшим неудачливым или будущим удачливым суицидникам, трудным подросткам, маргиналам и людям с неизлечимыми заболеваниями.
Я уверен, что паренька, обернувшегося ко мне, скорее всего, бьют и унижают дома или в школе; девчонку, задержавшую на мне взгляд, – не замечают те, кому она мечтает понравиться; женщину, украдкой наблюдающую за мной, – замучили долги, муж, больные родители или дети; мужчину, что неотвязно идёт следом, – ожидают тюрьма, болезнь или мучительное угасание на наркотиках.
Я – материализовавшееся желание этих людей, их программируемое будущее. Все они хотят умереть, даже если ещё не признались себе в этом.
И только старики не хотят умирать. И моя нейровизитка им не нужна. Кроме того, она им зачастую и недоступна: пожилые люди почти не пользуются нейроприложениями, и тут действительно возможен только личный контакт. Шеф прав. Шеф мудр. Для стариков я сделал себе красивые бумажные визитки.

Однако история бумажных визиток началась не с моей работы, она началась с Тамары. Тамара первой вручила мне бумажную визитку. Свою. Тогда это было как-то непривычно.
Мы начали встречаться более полугода назад. Познакомились… Нет, не на работе. Только Димон иногда позволяет себе знакомства такого рода, и ему при том как-то удаётся не превратиться в окончательного альфонса.
С Тамарой мы познакомились в книжном. Сейчас поясню. Наш шеф – убежденный перфекционист, он заставляет всех своих агентов читать книжки, в основном по психологии, и время от времени посещать тренинги – в качестве повышения квалификации, так сказать. Если мы пишем отчёты о прочитанных книгах, он потом компенсирует их покупку.
Я зашёл в виртуальный книжный, побродить вдоль полок, подобрать очередную книжку для отчёта. В тот момент Тамара увидела моё присутствие в нейроприложении и прислала мне маячок знакомства: она тоже бродила вдоль тех же полок, искала книгу одновременно со мной.
Оба мы искали книги, а нашли людей – друг друга.
И вот спустя несколько дней, при нашей первой встрече в реальности Тамара достала из сумочки карточку и вручила мне – как будто вручила ключи от самой себя.
Тамара старше на четыре года, ей тридцать два. Она не из тех, кто читает книжки по психологии по велению души, она, как и я, читает их по работе, а иногда и пишет сама. То есть она психолог. Наверное, поэтому моя работа с самого начала не вызвала у неё недоумения или глупого, подогретого стереотипами интереса: ей, как и мне, приходится видеть людей в горе, сомнениях, отчаянии и растерянности. И Тамара, понимая это, позволяет мне оставлять работу где-то на периферии наших отношений.
Мы встречаемся вживую. Бывает, конечно, что и в какой-нибудь сетевой игре-симуляции – но это реже. Встречаемся обычно вечером по субботам, если позволяет мой график, чаще в мотелях. Выбираем тихое заведение, где можно поваляться, помолчать в обществе друг друга, отдохнуть от впечатлений прожитой недели.
Человек, который умеет не впечатывать себя в другого, – не оставлять эмоциональных следов вроде рассказов о себе и своём прошлом, вроде пролитого кофе и крошек после завтрака, пары осекшихся волосков или открытого тюбика пасты в ванной, вроде брошенной одежды в комнате, – такой человек прекрасен, как книга с совершенно чистыми страницами.
Думаю, тогда на книжной полке мы оказались лучшими книгами друг для друга.

И всё же я иногда рассказываю Тамаре о своей работе. Например, о дедушке из второго подъезда.

– Дедушка, возьмите визитку!
– Зачем? Я же тебя и так знаю!
– Ну, это для близких, они меня не знают…
– Я тебя познакомлю! Вот, смотри…
Дедушка вдруг подключает меня к своей нейространичке и демонстрирует альбом со старыми фото:
– Вот жена, смотри, какая у меня: обожает печь и возиться с цветами; вот дочка с мужем, вот внуки…
Дедушка живёт один. Жена умерла лет десять назад, дочка с мужем иногда приезжают, внуков, которые, должно быть уже школьники, я не видел ни разу.
– Красивые фото. Дедушка, отдайте мою визитку своей дочери.
– Хорошо-хорошо, ты в свои выходные зайди: поможешь мне шкаф подвинуть…
В выходные я захожу к деду, он показывает мне тяжеленный шкаф из натурального дерева: самодел, но очень добротный.
– Тебе не нужен? Я, пока руки не дрожали, мебель на заказ делал или ремонтировал.
Дедушка рассказывает о мебели, о себе в молодости, заваривает чай – о чае тоже рассказывает. Он говорит обо всём, к чему прикасается.
Я слушаю, пью чай, двигаю шкаф. Помогаю снять пыльные шторы. Узнаю, где у деда инструменты, выслушиваю рассказ о каждом из них. С дедом вместе до деревянного скелета разделываем пару старых кресел. Ухожу, нагруженный мешком с мусором.
– Приходи через недельку: посидишь у меня на новеньких, эта модель старая, настоящая ортопедическая, сейчас таких не делают, а ты сутулый, тебе надо спину разгружать.
Да, они скрипят и рассыхаются, эти старики, но жизнь впиталась в них, словно морилка в дедов шкаф… Тамара после моего рассказа кивает – среди её пациентов практически нет старшего поколения.
Мы расстаёмся на речном вокзале, скоростной подводный трамвай, «торпеда», уносит её на противоположную сторону, а меня – в другой конец городского побережья, чтобы всё, начиная с этой минуты, и дальше шло по накатанной: вечернее пиво из холодильника, утренняя сводка новостей, кофе из придорожного автомата, работа, работа, суббота.

На работе итоговая планёрка за неделю, у кого суббота-воскресенье были в этот раз рабочими – отчитывается, как прошло. Выходные – традиционное время для тяжёлых дорожных аварий. По первости меня после выходных потряхивало чуть ли не неделю, и теперь, немного привыкнув, я редко беру эти дни, и только по необходимости графика.
Ночной диспетчер уже разбросал свободным агентам свежие заявки. Димона нет, у него с самого утра сопровождение, поехал с родственниками куда-то в район.
У меня первое сопровождение в одиннадцать, поэтому я начинаю день в оживлённой конторе. Из шкафчика достаю костюм, машинально проверяю все свои видимые пуговицы, переобуваюсь из кроссовок в ботинки.
В раздевалке плакаты: «В конце рабочего дня приведи одежду в порядок». «Уважение к клиенту начни с внешнего вида».
Шеф старой закалки, корпоративная культура вбита в него глубоко. Лично учит молодняк не рядиться во всё черное, чистить одежду и обувь до придания ей скромного лоска, точно определять платежеспособность клиента и не путать «могилку» с «местом упокоения».
Проверяю все документы, активирую путевые листы для водителя, нахожу его самого. Немножко треплемся за жизнь. Он уходит первым, потом я – из офиса по переходу добираюсь в ритуальную часть здания.
В залах для прощаний, у нас их два, не считая виповского, уже идут проводы, народу пока не много, но у меня же по расписанию в «час пик», так что возможно придётся разруливать ситуацию с переполненностью помещения на ходу.
В хранилище проверяю «клиента» и все принадлежности. У нас, вообще, народ шефом вышколен, лишения премий не пустой звук, поэтому комплектация обычно в порядке, но и на старуху бывает проруха: то тапочки забудут, то родня пятнышко на подушке заметит, то ещё какая-то досадная мелочь вроде прорехи в обивке или не того оттенка ткани цветов на венчике хоть редко, но случается.
В этот раз всё в порядке, возвращаюсь в холл у входа, тусуюсь в стороне в ожидании родни и друзей покойного.
Людей становится больше, дежурные помогают входящим найти своих, собраться в группки; пожилых и совсем безутешных родственников усаживают на скамеечки. Обычная тихая и сосредоточенная суета нашего заведения.
– Антон? Господи, ты-то какими судьбами?
Голос за спиной удивлённый и неоправданно жизнерадостный. Я не оборачиваюсь, потому что невежливо оборачиваться. Даже если провожающие ведут себя несколько неподобающе месту и времени, нам это лучше не подчёркивать. Особенно если провожающие – не твои, а других агентов. Ведь сейчас я – облако, туман, если материализуюсь– то лишь когда подтянутся мои подопечные. Так что пусть тёзка, к которому сейчас громко обратились, поскорее переведёт беседу на звучность в полголоса; надеюсь, он догадается и без красноречивых взглядов окружающих.
Но тут меня напористо берут за плечо и вынуждают обернуться.
Десять лет, конечно, меняют человека. То, что в школьном возрасте поспешно округлилось и казалось нам, подросткам сногсшибательным – теперь выглядело иначе: каким-то домашним, милым, что ли. Всё в ней сейчас было таким – простым и естественным, словно натуральные числа.
Её никогда не было в моих соц-друзьях, поэтому я ничего не знаю о ней. Но, скорее всего, недосягаемая красотка нашего класса давно уже чья-то жена и мама. Ухоженная, не девичьи стройная, но по-женски гибкая, с укладкой и неброским, но выразительным макияжем.
Яна Сергеева, я тоже узнал тебя.
– Привет…
Я беру Яну под локоть и увлекаю ближе к служебному коридору, в сторонку от прибывающих людей. Она всё время смотрит в лицо. В глазах вопрос: неужели у меня тоже кто-то?…
– Я тут работаю, уже третий год.
– Слава богу. А то подумала… Тебе идёт костюм.
Ну, в определённом возрасте костюм идет большинству. Это на выпускном я выглядел в костюме дрыщевато, стыдно даже вспоминать…
Яна, похоже, не близкая родственница, спросить ли её, из-за кого она здесь?..
– А я, представляешь, начальника хороню. Он две недели назад мне такой: «Мы вас, Яна Витальевна, сокращаем, штат наверху не утвердили… Нормально так, я весь отдел на себе тянула… Ну, а потом на работу не вышел… Сказали, в больницу попал… Неделю его выхаживали, вроде и поправляться стал, к выписке готовился, а потом раз – и скопытился… Мы от отдела венок приготовили, я девчонок жду. Всё-таки не чужие, надо мужика проводить. Хотя мужик он, скажу я, был так себе… Ты женат?
– Нет.
– Свободен? Ой, ой, глазки чего отводишь? Тоша-святоша! Говори уже! Съехались хоть?
– Пока нет.
– Понятно. Ждёшь, когда залетит. У меня один такой ждун был, бросила его. Ты, если хочешь, жди, но только это, тогда смотри, чтобы от тебя…
Бывшая одноклассница лукаво подмигивает.
– Слушай, а у вас тут прямо так всё цивильно, по-серьёзному, без колхоза. Хорошо зарабатываете? Тош, а дай мне свои контакты!.. Я, может, к вам ещё устраиваться на работу приду. Вы же женщин берёте?
– Берём, но только стрессоустойчивых. Сама видишь, какая работа.
– Я устойчивая. И стрессо, и морально, и вообще.
Яна отчаливает от меня, получив в приложении нейровизитку с пятнадцатипроцентной скидкой – чего не сделаешь ради первой безответной любви. Я какое-то время наблюдаю её общающейся с коллегами, потом, наконец, приходит родня моего «клиента» и мне становится не до Яны.

Мы управляемся быстро, лишь случается маленькая заминка на кладбище, когда выясняется, что в нашу очередь добавился кто-то от другого похоронного дома. Такое бывает, но хорошо, что ждали мы не долго, а я уже научился сглаживать подобные проблемы.
Сказать «довольны» о близких «клиента» нельзя, но выглядят они удовлетворёнными. Если после того, как могильщики выложат цветами узор на холмике, лица провожающих светлеют – значит, всё прошло относительно хорошо.
Отпускаю своего водителя отвозить родню, а сам обговариваю в кладбищенском бюро следующее сопровождение, там будет народу побольше и публика не такая терпеливая, поэтому случайностей вроде этой быть не должно.
С другой нашей машиной возвращаюсь в офис, чтобы заняться документацией и подготовиться ко второму сопровождению.
– Антон, я тебе оставлю вечерние, – с порога кричит мне диспетчер Паша.

Вечерние заявки по понедельникам отличаются от прочих: по понедельникам нередки суициды. Такие вот трезвые, депрессионные, когда под конец дня людей накрывает… У меня неплохой послужной список и опыт, диспетчеры знают, что на меня в этих случаях можно положиться. Хотя у агентов и нет официальной специализации, но на второй год работы так или иначе за каждым закрепляются определённая репутация и сфера деятельности, и старые, давно работающие на заявках сотрудники учитывают наши сильные и не очень стороны.
Понедельники – мои дни, дни, когда я не только сопровождаю своих или чужих клиентов, но и выезжаю на места. Обычно я беру максимум две заявки: на большее не хватает ни времени, ни сил.
Но вечер приносит мне не заявку, а не определяющийся моим телефоном входящий, причём звонят, похоже, по рабочему вопросу – на служебный номер. Или же просочился какой-то «холодный» обзвон.
Но голос живой, мужской, и чувствуется, что человек не в спокойном состоянии духа. Видео, конечно, нет никакого.
– Приезжайте! У меня для вас работа!
– Здравствуйте (правило первой рабочей недели: никогда не говори «Добрый вечер!», «Добрый день», прочем, тоже). Это Антон Трошин, «Первый городской похоронный дом»…
Если какой-то розыгрыш или реклама – вот сейчас, на этих словах бросят трубку, сто процентов.
– Да, я видел вашу визитку. Приезжайте, это срочно.
– Вы родственник скончавшегося?
– Нет. Я…Я сам хочу воспользоваться вашими услугами…
– Понимаю. Минуточку, я в прозекторской, на вскрытии, подождите, сейчас выйду и всё обсудим.
Показываю диспетчеру знак «отбой», чтобы в ближайшее время на меня не рассчитывал, и тяну руку – Паша быстро суёт в ладонь ключи от служебной машины.
Про анатомичку – это я умышленно соврал: когда-то прочитал, что с суицидниками нужно говорить, будто «переминаться», одно предложение про них самих – одно про себя, одно о смерти, другое – о жизни. И чередовать так, чтобы в итоге про жизнь стало больше. Иначе сиганут с какого-нибудь моста, толком даже не сказав, где он.
– Ну, вот, я могу говорить…Как Вас зовут?
– Михаил.
– Михаил, вы очень правильно сделали, что позвонили. Такие вопросы нужно решать чётко и без спешки. Я к вам сейчас подъеду, диктуйте адрес.
Адрес оказывается минутах в пятнадцати на машине от нашей конторы. Настраиваю навигатор и расспрашиваю Михаила о том, откуда же у него моя визитка. Отвечает, что высветилась в приложении. Ну, разумеется, район-то близкий. Интересно, как приложение определяет и подсовывает свободного агента? Или наш диспетчер в режиме он-лайн сливает базу в сеть?
Не кладу трубку, тут важно не прекращать общение.
– Михаил, а вы сейчас один? Разговаривать удобно? Я в вашем направлении не очень хорошо город знаю, говорят, в нескольких местах дорогу ремонтируют, на навигатор особо не надеюсь, так хоть вы меня сориентируете. Не против?
– Господи, нет конечно! Только вы поскорей приезжайте!
Нервничает. Понятно. Может, он душевнобольной или под кайфом. А я – один. Но и полицию вызвать не могу. Формально вызов похоронного агента – ещё не угроза самоубийства. Может, человеку сегодня поставили печальный диагноз, и он собирается спланировать свои дела на несколько месяцев, а то и лет вперёд, а спешит и нервничает – только из-за эмоций.
– Скажите, Михаил, а у вас был опыт организации похорон? С каким-либо похоронным агентством имели дело?
– Да.
Хм, поворот!
– А давно?
– Последний раз – четыре месяца назад.
Ещё и «последний раз»! Тут, похоже, всё может быть печальнее, чем я предположил: время от времени попадаешь на семью, в которой люди уходят один за другим. Как будто они – сиамские близнецы, и пришли в этот мир только для одного и общего для них дела. И тот, кто остаётся последним, уходит уже не от болезни или тоски, а просто…потому, что считает свою программу существования по максиму выполненной.
На сердце томительно и скверно, потому что у меня никаких средств и идей, как отговорить такого человека. В глубине души я принимаю его выбор. Вернее, принимаю отсутствие выбора. Но вся возня с последней волей в таких случаях надолго опустошает, поэтому даже не знаю, что хуже: заниматься погибшей за один раз в ДТП семьёй или вот такой, исчезающей за несколько месяцев у тебя на глазах.
– Значит, вы представляете, как мы работаем и ориентируетесь в предложениях?
– Да, более или менее.
– Хорошо, тогда у вас к нам конкретные запросы? То есть просто скажите, нужно ли мне перечислять все варианты услуг, пока я еду к вам? Или стоит конкретнее рассказать о чём-то? Например, о прижизненном договоре…
– Я… Смотрел на сайте у вас, было интересно… Не готов сейчас его обсуждать, но возможно, позже… То есть это, наверное, не совсем то, о чём вы думаете. Дело касается не меня.
– У вас есть тяжело больные родственники или друзья?
– Нет.
– Михаил, давайте точнее: какого рода работу вы имели в виду?
– Это не телефонный разговор, но не волнуйтесь, всё абсолютно законно.
– Послушайте, в нашей организации какие-то левые подработки, предоставление липовой документации, информации о заказчиках, делах фирмы и прочего – исключены. Если вы по этому поводу мне звоните, то, пожалуйста, не беспокойтесь и не отнимайте моё время. Я работаю только в рамках своих должностных обязанностей, и зарплаты мне хватает.
– Антон, всё не так. Просто приезжайте. Пожалуйста. Мы поговорим, это не долго. Никаких махинаций я вам не собираюсь предлагать. Я занимаюсь статистическими исследованиями. Научной и проектной работой. Разработал гипотезу, хочу проверить в действии, поэтому мне необходимо поставить несколько экспериментов.
– С участием похоронных агентов?
– Да. А чем похоронные агенты хуже агентов по продаже недвижимости?
– Ну, наверное, ничем, – выдыхаю я с облегчением. – Но вы согласны оплатить вызов агента по тарифу? Если дело не касается непосредственно похоронных услуг, наши визиты к заказчикам – платные, хотя и не очень дорогие.
– Конечно-конечно. Не волнуйтесь, я оплачу ваше время.

Михаил встречает меня в подземной парковке возле недавно построенного жилого комплекса. Несколько минут назад он переслал мне гостевой код, чтобы я смог поставить здесь машину.
– Пойдёмте, провожу, – предлагает хозяин.
Ему лет сорок пять – сорок восемь, худой, подвижный, с меня ростом, то есть где-то метр семьдесят пять, лоб с залысиной, но густые бородка и брови.
Квартира на шестнадцатом этаже, похоже, что холостяцкая.
– Кофе? Чай?
– Кофе.
Он не выглядит наркоманом, и алкоголем от него не пахнет, но оживлён, будто узнал о случайном выигрыше, и поэтому похож на чудика.
Кофе-машина дорогая, и кофе хороший, а кухня – просторная. Может, у Михаила и домработница есть...
Хозяин весело рассказывает:
– В общем, я изучаю активность приложений. Приходят к нам бизнесмены или стартаперы, просят просчитать, на основе концепта приложения, насколько эффективным будет их бизнес. Или же нужно провести независимую экспертизу уже существующего, чтобы понять, насколько оно актуально, не пора ли менять, или там продавать, например. Делаем мы и отчеты для госструктур: для мэрии, вот, их делаем регулярно. Конкретно я, в основном, занимаюсь нейровизитками. Не так давно стал анализировать приложения похоронных бюро. Что, удивляетесь?
Я поспешно мотаю головой. Все повышенные эмоции уже оставил –внутри машины на парковке.
– Алгоритм анализа многоплановый, но странную заметил штуку: ваша нейровизитка обладает отрицательным потенциалом.
– В смысле?
– В смысле у всех ваших коллег визитка работает следующим образом: в контактный период, ну, то есть, в первые секунды, когда люди видят визитку, у всех заметен пользовательский интерес. Потом интерес у обычных людей потихоньку или резко, но спадает, а у фокус-группы, наоборот, стабильный или растёт.
– А что такое фокус-группа? Тестировщики?
– В моём случае – нет, я анализирую реакции «людей с улицы» без отбора. Поэтому фокус-группа, это те, кто заинтересован в вашей деятельности; глядя на визитку, такой народ думает: «А, этот специалист мне может понадобиться, сохраню-ка контакты». Собственно, так работает реакция на большинство визиток в сфере услуг, у сантехников – та же самая картина.
– Вы сказали, на мою визитку группа реагировала как-то не так?
– Да, не так. Я стал замерять индексы интереса, когда визитка предъявляется повторно, ну, вы же знаете, если пользователь на что-то положительно реагирует, алгоритмы ему ещё долго предлагают этот или подобный триггер. Так вот, после просмотра вашей визитки фокус-группа очень быстро и практически полностью теряла интерес к ритуальным услугам. А у ваших коллег, как вы понимаете, такого не происходит. Фокус группа обычно сужается, уменьшается процентов на тридцать, но постоянно положительно реагирует на предложения похоронных бюро, по крайней мере долго не отвергает такую рекламу, как это происходит в вашем случае. Вот это и есть отрицательный потенциал.
– У меня настолько плохая визитка, что распугивает клиентов?
Михаил смеётся.
– Интересное замечание! Уж не знаю, порадует ли вас это или огорчит, но если грубо говорить, то – да, распугивает. Плохая или не плохая – вот тут сложный вопрос. Мне кажется, что причина не напрямую в визитке или в её дизайне. По крайней мере, по моим личным ощущениям, дизайн стандартный, и реакция на него стандартная. Но в чём именно дело – было бы интересно выяснить. Поэтому и хочу, чтобы вы поучаствовали в экспериментах. Финансово много предложить не смогу, вознаградить получится скорее символически, но, возможно, вы и сами заинтересованы в результатах. Если поймём, в чём подвох, изменим ситуацию, и к вам будут чаще обращаться. Повод, конечно, не весёлый, но для вас он означает увеличение доходов…
– Хорошо. Заинтересовали. Что требуется?
– Для начала давайте попробуем обновить на тестовый период визитку. Часто или личные данные не соответствуют стереотипам людей о профессии владельца визитки, или его внешность не вяжется с его работой. Давайте сначала поработаем с именем и фамилией. У вас есть успешные коллеги, которые на неделю или две согласятся одолжить вам свою?
– Думаю, да, – отвечаю я, имея в виду, конечно, Димона.
– Тогда замените фото и контакты, а фамилию оставьте владельца, и я буду отслеживать реакцию на приложение.
– По рукам. Кстати, вы мне говорили, что не так давно воспользовались услугами моих коллег. Это тоже в научных целях?
Михаил мгновенно теряет улыбчивость.
– В личных. Потерял близкого человека. Время… Оно не лечит, но даёт возможность переосмыслить ситуацию. В моём случае – начать анализировать, как работают нейровизитки похоронных агентов…

Димон едва даёт мне сказать, чего я хочу.
– Да не вопрос! Я тут шефу звонил, беру отпуск за свой счет. Пока на неделю, может, чуть больше. Визитку хотел выключить, чтобы не мешала.
– Случилось что-то?
– Женщина – огонь! Сегодня на поминках познакомились. То ли племянница одноклассницы, то ли одноклассница племянницы. Запутался. Короче, я ещё за городом. Код доступа к настройкам скину, пользуйся. Ну, а будут бонусы – поделим.

И вот, моя жизнь до субботы, кажется, уже не тянется, а разгоняется, как хороший автомобиль. Можно сказать, что впервые я жду субботу не для того, чтобы расслабиться, а чтобы поделиться с Тамарой новостями и результатами эксперимента. Сдерживаю себя, чтобы не позвонить ей посреди недели.
Замена фотографии и оставление фамилии Димона, неожиданно, два дня спустя, даёт плоды. Дмитрий Владимирович Роганин… Я несколько раз произносил вслух и никак не мог понять, почему этот набор букв лучше, чем мой… Однако на людей он точно действовал иначе. Если раньше я ловил на себе тоскливые взгляды, то теперь – какие-то уважительные и даже благожелательные. Дизайн визитки у нас с Димоном не особо отличается, ни по цвету, ни по оформлению, так что дело, похоже, именно в соответствии фамилии и профессии. Михаил с ходу попал в десятку. Ко мне раз двадцать за неделю обратились за консультацией, и пять из двадцати человек оформили прижизненные договоры. Пять из двадцати – раньше я бы за квартал имел такие показатели.
В пятницу созваниваюсь с Михаилом.
– Отличные новости, интерес к вашей экспериментальной личности высокий.
– Да, но с чем это связано? С тем, что у моего коллеги звучное имя? Тогда мне, чтобы не отстать от него, нужно сменить своё?
– А для вас это принципиально? Вы же пока не обременены семьёй, собственностью, кредитами и прочими благами этого мира? Если в работе имя – личный бренд, возможно, стоит присмотреться к тому, как его воспринимают окружающие…

Пятница – после работы нужно зайти к дедушке, узнать, как там его кресла и как он сам. Поднимаюсь к нему и, пока иду, разглядываю визитку Тамары. Она в моей барсетке вроде талисмана. Маленькая карточка подаёт ровный сигнал силы и спокойствия, словно маяк в ветреную ночь. От неё исходит энергия постоянства, к которому быстро привыкаешь.
Дмитрий Владимирович Роганин – а это похоже на машину с мощным двигателем, я бы назвал так внедорожник. У такого автомобиля прекрасный дальний свет, и маяк ему не нужен…
На фоне найденных образов собственное имя, запечатлённое буквами, начинает казаться мне проседающими ступенями старой лестницы или качающимся над глубоким проёмом верёвочным мостом. Неудивительно, что по нему никто не рискнёт пройти. И удивительно, почему я раньше не понимал и не замечал, что проблема в моём имени и в том, как оно воздействует на людей.

– А-а, пришёл! Ну, заходи, заходи. Я пока только с одним закончил, второе не успел, но смотри, какая красота получилась!
Дедушка из коридора с гордостью указывает в гостиную, и я с трудом узнаю в стильном светло-зеленом кресле в глубине комнаты скелет, который оставил здесь в прошлый раз.
На моё «О-о-о!» хозяин добродушно смеётся:
– Что «о-о-о», ты сядь, вот тогда «о-о-о» будет!
Я сажусь и чувствую, как неведомая сжатая пружина во мне распрямляется. Позвоночник становится невесомым. Сидеть удобно, божественно удобно.
– Что, нравится?
– Ещё бы! Дедушка, вы мастер!
– Конечно, столяр-краснодеревщик. Ну, что, рассказывай, как дела!
– Да вот, проводим с коллегами эксперимент, нейровизитки обновляем, подбираем наиболее красивый дизайн. Мне товарищ на работе свою, счастливую, дал попользоваться. Фамилия пока его осталась, но для тех, кто меня в первый раз видит, это не важно. Гляньте, подходит мне такая?
Я показываю деду приложение. По его озадаченному молчанию понимаю, что сказать ему, видимо, нечего. Но тут хозяин произносит:
– Мне твоя бумажная нравится. Оставь её.
– А чем эта не нравится? Что фамилия и имя не мои? Или думаете, нейровизитки – это слишком современно для моей работы?
– Как тебе сказать…
Дедушка присаживается на старый диван, вроде как собирается с мыслями.
– Бумажная душевнее? – пытаю его я.
– Нет. Понимаешь, парень, у меня работа была такая: чтоб человек, видя стул, захотел на него сесть. Стол – руками потрогать, дверцы шкафа – открывать и закрывать. Если к мебели не хочется прикоснуться, это уже не мебель. Чёрти-что, а не мебель. Мебель такая, чтобы только издали смотреть, пыль с неё вытирать, офисное барахло! Они снимают её на камеру, но это же невозможно потрогать. В моём нейроприложении остались фотографии жены, я могу их смотреть часами. А ведь одного прикосновения было бы достаточно, понимаешь? Одного!
Его голос садится на этом, последнем слове. Совладав с собой, дед заканчивает:
– У тебя такая работа, что врать нельзя. Прикосновение не обманет. Оставляй людям то, к чему можно прикасаться.

Вечером моё окно похоже на тёмный экран, в нём окна соседних домов сияют, словно иконки неведомых папок. Я вытягиваю руку и касаюсь стекла, пытаясь расшевелить иконку, ведущую к чьей-то жизни, – иконка не поддаётся. Тогда я нежно чокаюсь с ней горлышком пивной бутылки.
В моей работе можно врать, – дедушка просто не знает, с чем и с кем мне доводилось сталкиваться. И всё же, если говорить об искренности сочувствия человеку, теряющему близких или готовящемуся покинуть этот мир, он верно подметил. Однако тех, кто видит нейровизитку и спешит завязать знакомство с Дмитрием Роганиным, привлекает ведь не искренность сопричастности? Может быть, их привлекает живое воплощение той силы и уверенности, которые звучат в фамилии и имени? Но я же не выгляжу, как Димон…
Неожиданный звонок от Яны приносит мне потрясающую возможность проверить визитку на сторонней публике: Яне на вечер нужен фальшивый бойфренд, чтобы насолить бывшему, и она зовёт меня в клуб. Большая девочка, цели и приоритеты объясняет сразу, прямо по телефону, а пока еду к месту встречи, слушаю ещё и подробный инструктаж, – похоже, Яна не первый раз играет в такие игры. Может быть, и план на пятницу у неё появился ещё при нашей встрече в понедельник. А я-то! Наивно подумал, что Сергеева действительно собралась работать у нас!
В свою очередь предупреждаю Яну, что для конспирации воспользуюсь визиткой друга, чем вызываю у неё нескрываемые восторг и уважение. Сергеева искрит сексапильностью из памятной мне школьной поры, флиртует так, что я начинаю надеяться, что после клуба мы не сразу отпустим друг друга.
Бывший её – не Аполлон Бельведерский, но мускулист, подкачан, и до сегодняшнего вечера смотрелся с Яной неплохо, наверное. Неделю назад я бы не рискнул отбивать у него Сергееву. Но тут Сергееву отбиваем мы на пару с Димоном, кроме того, во мне плещется пятничное пивко, да и сама Яна горячо желает мести, настолько горячо, что обжигает мой рот поцелуем, когда привлекаю её к себе в танце. Димонова визитка, синхронизировавшись с клубной дополненной реальностью, полыхает над нами в такт музыке.
Впечатление мы производим нужное, Яна успевает даже немного поревновать к нескольким девушкам, отправившим мне томные взоры и маячки знакомств. Визитка показывает сорок добавлений в контакты. Да, Димону будет весело потом разбираться с этой публикой. Несколько человек за вечер отваживаются заговорить со мной на тему работы, я охотно их просвещаю – и почему мне раньше казалось, что людям «на гражданке» тягостны эти подробности моего ремесла?
В общем, сильно за полночь мы, вполне довольные результатами миссии, отбываем из заведения. В такси, перехватив мою руку, Яна улыбается:
– Только на сегодня. По школьной дружбе.

Зеркало в ванной подёрнуто сероватой плёнкой уже высохших брызг. Я смотрю на себя и вижу над головой не выключенную визитку. Всю ночь мы провели вместе – я, Яна и Дмитрий Владимирович Роганин – с моим лицом и своей необъяснимой энергетикой победителя. И я не знаю, сейчас я кто – Дмитрий Роганин с лицом Антона Трошина или Антон Трошин с визиткой Дмитрия Роганина. Но мне неловко сегодня встречаться с Тамарой – значит, я – пока ещё я…
Кое-как провожу время до обеда, пытаясь определиться: хочу ли я врать Тамаре, и что именно следует соврать: что сегодня занят или что не произошло ничего такого, что могло бы изменить наши отношения. А произошло ли? После некоторых раздумий прихожу к выводу, что Тамару мне не хочется видеть потому, что не хочется видеть себя врущим. Врущим психологу и любовнице мужиком с раздвоением личности, которое ему, в общем и целом, уже начало нравиться…Всё можно простить человеку, включая его моральное превосходство, но не чувство вины и стыда. Ради наших отношений я должен избавиться от чувства вины и стыда, чтобы не перекладывать их на Тамару. И если я не справлюсь сейчас, мне придётся закончить отношения.
Я покупаю бутылку вина и фрукты. Пусть для Тамары это будет красивый вечер, просто красивый вечер. Димон, думаю, меня в этом решении поддерживает. Раньше он не так часто посвящал меня в свои дела, но неделя жизни в тени его визитки как будто установила мистическую связь между нами, словно его опыт день за днём постепенно переходит ко мне…
Телефон звонит: мой рабочий номер!
– Алло, Антон, на ваше имя заявка…
Это одна из наших новых девушек, кажется, зовут её Катей. Но я не рискую обращаться по имени.
– Здравствуйте, у меня выходной…
– Антон, это персональная…
– Хорошо, я понял, еду.
Персональная заявка – значит, скорее всего, договор. Если через диспетчера – это же не к Дмитрию Владимировичу, это ко мне, лично, к Антону Трошину. Однако!
Вино и фрукты оставляю в номере, иду забирать со стоянки шеринговую машину. Тамара трубку не снимает, отправляю ей сообщение, что номер забронирован, а я задержусь. Вызов мне на руку, когда вернусь, не буду чувствовать напряжения. Очень кстати вызов!
Город течёт мимо, по обе стороны дороги, по оба борта автомобиля – дома, дома, люди, люди. Утренние пробки на выезд уже в прошлом, трасса загружена не сильно, есть надежда, что обернусь быстро.
Спустя несколько минут замечаю, что еду, пусть и не привычной дорогой, но к себе, в свой район, и тогда просыпается любопытство, куда направляет меня навигатор, которому я автоматически передал координаты заявки при синхронизации со смартфоном.
Молодёжная, 14…МО-ЛО-ДЁЖ-НА-Я! 14! Моя улица. И дом – мой. И с каким-то парализующим мысль недоумением я смотрю в конец адреса: 163. Я знаю, кто: дедушка. Значит, мои уговоры всё-таки дали плоды. И он решился на договор. Может быть именно после вчерашней нашей встречи.
Значит, договор – мой. Не наш с Димоном, а именно мой. И мне становится как-то особенно тепло от этого доверия.
Дверь в квартиру открывает женщина, знакомая – большей частью по дедушкиным фотографиям. Его дочка. За спиной женщины вижу мужа. Лица напряженные, обеспокоенные. Я знаю такие лица. Я понимаю, что произошло, хотя какая-то часть меня отказывается в это поверить.
– Папа хотел, чтобы обязательно вы… И ещё, чтобы потом вы забрали кресла. Сказал, что это был подарок вам. Он давно не брался за мебель.
– Кресло, – машинально поправляю я.
– Разве не пару? Два зелёных кресла, верно же? Вот они, – указывает муж. – Одно в гостиной, другое в спальне.
– Три дня назад, как чувствовал, позвонил, сказал, что, если приболеет, чтобы мы с вами связались и кресла отдали…
Мы начинаем с родственниками протокольный разговор. Я не сразу замечаю ещё одну женщину, появившуюся откуда-то, должно быть из той самой спальни. И это уже фантасмагория: в проёме, опираясь на белую коробку двери, стоит Тамара.
– Документы, в шкафу были, – она подаёт пластиковую папку.
– Спасибо, Тома, – кивает женщина.

Мы сидим на моей кухне, пьём кофе. Сказано уже много. Я знаю, что Тамара деду не родня, она старшая дочь дедушкиного зятя, от первого брака; с отцом своим общалась мало: родители как-то нехорошо много лет назад расстались. И только примерно полгода назад Тамара восстановила связи. Сегодня отец попросил приехать и помочь с организацией похорон, Тамара тут же примчалась.
И ещё я теперь знаю, что наше знакомство в книжном магазине не было необъяснимым совпадением. И Тамара не просто так разыскала отца. Она вышла из больницы: в косыночке поверх редеющих от химии волос, с напутствием раз в три месяца показываться в поликлинике и – жить, столько, сколько судьба даст. Тамаре поставили ремиссию. Она может продлиться годы, осторожно обнадёживали врачи, но расслабляться не стоит.
– И тут я вижу в книжном твою нейровизитку. И, понимаешь, такое чувство, с одной стороны, – что всё, приплыли. Знак с небес. А с другой – что вот что-то назло такое сделать хочется. Влюбиться. Роман закрутить. Без обязательств, чтобы не жаль, не больно потом… А в итоге потом – так привыкаешь, что нет разговора жаль или не жаль, и хочется всё успеть…
Тамара не удивляется ничему. Я не удивляюсь. Всё идёт так, как должно быть. Мы будем пить кофе у нас дома, сидеть на зелёных креслах и раздавать людям свои бумажные визитки. Мы будем учиться оставлять что-то на память и строить планы.
Димон вернёт себе свою счастливую визитку, а Михаил – предложит нашему шефу разработать новое приложение, повышающее эффективность работы сотрудников. Чувствую, что по показаниям его статистики буду плестись в хвосте, но работу менять не собираюсь. И адрес проживания пока – тоже.

Мальчику было грустно. Хотя летом исполнилось ему четыре, и мама с гордостью трепала его по голове – «ты у меня уже совсем большой стал, Окунек», - всё равно без мамы было как-то не так. Да, с ним остались и папа, и бабушка, папина мама, о чем-то спорившие шепотом в соседней комнате, но разве может кто-нибудь сравнится с мамой? Мама у него была молодая и красивая, с глазами веселыми и ласковыми. И руки ее так вкусно пахли хлебом, что, выбегая каждый вечер встречать ее, возвращавшуюся с пекарни, с разбега повисал он на матери и, прижавшись, радостно вдыхал такой знакомый, такой родной запах. А мама, смеясь, трепала его вихры - здравствуй, здравствуй, Окунек! Почему она так называла, Мальчик не знал, – может, потому что купаться всегда любил.
…Он сидел на подоконнике и, обхватив колени, смотрел в окно. За окном наступала ночь, серая, осенняя, и рядом с домом зажегся фонарь. В трубе завывал ветер, уныло и противно скрипел вяз, и тень его раскачивалась на земле словно огромный многолапый паук, а мама всё не возвращалась. Мальчик чуть поерзал и уткнулся в стекло. Ну почему, почему она так долго? Почему не позвонит? Ведь всегда звонила раньше, если задерживалась! И почему папа с бабушкой отворачиваются и носом шмыгают, когда он о маме спрашивает? И зачем у тети на весь день оставляли, а тетя целовала его и плакала беспрестанно, но почему, не говорила? Мальчик не понимал, и в душе его зарождалась тоска, еще неясная, смутная, - первая детская тоска. Это было незнакомое и пугающее чувство, и он гнал его, гнал глупые мысли, что мелькали в голове, - а вдруг она никогда не придет? Упрямо гнал закипавшие слезы – ведь он уже большой! большие не плачут! Но слезы всё равно наворачивались. Мама, где ты? Где?!
В комнате становилось темно, но слезть и включить свет он не решался – а вдруг мама в этот миг на улице и появится? Но появился папа – в дверях комнаты, бесшумно и незаметно. Он тихо смотрел на застывшую в окне фигурку, смотрел и вновь ощущал лишь растерянность и бессилие. Ведь третий вечер так сидит! Как сказать такому о случившемся?! Он вздохнул и подошел.
- Пойдем спать, Окунек, - он тронул плечо сына, голос его был тих и устал, - поздно уже.
Мальчик вскинул голову.
- А мама? – он смотрел исподлобья, взгляд был напряжен, требователен, почти враждебен. - А мама когда придет?
Тот замялся.
- Ну-у… может, завтра. Или… или послезавтра, - в полутемной комнате было не видно, как он покраснел. - Я не знаю, на сколько у нее командировка, Окунек. Может, дольше…
Глаза Мальчика наполнились слезами.
- А я хочу сейчас! – голос зазвенел. - Сейчас! Куда она уехала? Позвони ей, позвони!
Отец закусил губу.
- Ты только не волнуйся, Окунек. Она скоро приедет, она же по делам поехала, - он старался казаться бодрей, хотя выглядел, скорее, растерянным, не знающим, что и сказать. - Ну, может, не завтра обязательно, но скоро, это точно. Телефона ее там я не знаю, а «трубку», ты же знаешь, она не взяла. Давай лучше спать пойдем, чтоб побыстрее приехала, хорошо?
- Нет! – Мальчик упрямо помотал головой. - Я здесь маму ждать буду.
Отец хотел возразить, но, внимательно взглянув на Мальчика, почему-то решил не настаивать, а зайти попозже – всё равно сам спать захочет, да и время еще не самое позднее. Когда он вышел, Мальчик вновь уткнулся в стекло и тихо всхлипнул. Мамочка, где ты? Где?
В небе слегка прояснилось, и в разрывах облаков проглянули первые звезды, а за рекой всходила луна, еще тусклая, красноватая, мутная. К переправе прокатил, тарахтя и громыхая пустым прицепом, трактор, где-то неподалеку, за околицей, завыл бродячий пес, в доме напротив скрипнула дверь, кто-то загремел ведром и вышел на крыльцо. Мальчик не знал, сколько так просидел, впав в оцепенение, слушая, как стучат ветки по ставням, как хлопает на ветру в соседском дворе развешенное белье, наверно даже забыв, зачем он здесь и чего ждет. А потом появилась она, мама, – у палисадника, незаметно выступив из темноты в круг света, в своем лучшем светло-кремовом платье и серых туфлях, с распущенными и аккуратно расчесанными волосами. Лицо ее было непривычно серьезным, собранным, можно сказать даже настороженным, так что Мальчику в первый миг показалось, что это вовсе и не она, но когда увидел, как выскочил навстречу ей с радостным лаем Рекс, сомнения исчезли.
- Мама! Мама! – он кубарем слетел с подоконника и кинулся к дверям. - Там мама!
Отец поймал его уже в коридоре.
- Успокойся! – крепко, но бережно держал он брыкавшегося, всё пытавшегося вырваться Мальчика. - Успокойся, говорю тебе! Какая мама?! Что ты несешь?!
- Но там мама! Мама! Пусти! – плакал и рвался Мальчик. - Там мама пришла! Слышишь, там Рекс ей лает, пусти!
Рекс на улице и впрямь заливался, причем настолько знакомым лаем, что отец, прислушавшись, внезапно побледнел. И, уже не слушая воплей отчаянно сопротивлявшегося сына, но и не выпуская того, бросился в комнату – к окну, что выходило в палисадник.
А за окном была ночь, обычная осенняя ночь, - качающийся на ветру фонарь и пустынная, безлюдная улица, и лишь Рекс, словно очумев, рыскал вокруг палисадника, растерянно нюхая землю, призывно лая в темноту, неуверенно помахивая хвостом.
Отец отпустил Мальчика и расстегнул ворот – сердце в груди еще прыгало.
- Ну и где ты видишь маму, а? Где? Никого нет, тебе показалось, понимаешь? – и чуть помолчал. - Ты просто немного устал, Окунек. Такое иногда бывает, когда очень хочешь или ждешь кого-то.

- Но она была! Была! Я видел! – всхлипывая и шмыгая, упрямо бормотал Мальчик сквозь слезы. - Она была, даже вон Рекс ее видел.
Отец с непонятной горечью покачал головой.
- Этого не могло быть, Окунек, - и он криво усмехнулся. - Не могло потому, что не могло быть никогда. Мама наша сейчас далеко отсюда, очень далеко…
Застывший взор отца скользнул в темь за стеклом, в голосе послышалась тоска.
- Вы чего тут разгалделись на ночь глядя? – в комнату, одышливо сопя, протиснулась бабушка, недовольная и недоумевающая. - Чего кричите?
Отец обернулся.
- Да вот, - он вздохнул и кивнул на Мальчика, сразу насупившегося и примолкшего при виде бабушки, толстой хромой старухи, - говорит, маму сейчас у калитки видел, встречать побежал.
Бабка тихо охнула и испуганно закрестилась.
- Господи Иисусе, Господи Иисусе! Неужто не упокоилась? Упокой, Господи, душу невинную, рабу Божью… - и тут же осеклась под свирепым взглядом сына, пристыженно залепетав: - Ох! Ты, внучек, не слушай бабку старую, заговариваюсь уже, самой на покой пора.
Но Мальчик, всегда недолюбливавший бабку из-за ворчливого характера, и не слушал ее. Что ему бабушка, когда у него мама есть? Бабка же подковыляла поближе к отцу Мальчика и тяжело задышала-зашептала тому на ухо:
- Верно говорю, в церкву сходить надо, свечку покойнице поставить и батюшку попросить за упокой души почитать. Так моя еще бабка делала, когда дед, только что преставившийся, царствие им всем небесное, ходить к нам по ночам стал. Если до сороковин не упокоить душу такую, беда всем будет, проклятье на род ляжет. И душа сама до Суда Страшного маяться будет, покоя не ведая, спасенья лишится, верно тебе говорю, послушай старуху.
Но тот лишь раздраженно отмахнулся.
- Голову мне ерундой всякой забивать не надо, ладно? Устал он просто, спать, наверно, хочет, вот и примерещилось, с кем не бывает, а может, вообще заснул. Иди лучше спать, мы сейчас тоже пойдем, - и потянул Мальчика за руку. - Идем, Окунек, всё, хватит, а то еще и не такое увидишь. Я тебе уже постелил в твоей.
Но Мальчик – вновь в слезы, и согласился спать лишь после того, как, наскоро одевшись, вышел и обошел с отцом весь двор и улочку, убедившись, что мамы нигде поблизости нет.
…А посреди ночи он внезапно проснулся – от ощущения, что в комнате он не один. Он и был не один – у кровати стояла мама, стояла и молча смотрела на него.
- Мама! – только и выдохнул Мальчик и, вскочив с постели, бросился к ней, но мама приложила пальчик к его губам: не шуми! Пальцы ее были прохладны и пахли то ли травами, то ли лекарствами.
За окном уже встала луна, почти полная, яркая, серебристая, и тени ложились на пол детской резкими и четкими, лишь мамина тень выглядела странно расплывчатой, зыбкой, колышущейся. Мальчик поднял взгляд – мама тоже была немного другой: лицо бледное-бледное, даже, казалось, просвечивало изнутри, – или это луна так светила? – глаза тихие и серьезные, волосы - до плеч, а не собраны узлом на затылке, как обычно, и, самое главное, - не пахла она больше хлебом. Может, это не мама? Словно уловив внезапно возникший страх, мама провела рукой по его волосам и улыбнулась, как улыбалась ему всегда – ясно и ласково.
- Не бойся, Окунек, я это, я.
Мальчик порывисто прижался к ней. Мама, мамочка…
- Всё хорошо, Окунек, - успокаивающе гладила его мама, - всё хорошо, видишь, я вернулась…
- Где ты была? – шмыгнув, он заглянул ей в лицо и чуть обиженно поджал губы. - Я тебя так ждал! А ты всё не шла...
- Я знаю, что ждал, но… - она запнулась, - извини, я не могла раньше.
В голосе ее мелькнула непонятная тоска, а лицо поддернулось на миг болью, но, взглянув на сына, она встряхнулась.
- Ладно, Окунек, поговорить мы еще успеем. Давай одеваться, мы скоро выходим.
Мальчик, ничуть не удивившийся такому предложению – разве мама может делать что-то неправильно? - торопливо бросился к одежде.
- А куда? – прыгал он на одной ножке, натягивая штаны. - Гулять? Прямо сейчас? А папу возьмем?
Мама чуть помялась.
- Нет, Окунек, папа с нами не пойдет, - взяв Мальчика за плечи, она повернула к себе лицом, глаза ее смотрели испытующе-пристально и тревожно, голос стал тих и серьезен. - Слушай меня внимательно, мой мальчик. Мы уходим с тобой далеко, очень далеко, потому что мне здесь уже нельзя, а тебя одного я оставить не могу, ты не смог бы без меня, даже с папой, я знаю это. Но ты ничего не бойся, слышишь, ничего, даже если будет казаться страшно, это самое главное - не бояться, слышишь? Ведь я буду с тобой рядом. Ты веришь мне?
Готовый идти с мамой хоть на край света, Мальчик радостно закивал – какая разница, куда, если мама рядом? Мама облегченно вздохнула и потрепала его вихры.
- Тогда идем, - она взяла его за руку. - И помни самое главное: ничего не бойся! Ты же храбрый мальчик, я знаю, и я буду с тобой рядом всегда, чтобы ни случилось, я ведь обещала это.
Тихо заскрипели половицы, тихо стукнула щеколда на входной двери, и две фигурки, зыбкая колышущаяся фигурка женщины с маленьким мальчиком, никого не потревожив, даже Рекса, выскользнули из темного безмолвного дома в ясную лунную ночь, со двора и дальше, за околицу, к переправе. И лишь старый вяз в палисаднике прощально махал им вслед давно засохшими, почерневшими ветвями...
___________________________
5 ноября 2005г

I

Что Туктуку Зимогору на роду написано стать ученым мужем, было ясно с самого начала. Так, по крайней мере, твердила всем повитуха Берка, принимавшая роды, за длинный язык прозванная Помелом.
- Они же, малявки, поначалу сразу в крик, и голосят, пока мамка титьку не даст, а энтот, - и Берка удивленно цокала языком, - глазёнки, значитца, открыл, похлопал так, головкой повертел эдак по сторонам и пискнул: «Где я?» Чуть сама не родила!
- Ну ты, кума, метешь! - не выдерживала тут Луга, мать Туктука, и возмущенно вскакивала с завалинки, где по вечерам собиралась на посиделки вся женская половина Малой Кручи. - Ты ври-то, ври да не завирайся! Это ж надо такое удумать - сосунок заговорил! Может, он тебе еще и бражки попросил кружечку?! Не было такого, подруженьки! Как все голосил, и заговорил в срок, как положено, - «мама», «тятя», «деда»!
Молодые девки, слыхавшие историю не в первый раз, только хохотали (да и кто постарше - тоже прыскали в платок), и лишь старая Белава, украдкой улыбаясь, примирительно тянула Лугу за подол.
- Сядь, дочка, не мельтеши. Али Берку не знаешь? Ейный язык - без костей! Пущай мелет, и нам забава.
- Вот и я говорю, - как ни в чем не бывало продолжала Берка, - глазёнками, значитца, хлопает, оглядывается так с интересом, а когда пуповину резать начала, аж язык от любопытства высунул: чего это я там делаю? Я сразу смекнула: э-э, быть тебе, крестник, большим ученым! А когда мамке передавала, он подмигнул так и шепнул: «Спасибо, тетя Берка! Вырасту - книгу про тебя напишу!»
Тут от хохота валились все.
…Тетка Берка, конечно, «мела», но и сама Луга примечала, как не похож третий сынок на старших в той же поре: и взгляд смышленей, и головкой вертит и впрямь с любопытством, а уж кормить его – то еще представление! Вначале одну грудь пососет, почмокает так задумчиво, будто мёд свежесваренный пробует, потом – другую таким же манером, и лобик морщит, пытаясь понять, где вкуснее, чем несказанно веселил отца.
- Ай да малец! - и Бажук Зимогор в восторге хлопал себя по колену. – Знаток растет! Учитесь, балбесы!
Последнее относилось к старшим братьям «знатока», Тамтаму и Тактаку (именами в семействе заведовал дед Тарас-Бильба, а он, увлекавшийся, помимо прочих наук, чужеземными языками, любил диковинные имена, даже себе из старинных книг раскопал, так что настоящего никто и не помнил).
Да и рос Туктук не по годам рассудительным и пытливым. А в года четыре он и сам выбрал ученую стезю.
В тот день отелилась Беляночка, и Луга с утра торчала в хлеву, хлопоча над теленком, а домашние заботы поручила младшенькому (братья с дядьями ушли в лес на охоту, дед спозаранку заперся в мастерской, варя очередное алхимическое зелье, отец же, как всегда, разъезжал по окрестным деревням, скупая ячмень для продажи в городе).
- Дед! - и Туктук, покосившись на гору грязной посуды у печи, что предстояло перемыть, требовательно посмотрел на Тараса-Бильбу, когда тот забежал на кухню глотнуть пива. - А ученые моют посуду?
- Ха! Нет, конечно! - дед еще раз приложился к кувшину, утер бороду и приосанился. - Кабы я посуду мыл, когда б я науками занимался? Наука - это дело такое! Требует сосредоточения, тишины, не отвлекал чтоб никто. Когда я с книжкой в саду сижу, думаешь, я сплю, что ли?
По правде сказать, Туктук так и думал (и даже проверял не раз, щекоча перышком в дедовском носу), но промолчал.
- А я размышляю! - и дед назидательно поднял палец. - Ибо призвание к этому имею! Пахать в поле - дело нехитрое, это каждый дурак может, а попробуй-ка квадратуру круга помыслить? Это тебе не семечки на завалинке лузгать!
- И полы не метут?
- Ха! - развеселился дед. - Чудной! Где ж ты видал ученых, чтоб полы еще мели?
Туктук задумчиво пожевал губами и решительно тряхнул головой: судьба его была решена!
- Ты, малой, только мати не говори, что я заходил, - Тарас-Бильба с опаской оглянулся на дверь и торопливо убрал кувшин на полку. - Скажешь, дядьки были, а дед у себя всё иск...икспириментирует, не выходил даже.
Но Туктук его уже не слушал и не слышал - мечтами он уже был там, в светлом царстве квадратуры круга, где не моют посуду и не метут полы...
С той поры и захотелось ему учиться, и учение началось: дед учил дундучьей грамоте, письму, чалдонским и прочим тьфутараканьским языкам, нынешним и старинным, а позже – и алхимии с механикой, сосед-лекарь Мох Бобр – естественным наукам, а местный хронист Зор Сухарь – истории и политике. Но больше он учился сам, часами просиживая в дедовской библиотеке с летописями, преданьями, землеописаниями и диалогами мудрецов. Луга, конечно, поначалу ворчала – хватит нам одного умника! – но потом махнула рукой и смирилась: работников в семье – достаточно (когда Туктуку стукнуло пять, у него появился еще один брат Тикток), еды да кваса – вдоволь, с них не убудет, может и фамилию прославит.

II

…Как-то раз через Малую Кручу проезжал воевода со свитой и дундуки высыпали на улицу поглазеть на управителя Тьфутаракани. А Туктук, шнырявший в толпе с прочей детворой, с удивлением подметил, что, когда коляска воеводы разгонялась, спицы в бешено крутившихся колесах словно исчезали, растворяясь в сплошном мельтешении. Тогда его и осенило, как можно стать невидимым, – быстро-быстро вертеться! Он даже запрыгал от радости – ура! шапка-невидимка у него в кармане!
…- А это точно не больно? – с опаской, шмыгая носом, переспросил четырехлетний Тикток, когда Туктук, понявший, что себя ему так не раскрутить, предложил брату стать невидимкой. – А мамка точно не увидит, что я леденцы беру?
- Точно, точно! Это ж наука, балбес! – и Туктук, пыхтя и отдуваясь, взяв братишку за подмышки, начал медленно раскручиваться...
…- Я тебе покажу невидимку! Я тебе покажу спицы! - Луга, так и выскочившая во двор со скалкой на вопль младшенького, гонялась за горе-ученым по огороду, а Тикток, чуть не снесший плетень и шлепнувшийся в заросли крапивы, тихо и испуганно хныкал.
...- Разве это справедливо, дед? - жаловался Туктук вечером Тарасу-Бильбе, пока тот смазывал ушибы от скалки. - Это ж искпиримент был!
- На дундуках икспириментировать нельзя! - строго сказал дед и поднял палец. - Не-э-тич-но!
- А на чалдонах?
Тарас-Бильба хмыкнул и почесал бороду:
- Ну, ежели без членовредительства и по согласию...
- Эх, нет в жизни справедливости! - Туктук махнул рукой и уныло вздохнул. - И леденцы, наверно, перепрятала.
- Постой, малой, - и дед озадаченно воззрился на него, - а как ты собрался леденцы брать? Ежели, положим, смог бы ты раскрутиться так, что невидимым стал, то и ты бы всё видеть перестал! Спица, чай, когда крутится, тоже одно лишь мельтешение вокруг зрит!
- У спицы глаз нет! - быстро нашелся Туктук. - А у меня есть!
- Э, малой, словоблудствуешь! - Тарас-Бильба, хитро прищурившись, покачал пальцем. - По твоему, выходит, ежели...
И у деда с внуком завязался очередной ученый диспут.

III

...Выйдя с урока механики, где дед долго и путано объяснял, как работают рычаги и почему нельзя построить вечный движитель, Туктук задумался. Хорошо, вечный нельзя, но вот мельница Борща Пескаря - крутится и крутится, и будет крутиться, пока течет Зура. И ветряк Глыбокопов будет махать крыльями, покуда ветры дуют. Не вечные, но на дундучий век хватит с лихвою, а стало быть - почти вечные. Главное - найти силу, постоянную и дармовую. Как река или ветер. Вот, например... Дошедший до околицы, Туктук оглядел луг и взгляд его упал на пасшегося Бугая, - соседский бык лениво, но не переставая, жевал жвачку и так же лениво отмахивался хвостом от слепней.
И Туктука осенило: вот она, мощь дармовая! жует-то он постоянно! Туктук зачарованно смотрел, как равномерно и размеренно движутся бычьи челюсти, как мелькает розовый язык, - сколько силы пропадает зря! Можно, конечно, на нем и пахать, но там же ноги, спина да шея работают, а вот челюсти-то без дела простаивают! Упущение! Что там дед сегодня объяснял про рычаги, приводы и ременные передачи? В голове складывалась стройная схема, как использовать жвачные движения, как перевести их в полезную работу, а руки уже снимали с портков пояс. Так-так, для начала надо его прицепить к челюсти, прикинуть, а там понятно будет, что и куда дальше тянуть. И Туктук с пояском в руке, не спуская глаз, стал медленно подбираться к Бугаю, ласково кивая: хороший бычок, хороший...
...- Разве это справедливо, дед? - и Туктук охнул, пока Тарас-Бильба с Бобром на пару перевязывали ему помятые ребра. - Я только попробовать хотел, даже не успел ничего, а он - сразу на рога! Скотина!
- Что с твари бессловесной взять? - Тарас-Бильба философически пожал плечами. - У ней другое призвание, низкое, ей квадратуру круга не объяснишь. - и, достав из шкафа пузатую бутыль, подмигнул лекарю. - Ну что, сосед, восславим науку за здоровье внука?

IV

…Как-то раз в «Старом хряке», единственном трактире Малой Кручи, Тарас-Бильба устроил открытый диспут, вызвав на ученый поединок Лобача Землемера из Большой Кручи, дундучьего селенья на другом берегу Зуры, в паре верст от моста. Лобача, с которым дед завязал однажды спор на уездной ярмарке, а потом и переписку, в просвещенных кругах уважали как знатного геометра и механикуса, и пикироваться они намеревались о материях самых высоких.
Народа в трактир набилось немало (дундуки, охочие до зрелищ, таких забав не пропускали, даже совершенно не разбираясь в предмете), и довольный Возгарь Секач, хозяин заведения, носился по залу услужливым кабанчиком – с кружками, колбасками, подносами и полотенцами, - а сыновья его, такие же ражие молодцы, выкатывали из подвала новые бочки. Стоял шум, гам, кто-то пел, чихал, кого-то окликали, звали, падали со столов ножи, на кухне шипели сковороды, из распахнутых окон доносился запах сирени и женский смех с завалинки.
Пока ждали гостей, а Лобач обещался быть не один, с учениками, старики собрались у стола Бажука Зимогора, накануне вернувшегося из очередной поездки. Здесь же крутился и Туктук, вошедший уже в отроческий возраст.
- Ну, бродяга, поведай, что на свете белом деется? – прокряхтел Дубыня Кривопень, набивая трубку. – Чем земля дышит?
- Дышит она, дядя Дуб, разным, и худым, и добрым, - Бажук глотнул пива и покачал головой. – Кажут, царь земли новые за Большим Камнем воевать собрался, велит остроги рубить, войско набирать. Как бы и нас податями не обложили.
Все враз зашумели.
- Права не имеют! – и Зор Сухарь ударил кулаком по столу, аж звякнули вилки. – У нас грамота охранная, еще Горохом Пятым жалованная! Наряды, спору нет, за нами: зерно в города, дороги уездные, мосты чинить - подряжались! И на постой возьмем, и лес строевой, коли крепости надобны, дадим - под пашню отчего ж не свесть? - а чтоб серебром платить, не было такого уговора!
- Верно, Зор! - и дундуки в одобрение застучали кружками. - Кому за Камень надобно, тот пущай и раскошеливается!
А Туктук мечтательно вздохнул – за горы он бы отправился, края новые посмотреть, земли невиданные.
Но разгоревшиеся было страсти прервал приход гостей с Большой Кручи. Туктук с любопытством оглядел пришедших - Лобач и впрямь оказался лобастым, борода - лопатой, и взгляд упрямый, а вот ученики его, отроки и парни постарше, один с мешком, - дундуки как дундуки.
Когда гости расселись по лавкам, а Секач разнес им свежего пива и закусок, приосанившийся Тарас-Бильба открыл диспут.
- Ну, земляки, собралися мы здесь не ради хлеба насущного, а во славу науки, что озаряет путь и отличает нас от тварей неразумных. И спор наш с почтенным собратом-геомэтром подобен кремню с кресалом, что, уповаю, высечет искру истины. И перво-наперво коснемся мы основ геомэтрии: на чем же зиждется сия благороднейшая наука? Как учат древние, основа сия проста, но бесспорна: ежели есть линия прямая и точка в стороне, то через точку эту можно провесть только одну параллель, то бишь линию, что нигде и никогда не пересечет другую, - Тарас-Бильба, подхватив уголек из камина, начертил на полу схему и оглянулся на слушателей. - Все уразумели?
Многие чесали затылки, пытаясь понять, поняли они чего-нибудь или нет? И только Супень Трезвон, муж Берки, такой же балабол, ехидно вылез:
- Откель знаешь, что нигде и никогда? Нынче не пересечет, а завтра, глядь, и стакнулись. Гора с горой не сходится, а тут линия какая-то, тьфу!
Лобач хохотнул, но промолчал, а Тарас-Бильба цыкнул на Трезвона и продолжил:
- И на основе сей, умозаключая и доказуя, всё в геомэтрии и строится. А вот почтенный собрат Лобач желает основу сию опрокинуть и на измышлениях пустых науку подвесить!
Тут уж Лобач не смолчал.
- Позволь, достопочтенный Тарас! - выскочил он в середину зала. - Позволь объясниться самому! Основу твою я опрокидывать не желаю, но она не доказуема и посему не единственно мыслимая!
- Как недоказуема?! - Тарас-Бильба аж взвился. - Зырь сюды! - и ткнул в чертеж на полу. - Где еще параллель? Только одна и получается! Не больше и не меньше! Каких тебе еще доказательств надобно? Вот она, истина, зрю очами своими, и иного помыслить даже не можно!
- Можно, можно! - усмехнулся Лобач и подозвал ученика с мешком. - Можно и такую основу найти, что ни одной параллели не провесть! А через две точки - хоть сто прямых!
А когда ученик выкатил из мешка арбуз - большой, гладкий, полосатый, но самый обычный, - Лобач взял уголек:
- Вот глянь: полоса - это прямая. А вот точка. Ну-кась проведи хоть одну параллель?
Тарас-Бильба озадаченно крякнул, покрутил арбуз, а потом возмущенно оттолкнул его:
- Так он же круглый! А законы геомэтрии писаны для ровного и плоского!
- А много ль на свете ровного и плоского? Оглянись, достопочтенный Тарас: всюду холмы, горы, овраги - где твоей «геомэтрии» место на этом свете? Коли пашню пойдешь мерять, а пашня на холм полукруглый взбирается и спускается, как площадь считать будешь? В уме твоя «геомэтрия» только и есть, а моя – везде пригодится!
Спор разгорался, но Туктук смотрел, как по арбузу ползет муравей, и на мгновение вообразилось, что это он ползет (Туктук любил помечтать, и порой, увидев стрижа в небе или белку на опушке леса, представлял, как рассекает вышину или скачет по веткам). И так вообразилось, что кожей ощутил гладкую корку, как сменяются черные, зеленые полосы под ним и как огромен плод. А ведь для мураша это целый мир! Мир, где не работает «геомэтрия» древних, где, направляясь с корешка на макушку или обратно, можно выбрать любую дорожку и в любую сторону, а все равно придешь туда же. Вот если бы и на земле так... И Туктук застыл, пораженный мыслью: а что если и впрямь так? что если Земля... круглая!
...Диспут продолжался долго, чумазые от угля «геомэтры» чуть ли не за бороды таскали друг друга, приводя своих сторонников в шумный восторг - малокручинцы стучали кружками, гости свистели, кто-то скакал по скамьям, а Супень вообще взобрался на стол, откуда вопил в поддержку Тараса что-то нечленораздельное, но Туктук, захваченный новой идеей, словно выключился: а вдруг и впрямь круглая? Мысль казалась невозможной, дикой, нелепой, но разве сто прямых через две точки были возможны? Однако ж вот они - макушка, корешок и хоть сто, хоть тысячу веди!
...Когда на следующий день он поделился идеей с дедом, тот отмахнулся:
- Вздор! Али запамятовал, за что нашего пращура сюды сослали? Уже диспутировали об этом многажды. Видать было бы, коли круглая. Отчего не скатываемся вниз? Да и вода стекла бы.
- Так, может, мы на макушке? А вода-то и стекает - реки же куда-то текут, может там и низ. А что круглость не видать, так это смотря, какой круг. Коли очень большой, и не заметишь. Вообрази арбуз больше Камня, а ты мурашом по нем ползешь. Да, а мураши-то по арбузу и вверх ногами ползают, а не падают.
- Постой! - и Тарас-Бильба подозрительно воззрился на внука. - Арбуз, говоришь? Это ты Лобача, что ли, наслушался?!
И диспут на этом быстро закончился: вспомнив «геомэтра», дед распалился не на шутку и Туктук почел за благо улепетнуть, но идея в голову уже запала.
Неделю он копался в библиотеках деда, Бобра, Сухаря, надеясь найти что-нибудь о круглой Земле, но безрезультатно - пока не сообразил: Лобач! Вот кто должен знать хоть что-то! И в одно прекрасное утро тайком отправился через мост за Зуру - в Большую Кручу.
Лобач, казавшийся на диспуте ершистым, резким, оказался на поверку дядькой душевным и приветливым: после занятий с учениками, оставил Туктука обедать и за столом поведал о многих свидетельствах шаровидности Земли - как постепенно появляется из-за горизонта парусник, отчего случаются затмения Луны и какой формы тень ее накрывает, как разнится высота светил в разных местностях и прочие астрономические и геометрические соображения. Впрочем, в конце оговорился, что «сие есть покамест гипотеза, хоть и не доказанная вполне, но весьма правдоподобная». А на вопрос, чем же ее можно доказать окончательно, ответил кратко: путешествием - и нарисовал ложкой в воздухе круг. Понять было нетрудно: если пойти с Кручи в одну сторону и вернуться в нее с другой, Земля - шар.
- А долго ль идти? - Туктук с интересом воззрился на Землемера. - Сколько дён, недель?
- Ну ты спросил, отрок! - тот хохотнул и насмешливо покрутил лобастой головой. - Разве сие кому-нибудь ведомо? - и, слегка вздохнув, уже серьезно добавил. - Но кто сведает, кто сможет шар земной обогнуть, тот навек себя прославит. И честь родоначальника племени нашего обелит. Не еретиком ведь был князь Дундук, а мужем просвещенным, на многие века вперед прозревшим! Мы, потомки его, только ныне до этого доходим, а он умом одним загодя всё узрел. И кто поклёп тот давний опровергнет, кто правоту княжью докажет, о том дундуки будут песни слагать, а мужи ученые - жизнеописания многотомные.
С того дня загорелся Туктук мечтой: доказать, что всё-таки она, Земля, круглая, а легендарный пращур их - не фантазёр вздорный, а великий мудрец, обогнавший время.
А через год, когда Туктуку стукнуло пятнадцать, подвернулась и оказия. Слухи о близкой войне оказались верными, и потянулись через Тьфутаракань, за Большой Камень, полки пешие и конные, а за ними - обозы, вереницы подвод с провиантом и фуражом. К одному такому каравану, шедшему в Собольск, и пристал Туктук, решивший, что другого случая отправиться в дальнее путешествие может и не быть. Ничего не сказав ни матери с отцом, ни деду (боялся, что не отпустят), нанялся он погонщиком и летним утром ушел с обозом на восток, определив для себя, что и дальше будет держать путь на восходящее солнце.
В Собольске же подрядился к скупщику пушнины, искавшему подручного со знанием письма и счета, и с ним отправился... в Край Света.
- Куда?! - чуть не поперхнулся Туктук, услышав название в первый раз.
- Не полошись, паря! - засмеялся скупщик, коренастый, заросший рыжей щетиной чалдон. - Городок это у Сыль-озера. Живут на отшибе, дальше - тайга одна, вот и прозвали так. Зато зверя там - не меряно! И соболя́, и белка, и чернобурка!
И чалдон восхищенно зацокал языком.
...Но в конце пути выяснилось, что назвали городок не просто так.
Прибыли они в Край Света ближе к вечеру, хотя намечали поспеть до полудня, но зарядивший с утра дождь задержал их. Пока хозяин его обустраивался на постоялом дворе, Туктук пошел проведать, с кем можно двинуть дальше. Тут-то и обнаружилось нечто несуразное: все местные, как один, твердили, что «на восход» ходу нет - версты через две земля кончается. А на вопрос, чем же она кончается, только удивленно пожимали плечами:
- Дык ясно чем! Ничем! Обрыв без дна, и воздух.
Не выдержав, Туктук решил проверить сам - не хотел он верить в крушение мечты! Не мог великий пращур так ошибаться!
- Ты осторожней тама, сынок! - крикнула ему вдогонку бабка, у которой спросил дорогу. - К краю не подходи! Земля сырая, не ровен час обвалится.
И накаркала.
До последнего надеялся Туктук, что сказки это всё, выдумки невежественных обывателей, и даже когда вынырнула тропка на опушку и в светлых сумерках разглядел обрыв, за которым - ничего, отказался он верить глазам. Обрыв тянулся в обе стороны и терялся во мгле, и мгла клубилась впереди - в дали без горизонта, но Туктук упрямо мотнул головой и ринулся к самому краю - заглянуть вниз: а вдруг там дно? а вдруг продолжается земля? Но земля не продолжилась - она предательски обвалилась и Туктук, не успев и вскрикнуть, полетел в бесконечную пропасть...
... - Глянь, кума, как зенками хлопает! - он открыл глаза, над ним склонилась тетка Берка и щерилась от радости во весь рот. - А головкой-то как вертит! Титьку ищешь? Любопытный! Э-э, быть тебе, крестник, большим ученым!
И Берка, смеясь, передала младенца Луге.
Над Малой Кручей поднималась луна, поздно вернувшийся Бажук распрягал лошадей, Тарас-Бильба тихо шарился по кухне в поисках заветного кувшина, на завалинке привычно хохотали девки, а Туктук, уже засыпая на руках матери и забывая былое, последним всплеском прежней жизни понял, что круглой оказалась не Земля, а Время...

__________

6 июля 2023 г.

— Надо же, красный, — заметил Ромов.
И действительно, на ближней орбите в определенные часы появлялся красный отсвет. Возможно, так атмосфера сжигала избытки солнечной энергии, долетевшей до Марса, но в остальное время четвертая планета от Солнца была раскрашена Создателем во все оттенки желтого.
Александр Федорович посмотрел на биофон. Органайзер показывал 1 февраля 2235 года, 6:36 утра по московскому времени.
«Забавная штука память, — подумал он. — Ни рассвета, ни зари, а тело как по будильнику просыпается раним утром, вот что значит привычка. Интересно, сын так же спит до обеда или возраст берет свое?»
Он с тоской посмотрел на семейную фотографию в биофоне.
Командный крейсер немного качнуло.
— Сэр, — механический голос помощника потревожил Александра Федоровича. — К нам пристыковался экзоскелет. Провожу идентификацию. Главный специалист робототехники Тимур Балов. Человек просит разрешения вступить на борт. Прикажите разрешить или подождать?
— Пусть входит, — закрывая обзорный иллюминатор, строго ответил Ромов. — Я как раз собрался на стройплощадку.
Пригладив короткие седые волосы, Александр Федорович застегнул умный комбинезон, включил функцию ходьбы на стельках и, как обычно, широкими шагами пошел к стыковочному модулю. При виде начальника Балов снял шлем и затараторил об удачной сборке квантона в эмуляторе виртуальной реальности. Паренька распирало от эмоций. Сбивчиво, проглатывая окончания, он за минуту выдал информацию по проекту, над которым работал годы. И главное, «Глобал Энерго», сами того не ведая помогут собрать прототип. В его серо-голубых глазах горел азарт научного открытия, предвкушение небывалого прорыва в робототехнике. Это был знакомый взгляд — Ромов так же смотрел на своих учителей. А паренек снова и снова повторял, что разгадал схему сборки квантона, и сыпал терминами, рассказывая о том, как все просто и сложно одновременно и почему другие не додумались до этого.
— Погоди, — с улыбкой перебил его Александр Федорович. — Ты сказал, что «автономка» глобусов в десяти днях пути к Марсу, это точная информация?
— Да, сэр, — с нотками обиды ответил Тимур. — Вы, наверное, не расслышали, я квантон собрал.
— Это я понял, — улыбнулся Ромов. — Ты мне про глобусов расскажи, откуда информация?
— Так ведь по вашему приказу в целях безопасности Рики Джонс патрулирует внешнюю орбиту Марса. Вчера радары зафиксировали движение в десяти днях от планеты. Выдвинулась группа для идентификации, выявила коды внешней связи глобусов, — развел руками Тимур. — Вывод напрашивается автоматически: они начали выполнять обязательства, сэр. Теперь УэРу быть!
— Не заметил доклада Рики, — листая входящие письма, почесал в затылке Ромов.
— Ждет подтверждения с Земли. Лично отправлял запрос по техническим каналам связи. То, что мы обнаружили очень странно, битком забитые провиантом автономки тупо парят на дальней орбите, - сказал Тимур, — Я даже пытался их взломать, но это глобусы, их система кодировки одна из лучших.
— Теперь понятно, как ты оказался в патруле, – усмехнулся Ромов.
— Александр Федорович ну согласитесь, это же победа. Пускай тайно, но глобусы пошли против Мору, жажда золота победила!
— Золото хотят все, — строго сказал Ромов. – Честно говоря, думал, что они отправят сюда флот. Ты меня озадачил информацией.
— Не понимаю вас, сэр...
— Так, мысли вслух, — сделав глоток воды, ответил Александр Федорович. — Так что там с умным роботом?
— Всё супер! — оживился юноша. — За семь скрытых рейсов соберу, — похвастался он. — У меня проверенные люди во флоте глобусов, потихоньку доставим на Марс все нужные компоненты. Первая партия в десяти днях лету. Постараюсь сделать 1006 или 1007 квантонов. Конечно, не топ, но наша сборка будет конкурентоспособной.
— И кем он будет? Аналитик? Учитель?
— Зачем эти ярлыки? Он будет просто умным роботом, — прикусив нижнюю губу, загадочно ответил Балов. — Будет над системой.
— Просто умный? Разве это не хуже, чем машина со специализацией? — удивился Ромов.
— Нет, это намного лучше. Наш робот будет думать, как искусственный разум, — с гордостью в голосе ответил Балов.
— Вот как, — понимая масштабы изобретения, Александр Федорович потянулся за шлемом. — Заманчиво.
Идея не нова, многие корпорации использовали умных помощников в личных целях, но был один нюанс — монополия на создание роботов такого класса принадлежала искусственному разуму, а значит, имелись рычаги контроля над созданной армией умных машин. То, что предлагал сделать Балов, лишало искусственный разум Земли и Спутника преимущества. Собранный робот выпадал из системы, и это меняло правила игры.
Ромов присвоил миссии высший уровень секретности, потребовав докладывать результаты ему лично, а затем надел скафандр, планируя отправиться на большую стройку. Командный крейсер дрейфовал на низкой орбите, поодаль от человеческого роя. Такое положение диктовала техника безопасности, потому что на дальней орбите целая армада кораблей класса «Астра» образовала небывалую по масштабам строительную площадку. Сотни километров скрепленных в единое полотно космических парусовчастично защищали от радиации и аккумулировали нужную для строительства энергию. Десятки роботов-гигантов в три, а то и в четыре человеческих роста, управляемые космонавтами, трудились над постройкой атомного реактора, сердца будущего терминала «Альфа». Работа кипела днем и ночью, хотя земные понятия в космосе относительные, но тем не менее в три смены. Не покладая рук люди воплощали мечту человека о колонизации Марса. И никто не сомневался, что терминалу быть.
Начальник и подчиненный подлетали к стройке.
— Сэр, я в лабораторию, — сжав кулак, по внутренней связи сказал Балов.
— Лети, — подняв большой палец, отреагировал Александр Федорович.
Включив газовые ускорители, Тимур свернул к одному из крейсеров. Добравшись до платформы, он приказал роботу открыть люк и уже в трюме, снимая экзоскелет, включил биофон и принялся ловко перебирать пальцами, копируя данные по проекту «Квантон».
— Всё в порядке? — спросила заведующая лабораторией.
— Да, Маргарита Александровна, — улыбнулся Тимур. — Александр Федорович дал добро на финальный этап проекта «Квантон», кстати, он хочет сделать умного робота личным помощником.
— А кто-то хвастался, что машина будет помогать науке, — с ухмылкой заметила миниатюрная женщина.
— Знаю, — опустив голову, буркнул Балов. — Но я пропишу интерес к науке в системных файлах УэРа, загрузим наши наработки. И тогда он будет почти ученый.
— Ладно, — похлопала по плечу сотрудника Рита. — Ты, главное, собери его, а там уже неважно, с кем будет работать УэР.
— Это точно, — закодировав данные на электронной бумаге, ответил Балов. — С таким роботом мы непременно победим.
— Победим кого, мертвую планету? — строго заметила Рита. — Нам хотя бы выжить тут, — добавила она и взяла в руки манипулятор. – Я в исследовательский модуль, а ты как вернешься, посмотри партию роботов, со стройки прислали, у всех одна жалоба — сбой программного обновления.
— Ага! Тимур надел шлем.
Не до программных ошибок ему сейчас, все мысли Балова были о содержимом трюма автономной баржи, что на подлете к Марсу. В ней спрятали контрабанду: набор генетического материала и тончайшие углеводородные пластины. Без этого не имело смысла начинать практическую часть проекта «Квантон». Так что, как только Рики Джонс получил одобрение от глобусов, Тимур уже не мог думать ни о чем другом, мысленно собирая умного робота.
Однако по приходу баржи не обошлось без сюрпризов. В одностороннем порядке, ссылаясь на штрафы из-за санкций мирового правительства, корпорация «Глобал Энерго» подняла стоимость услуг. Тут, как говорится, не проблема — можно платить и больше. Неприятным моментом стала другая новость: теперь глобусы хотели золото за провизию. По их разуменью, расходы на обратный маршрут сверхзатратные, следовательно, только заполненные рудой баржи могут компенсировать убытки. Они не просили золота в слитках, понимая сложности в переплавке металла, им хватит грунта, богатого золотой крошкой. По формуле один к десяти за объем провианта. В противном случае баржа не полетит обратно, а значит, они не смогут выполнить взятые на себя обязательства.
— Предлагаю забрать провиант, — заявил на собрании начальник охраны Рики Джонс.
— Плохая идея, — возразил ему ответственный по снабжению. — Частники доставляют нам крохи. Мы не можем на раз-два заменить глобусов. На это нужно время. А я говорил, что идея строительства «Альфы» сырая — на рынке транспортных услуг нет нужного количества независимых компании, мы добровольно идем в кабалу к глобусам, — возмущался крупный мужчина. — И для справки, привезенных запасов хватит на шесть месяцев, сто дней из которых — дорога к «Омеге».
— Тимур, что по барже? — не обращая внимания на скептицизм, спросил Ромов. — Сможем отправить ее без грунта?
— Да, но на первом же маяке они все поймут, — потупив взгляд, ответил Тимур. — Проблема в том, что взломать мозги судна не трудно, но сделать так, чтобы об этом не узнали глобусы, невозможно.
— Напомню, господа, в контракте прописан запрет на добычу редкоземельных металлов на поверхности Марса. Запрет на строительства колонии и формирование инфраструктуры, — вставил свои пять копеек в спор робот-помощник. — Марс собственность Земли.
— Надо делать свой сублимат, — предложила заведующая лабораторией Рита Адамян. — За золото нам доставят на орбиту что угодно. Создадим оранжерею, запустим производство сублимата, это не сложно, достаточно трех автономных модулей для старта эксперимента.
— Милая, ну зачем нам эти хлопоты с зеленью? — возмутился Рики. — Пока есть ресурсы для строительства ядра, давайте его строить и домой. К черту жадных глобусов!
— Три модуля покроют десять процентов нормы, дальше больше, — стояла на своем Рита.
— Вы в своем уме, Маргарита Александровна? — развел руки коренастый мужчина. — Построить три новых модуля! У меня нет людей на новые объекты! — жаловался начальник строительства. — Александр Федорович, так невозможно работать! Пожалуйста, определитесь, что делать в первую очередь: реактор или модули для цветов?
— А можно без сарказма Владимир Павлович? — заметила Рита.
— Нельзя, уважаемая! Мы и так в три смены работаем, экономим на всем что можно, даже на роботах, которых вы чините несколько дней.
— Надо аккуратнее работать с роботами, — ответила Рита.
— Ах, извините! — разошелся Палычь, — Может мне еще им паек давать и зарплату платить?
— К черту договор с глобусами, давайте достроим ядро! — гнул свою линию Рики. — А их автономки разграбим, вытащим все ресурсы, и пусть судятся с нами. Как они к нам, так и мы…
— Марс нельзя колонизировать, это будет казус белли для военного вмешательства Земли, — отреагировал робот, — И не платить «Глобал Энерго» тоже нельзя, они начнут судопроизводство, кому-то из руководства придется лететь на Луну.
— Александр Федорович! — повысил голос Рики Джонс. — Ну не платить же им золотом за сублимат и техническую воду?
Играя желваками, Ромов смотрел на соратников и понимал, что настает время брать бразды правления в собственные руки. Поэтому он сначала потребовал тишины, а потом дал распоряжение отправить одну бригаду на добычу золотой руды. И хотя многие возмущались таким решением, но иного способа получить провиант не было. Самое циничное в этой ситуации было то, что сублимат и вода были низшего качества. Приходилось сначала делать очистку, а затем переработку, дабы хоть как-то довести до нормы потребления товар глобусов. И за это платили золотом.
Рыская среди контейнеров, Тимур искал условный знак на одной из емкостей — неприметную вертикальную царапину, словно зацепили экзоскелетом при погрузке. И, как только нужный ящик нашелся, Балов спешно сорвал замки, пытаясь найти в пакетах сублимата ценный груз.
— Да! Да! Схема работает! — радостно воскликнул он, открывая миниатюрный сонный модуль с генетическим материалом. — Так, посмотрим показатели груза, — ловко перебирая пальцами, он открыл инфографику. — Органика жива! Хвала космосу, я это сделал!
— Сэр, все в порядке? — спросил робот, указывая на груз. — Вам помочь в транспортировке?
— Нет! — рявкнул Тимур. — Свободен! Я сам все транспортирую! — Он закрыл сонник. — Никакой помощи.
Через час в лаборатории собрались практически все. К реализации проекта приступили буквально с порога, поместив в нанохирургический манипулятор составные части квантона. На равном удалении расположились тончайшие графитовые пластины. Затем, скрепляя манипулятором органическую ткань с неорганической, Тимур создавал подобие накопителя информации. Кропотливая, требующая полной концентрации внимания работа. Пластинка к пластинке, нейрон к нейрону, и только так, создавалось хранилище для данных. Час за часом, не прекращая работы ни на минуту, человек создавал нечто уникальное.
— Давай я тебя подменю, — предложила Маргарита Александровна. — Пятый час пошел, иди поешь и поспи.
— Нет, еще двадцать пластин, и мы сделаем половину квантона, — не вынимая головы из хирургического манипулятора, ответил Тимур. — Буквально часик работы.
— Иди поешь! — строго сказала Рита. — У тебя воротничок на комбинезоне покраснел, сахар упал, не шути со здоровьем.
— Правда покраснел? — он вытащил голову из шлема манипулятора и посмотрел на манжеты умного костюма. — Слегка розовый, еще часик вытерплю.
— Так, Балов! — занеся руку над кнопкой аварийного выключения манипулятора, заявила она. — Это приказ.
— Слушаюсь, — недовольно буркнул он и направился к выходу. — Там, в левом углу, схема сборки, пожалуйста, не перепутайте очередность.
— Иди, умник, — рассмеялась Рита и села за пульт управления.
Сложность процедуры спайки заключалась в последовательности, нужно было собирать пластины таким образом, чтобы они образовывали единое целое, то есть импульс мог по одинаковому пути добраться к любому из участков графитовой пластины. Нейроны не просто должны работать — они должны стать единой системой, связанной в одну громадную ячейку — квантон.
— Как дела? — тихо спросил вошедший в лабораторию Ромов. — Получается?
— Напугали, Александр Федорович, — вздрогнув, ответила Рита.
— Прости, не специально, — Ромов вывел на панель биофона обзор хирургического манипулятора. — Ничего не понятно, но выглядит круто. Долго еще?

— В среднем десять часов на квантон, — ответила Рита. — Но тут главное — правильно собрать, и если все работает, то мы посадим помощников за манипуляторы.
— А если нет?
— Шансы на фиаско есть всегда, — усмехнулась Адамян. — Но мне почему-то кажется, Тимур выбрал правильный принцип сборки. Если простыми словами, то он делает виноградную гроздь, где каждая виноградинка, в нашем случае нейрон и пластинка, собираются в кисть. Отсюда такой уровень трудоемкости. Но в теоретической модели этот принцип работал.
— Грозди винограда? — улыбнулся Ромов.
— Да, все просто и сложно одновременно. Как любил повторять мой коллега Адам Рови, в природе есть ответы на все наши вопросы, — посмотрела на него Рита. — Надо только знать, где искать.
— А что насчет реактора? — спросил Ромов. — Тимур говорил, для финального этапа сборки это важно.
— Не реактор, а гравитация важна, — ответила Рита. — Нужно понять силу натяжения нейронов при гравитации, следовательно, сделать скрепы, чтобы не было разрыва ткани. Нужна хотя бы низкая гравитация.
— Понял, — сделав пометку в биофон, сказал Ромов. — Что-нибудь придумаем.
— Поэтому УэРов и собирают на дне океана, — грустно заметила Рита. — Но кто сказал, что это нельзя сделать в космосе?
— Никто, — улыбнулся Александр Федорович.
Наблюдая за тем, как тоненькие щупальца манипулятора спаивают отростки нейрона с молекулами углерода, Ромов поймал себя на мысли, что только в экстремальных условиях в человеке просыпается дар создателя. Он начинает бороться за жизнь, изобретать невообразимые вещи, которые никогда бы не сделал в сытой и безопасной жизни на Земле. И в этом была магия космоса, она, как лакмусовая бумажка, показывала, из какого теста ты создан.
— Подумал, а если бы они тогда отказались, — разрушил паузу Александр Федорович. — Я про Баловых, многие пытались переманить их из цепких лап Джона Ву. Если помнишь, была такая компания робототехники — «Рум-Вум».
— Почему была? Они успешно растут.
— Не слежу за крупным бизнесом, — ответил Ромов. — А вот с господином Ву знаком. Сложный человек.
— Согласна, он собственник, — не отвлекаясь от работы, ответила Рита. — Мне больше импонирует его совладелец Сергей Рум.
— Будете удивлены, но мы друзья детства, учились в одной школе, — разоткровенничался Ромов. — Кстати, на заре строительства именно он мне порекомендовал тебя и Адама Рови в качестве космических инженеров.
— Так вот как вы нас нашли? — улыбнулась Рита.
— Да, Маргарита Александровна, большой бизнес — он такой.
— А я-то думала, только теоретическую часть закончили, со статьей еле вылезли в медийное пространство, и бах! — инвесторы нарисовались. Адам до последнего думал — это какая-то ошибка, чтобы сырой материал — и сразу в практическое русло.
— А где он сейчас? Я про Рови, — спросил Ромов.
— Не знаю, — ответила Рита. — После трагедии с женой и сыном Адам разорвал контакты с миром науки. Большая потеря для всех нас, ведь это он предложил идею — органическую спайку при экстремально низких температурах. Талантливейший инженер.
— А вы воплотили его идею в реальность, — добавил Александр Федорович.
— Не я одна.
— Не вы одна, мы все внесли лепту в общее дело, — Ромов разорвал синхронизацию биофона с манипулятором. — Я пойду, но как только включите вашу гроздь, непременно доложите.
— Слушаюсь, Александр Федорович.
— Удачи, — похлопал по манипулятору Ромов и направился к выходу.
Рита кивнула и, посмотрев на схему сборки, продолжила спайку графитовых пластин с живыми клетками. До создания квантона оставалось два часа работы.
Но сюрприза не было, в штатном режиме включенный блок на роботизированной платформе показал высокую проводимость волокна и полную сохранность информации. Квантон работал, теперь дело за гравитацией, а точнее — за постройкой реактора.
Двигаясь с помощью экзоскелета по строительной площадке, Балов искал Ромова — непростая задачка. Работая наравне со всеми, Александр Федорович спаивал свинцовые пластины в армопоясе первого блока. Невзирая на статус руководителя, он был прикреплен к бригаде сварщиков и каждую минуту личного времени проводил в космосе. Даже шеврон на скафандре имел скромный номер бригады без иных опознавательных знаков. И вот как найти руководителя в большом «муравейнике», где один куда-то летит, другой что-то несет, третий работает резаком, четвертый, пятый… десятки людей постоянно что-то делают, смена сменяет смену, процесс не останавливается ни на минуту. И все в одинаковых скафандрах, разве что шевроны разные. Балов растерянно смотрел на все это и не понимал, с чего начать поиски, он почему-то думал, что Ромов будет парить над стройкой, наблюдая за процессом.
— Александр Федорович! — сказал в общий чат Балов, — Пожалуйста, подымите руку, это Тимур Балов, не могу вас найти среди космонавтов.
Большая часть сотрудников обернулась, и только один, державший лист перед спайкой, отважился ответить в рацию: «Что стряслось, Тимур? Зачем говоришь по общему чату, он для команд бригадира».
— Извините, не могу понять, где вы?
— Тут, — отпустив лист, поднял руку Ромов. — Потерпи пару минут, сейчас прихватим пластину, и приду. Хочешь — лети в модуль для отдыха, там и поговорим.
— Принял, — отключаясь от чата, показал большой палец Балов.
Но «пару минут» затянулись надолго, Балов в монотонном ожидании строил пирамиду из бутылок и пытался разбить ее сжатой в кулак перчаткой скафандра, как в боулинге. Не всегда получалось, но в целом игра оказалась азартной и неплохо убивала время.
— Простите за бардак, — останавливая разлетающиеся от удара бутылки, сказал он вошедшему Ромову. — Мы так развлекались на «Омеге».
— Страйк хоть выбил? — поймав одну из бутылок, спросил руководитель.
— Пока нет, — покраснел Тимур.
— Так, ладно, — Ромов сел за стол. — Зачем выдернул с рабочей площадки?
— Александр Федорович, можете поздравить нас, лаборатория собрала 1010 квантонов, — с гордостью заявил Тимур. — Процент брака неизбежен, но, как и задумывали, УэР будет 1006, осталось малое — подключить мозг к телу.
— Отличная новость, — улыбнулся Ромов.
— Мы даже залили информацию: медицинские данные, исторические справки, научные изыскания, по сути, как только УэР включится, он уже будет полноценной личностью.
— Первый раз о таком слышу, разве так можно делать?
— Почему нет? — удивился Тимур. — Мы же для себя делаем, а не «пустого» робота на продажу.
— Ну что ж, — Александр Федорович встал, собираясь на выход. — Делай, как считаешь нужным. Ты руководитель проекта, и как только подключишь голову, приглашай на знакомство, — он протянул руку.
— Вы, наверное, забыли, — пожав протянутую руку, сказал Тимур. — Нужна низкая гравитация, я говорил об этом.
— Блок постоянен на 70 процентов.
— Знаю, — замялся Тимур. — Давайте включим на пару часов для установки квантонов. В теории должно сработать.
— Палыч меня съест за такое, — покачал головой Ромов. — Это останавливать стройку, а мы и так отстали от графика.
— УэР поможет нагнать, когда мы его соберем, — стоял на своем Балов. — Восемь часов — и у нас будет умный робот.
Ромов взял в руки рацию и запросил бригадира. Тот долго слушал доводы обоих о важности проекта и гипотетической помощи, а когда настал момент принятия решения, Палыч ответил емким «Нет». Правда, следом разъяснил почему — даже час включения недоделанного реактора может привести к необратимым последствиям, никто так не рисковал и не будет рисковать под его руководством. Вывод — ждать окончания сборки. В конце убедительной речи Палыч не без иронии добавил: «Если нужно было запустить реактор еще вчера, то милости просим в бригаду, найдем, чем занять свободные руки ученых». Александр Федорович заиграл желваками, но золотое правило «не мешать профессионалам делать свое дело» никто не отменял.
— Гравитация, говоришь, — подойдя к иллюминатору, Ромов почесал затылок. — Как насчет Марса? Его гравитации будет достаточно.
— В теории да, — немного растерянно ответил Балов. — А как же договоренность с Землей, мы обещали не колонизировать Марс.
— Ты обещал?
— Нет.
— Вот и решили проблему, — скупо ответил Ромов. — Я обещал — я и не буду.
— Это будет не просто сделать, — рассуждал Балов. — Надо будет спустить лабораторию. Нужно топливо, провиант, там надо будет жить. Это же мертвая планета!
— Спутник тоже мертвый, — посмотрел на него Ромов. — Но сейчас там живет полмиллиона граждан, и колония растет.
— Луна — немного другое, — оправдывался Балов.
— Не пойму тебя, ты хочешь собрать робота?
— Да.
— Марс для этого подходит?
— Да, условия почти идеальные, гравитация мягкая плюс отсутствие влажности.
— Вижу цель, не вижу препятствий, Балов, — надевая шлем, подытожил Александр Федорович. — Скажу Палычу, что снимаю две бригады для работы на поверхности. Обустраивайте модуль, — он защелкнул шлем и по громкой связи добавил: — Будем осваивать пески Марса. Кто, если не мы?
— Приказ принят, — отрапортовал Балов.
— Выполняй, — поднял большой палец руководитель и поспешил обратно на стройку.
На запуск лаборатории, или начало колонизации Марса, ушло несколько месяцев. Первым этапом стала доставка груза, тратить топливо на подъем и спуск — очень расточительное занятие, так что пришлось построить лифт. Благо атмосфера тонкая и гравитация не такая сильная, как на Земле. Все это позволило в кратчайшие сроки запустить платформу, способную перемещать с низкой орбиты малогабаритные предметы: провиант и инструменты. С людьми сложнее, но в герметичных экзоскелетах высокие нагрузки при спуске были вполне терпимыми. Следующим этапом стало создание микроклимата, на его формирование за счет ресурсов «Альфы» уходило огромное количество воздушной смеси. Нужно было постоянно пополнять запас, что отвлекало от главной миссии. Решение нашлось — за два рейса автономных барж, разумеется, контрабандой, колонисты собрали генераторы воздуха, причем настроили их так, что, забирая насыщенную углекислым газом атмосферу, установки преобразовывали в пригодную для дыхания смесь. Излишки отправляли по тросам на низкую орбиту, закрыв потребности «Альфы» на треть. Следующий этап — добыча воды, тут все просто. Растопка льда давала нужный объем, более того, как и с воздушной смесью, излишками обеспечили большую стройку на две трети. Осталась самая сложна проблема — провиант, нужны были семена и грунт, чтобы вырастить органическую массу, из которой можно сделать сублимат, и если грунта на Марсе было в избытке, то за семена пришлось переплатить втрое, и то доставили не всё, что купили. И вот так модуль лаборатории постепенно превратился в полноценную колонию на тысячу человек, и более того — колония прирастала новыми зданиями. Одна маленькая задача потянула за собой целую гроздь назревающих решений. Не все получилось, как задумывали, но то, что на Марсе жить комфортнее, чем в космосе, сомнений ни у кого не осталось.

— Ну что, Балов, сегодняшний день войдет в историю человечества как великий? — зайдя в комнату сборки умного робота, спросил Ромов.
— Доброе утро, — управляя хирургическим манипулятором, поздоровался Балов.
— Доброе, — Ромов вывел на экран биофона данные по сборке. — Так ты почти закончил? Поздравляю!
— Ага, — увлеченный работой, пробубнил Балов. — Пять минут, и можно включать сознание.
Титановый корпус переливался всеми цветами радуги, неподвижный робот казался безжизненным, но с каждым вживлением квантона его электронный мозг получал терабайты знания, расширяя горизонты мышления. Внешне он не отличался от собратьев: тело штурмовика (все-таки эта модель сама прочная и неприхотливая в использовании), полноценные кистевые протезы, речевая маска и военные визоры. УэР как под копирку был похож на собратьев. Но если заглянуть в его начинку, то брови подымутся вверх от удивления — этот робот был по-настоящему уникальным.
— Всё, — снимая шлем, прошептал Балов, и визоры УэРа зажглись темно-синим светом.
Робот закрутил головой, оценивая ситуацию, и как только отсканированные данные поступили в мозг, он механическим голосом заговорил:
— Хотел бы сверить дату, сэр!
— Первое сентября, 2235 год, 12:40 после полудня, — посмотрев на биофон, ответил Ромов.
— Тридцать три секунды?
— Все верно, — ответил Ромов. — Давай знакомиться, умный робот!
— Я вас знаю. Это большая честь — работать под вашим руководством, Александр Федорович, — ответил помощник.
— «Большая честь», — улыбнулся Ромов, покосившись на Тимура. — Ты ему прописал подхалимство? — Балов отрицательно замотал головой. — Как тебя называть, робот? У тебя есть имя?
— Нет, сэр, имени нет, насчет подхалимства вы не правы, это констатация фактов.
— Да уж, тебе палец в рот не клади, откусишь, — рассмеялся Ромов.
— Вы смеетесь, потому что недовольны, или это элемент радости? — отреагировал робот.
— Смеюсь потому, что общаюсь на равных с умной машиной, никогда бы не подумал, что доживу до этого момента, — улыбнулся руководитель. — Так как тебя называть, УэР?
Робот сузил визоры, анализируя большой массив данных, причем это выглядело немного забавным — его голова слегка подрагивала в такт кончикам пальцев. А когда он снова закрутил головой и вывел на речевую панель улыбку, Балов и Ромов переглянулись.
— Я же ваш робот? – неожиданно спросил помощник.
— Да, — с улыбкой ответил Александр Федорович.
— Тогда хочу имя Рей.
— Мой пастырь, — Ромов еще сильнее улыбнулся. — Мой спутник, мой друг, ты знаешь иврит?
— Да, сэр, — ответил помощник. — Я знаю все языки мира.
— Замечательно, — похлопал его по плечу Александр Федорович. — Добро пожаловать в команду, Рей, — он повернулся к Балову. — Поздравляю, Тимур. Это успех!
Со временем умный робот составил прогноз для всех жителей будущего терминала. Ведомый идей великой стройки, Рей организовал работу персонала таким образом, что сборка ядра не просто ускорилась — она пошла на опережение графика. И даже такие скептики, как Палыч и Джонс, стали прислушиваться к расчетам УэРа. Это вам не корректор желаний с десятичной вероятностью, тут анализ ситуации шел на тысячные доли процента, а значит, ошибочный результат был виден заблаговременно.
Надавив на гашетку экзоскелета, Тимур поспешил к кораблю Ромова. Умный робот не отставал, контролируя путь.
— Сэр, рекомендую снизить скорость, — вышел на связь по рации помощник. — Мы почти прибыли. Напомню, по графику у руководителя сон.
— Не гунди, Рей, — замедляя двигатели, ответил Тимур. — Сам же сказал, расчет требует немедленного решения.
— Не совсем так, сэр, я сказал, на принятие решения понадобится двадцать четыре часа.
— По-твоему, земные сутки — это много? По космическим меркам это означает — решение следовало принять еще вчера, а не сегодня, — он дернул люк входа. — Черт, закрыто! Точно, спит, — Балов гневно посмотрел на робота. — Открыть сможешь?
— Одну минуту, идет синхронизация, — ответил Рей. — Не понял про вчера, можете пояснить?
— Могу, но потом, — открывая люк корабля, сказал Балов.
Удивительно, но Александр Федорович не спал, он стоял напротив иллюминатора и завороженно рассматривал колонию. В его руке был корректор желаний, на экране читался запрос:
Уведомление корректора желаний: «Общая мечта увидеть схождение благодатного огня выполнена на ¼, очередная возможность осуществить задуманное может наступить через сто двадцать дней. Составить план реализации, господин Ромов?»
Вошедшие гости, пройдя в каюту, попытались заговорить, но Ромов даже не обернулся.
— Я прошу прощения, — еще раз тихо попытался привлечь внимание Тимур. — Но вы должны это увидеть.
— Очередной расчет, — не оборачиваясь, усмехнулся руководитель и выключил биофон. — Устал я от этих ваших подсказок как жить, да и какой в них прок, если финал один на всех?
— Сэр, это очень важно, — вмешался умный робот. — Понадобилось несколько месяцев на сбор данных. Сразу после первого включения я заметил системные файлы у всех машин, связанные единым алгоритмом. Сбор данных шел непрерывно, без возможности остановки. Разве что путем поломки устройства.
— О чем ты, Рей? — обернулся Ромов.
— Все потоки информации связаны единственным запросом корректора желаний, — ответил робот.
— Каким еще запросом? — руководитель напрягся.
Рей подошел к хозяину и вывел на панель биофона инфографику корректора желаний, автором которой был Стив Мору. Предсказуемо, что политик хотел поквитаться за пощечину с терминалом «Омега», но чтобы с таким размахом дать ответ — не верилось. По данным инфографика корректор использовала половину человечества, дабы просчитать возможные ошибки на пути к достижению цели. Невероятный массив данных с погрешностью расчета в тысячные доли процента.
Листая график исполнения, Ромов мрачнел, понимая жестокость задуманного. Почти все, кого он любил и уважал, обречены на гибель в этом противостоянии.
— Это можно изменить? — с дрожью в голосе спросил руководитель.
— Можно, но не всё, сэр, — ответил Рей. — Мы поэтому и пришли к вам. Оптимальный вариант — бросить всё и вернуться в течение двадцати трех часов. Пираты пока слабы, они ждут постройки и не смогут причинить нам вред, потери будут, но незначительные. Если остаться, достроить реактор и запустить ядро «Альфы», шансы на урегулирование конфликта мирным путем равны десятой доле процента. Все, кто останутся на «Альфе», останутся здесь до конца своих дней.
— Построить терминал и умереть, — сглотнув подступивший к горлу ком, прошептал Ромов. — Как же это до омерзения предсказуемо, только человек мог такое придумать.
— Я не уйду, — воинственно заявил Тимур.
Строго посмотрев на подчиненного, Александр Федорович дрожащей рукой открыл бутылку с водой и сделал большой глоток. Затем нервно зашагал по каюте, вдавливая стельки в пол, в тишине слышалось потрескивание электромагнита от нажатия стоп.
Паника нарастала.
— Покажи, что будет с колонией, — прекратив ходить, резко приказал Александр Федорович.
— Судьба колонии привязана к расчету, — ответил робот и вывел инфографик.
Поначалу все выглядело обнадеживающим, настолько, что Ромов и Балов даже переглянулись, намекая друг другу — вот оно, решение, но когда робот показал 2241 год, холодок пробежался по спинам и на висках проступил липкий пот от ужаса увиденного. Под предлогом экспансии на Марс мировое правительство за несколько дней уничтожит все, что строилось годами. С особой жестокостью территория будет зачищена от неугодных колонистов.
— Надо защищаться, — яростно заявил Балов. — Начнем разработку оружия. Мы придумаем, как остановить Землю.
— Сейчас февраль 36-го года, а уже в сентябре, когда пираты поймут, что ядро создано, транспортные нити «Глобал Энерго» будут заблокированы, — ответил Рей. — Через два месяца наступит голод, потом из-за износа системы доставки придется покинуть колонию.
— Не заблокируют! У нас контракты! — возмутился Балов. — Мору не посмеет. Общественность не позволит.
— Боюсь, что позволит, — ответил Рей — Единственный выход, сохраняющий жизнь большинству участников миссии, — отказаться от дальнейшего строительства, — стоял на своем умный робот. — Все остальные решения приведут к жертвам.
— Как ты узнал про этот запрос? — строго спросил Ромов.
— Я уже говорил, сэр, — вывел на речевую панель улыбку робот. — После включения обнаружил отправку данных, связанных единым алгоритмом корректора желаний. Потом понял, что вся электроника, как нити паутины собирает информацию, подключился к устройству и нашел нужный запрос.
Подойдя к роботу, Ромов отстегнул от биофона подаренный Джобом прототип корректора желаний. Неприметный гаджет, похожий чем-то на панель биофона, тот же сенсорный экран, матрица для светового интернета, камеры, синхронизатор. По сути, корректор — некая надстройка для обычного бифа, умный органайзер для постоянного нахождения в сети. То, что устройство собирает личные данные было не секретом, но то, что у этого сбора была такая мерзкая цель, как минимум незаконно и аморально.
Робот попросил разблокировать гаджет.
— Хочешь сказать, они следят за нами? — сняв блокировку, спросил руководитель.
— Да, сэр.
— Это надо остановить, — бросил идею Балов.
— Можно, но корректор перестанет давать четкий прогноз, по сути, это поломка устройства. Но позвольте я сначала докажу свою правоту.
Ловко работая кистевыми протезами, Рей открыл внешнюю панель гаджета и подключился к начинке. На речевой панели появилась красная линия, визоры задергались, и робот повернул голову к хозяину.
— Сэр, вы должны знать, с вашего устройства есть доступ к еще одному запросу, — робот вывел наполовину закодированный инфографик. — Он полностью идентичен расчету господина Мору, но сделанная вашим другом Джобом Сью.
— Что значит идентичен? Джоб замешан в этой мерзости? Ты уверен? — сыпал вопросами Ромов.
— Да, сэр, — ответил Рей.
— Покажи, — приказал руководитель.
Робот разделил экран на две половины и вывел оба расчета для сравнения. Данные Джоба повторяли запрос политика с единственной разницей — некоторые линии развития были затемнены, и без особых ключей доступа невозможно было увидеть предначертанное.
— Есть еще одно отличие, — отвлекая людей от изучения содержимого экрана, сказал Рей. — Количество пользователей, задействованных в расчете вашего друга, больше, чем у политика.
— На сколько?
— Трудно посчитать, — ответил робот. — Есть ощущение, что это все пользователи корректора и вся роботизированная техника.
— Надо собрать все корректоры и сломать их, — предложил Тимур.
— Нет смысла ломать устройства, — ответил Рей. — Просто будем фильтровать информацию.
— А ты хорош! — радостно заявил Балов, ударив робота по плечу. — Будем сливать дезинформацию, — Ромов осек его тяжелым взглядом. — Ну а что, на войне как на войне, все средства хороши, Александр Федорович.
— Война — понятие относительное, сэр, — улыбнулся робот. — В современном мире никто в открытую не воюет. Но при этом уровень жестокости людей ужасает даже меня. Покинув терминал, мы сможет через пятнадцать лет вернуться и достроить начатое. Нет нужды губить жизни людей в противостоянии с мировым правительством. Колонизация Марса неизбежна, это лишь вопрос времени.
Ромов вывел на панель биофона индивидуальные расчеты по каждому космонавту. И чем дальше он изучал прогнозы, тем мрачней становился его вид. Трудный выбор, это только в изложении робота все так просто. Отложить на время, переждать бурю. Спасти тысячи жизней.
— Рей, собери совет, через три часа в центральном корпусе колонии, мы будем транслировать обсуждение для каждого космонавта, решение о возвращении домой должны принимать все, — выключив биофон, сухо приказал Ромов.
— Да, сэр, — ответил помощник. — Напомню, голосование не лучший способ избежать негативных последствий, плюс таймер — у нас осталось двадцать два часа тринадцать минут до принятия решения.
— Знаю! — строго сказал хозяин. — Но будет так, как сказал!
— Это глупо, — возмутился Балов. — Они же всё бросят и побегут на Землю! Трусы! Александр Федорович, так нельзя! Мы в шаге от победы! Нужно сражаться, — на повышенных тонах заговорил Балов.
— Собирай совет, — еще раз приказал руководитель и открыл сонник. — Через два часа я спущусь на планету. А теперь прошу вас оставить меня, мне нужен отдых.
Ромов закрыл сонник и включил режим ускоренного засыпания. Ровно через три часа все, кто мог покинуть рабочее место, спустились на планету. На Марсе никогда не было такого количество людей одновременно. Почти восемь тысяч человек удалось разместить на планете, некоторые ждали на поверхности, будучи в скафандрах, экзоскелетах и на марсоходах. В общем, кто где мог, там и смотрел обращение руководителя к соратникам.
И важность происходящего понимал каждый.
— Друзья, — начал Ромов. — У нас меньше девятнадцати часов на нелегкий выбор — достроить терминал через полгода и погибнуть или полететь домой. Рей, выведи на экраны бифов расчет, — попросил руководитель. — Итак, это детальный план мирового правительства по захвату терминала. Как видите, даже если мы рискнем и останемся, нас ждет полная блокада и голодная смерть. Умный робот предложил отложить великую стройку на десятилетия, обещаю, что мы примем всех, кто захочет в будущем вернуться сюда и закончить начатое. — Ромов сделал паузу, пристально смотря в камеру трансляции, и с дрожью в голосе добавил: — Сегодня 7 февраля 2236 года, и я официально снимаю с себя полномочия руководителя, прошу проголосовать за это в чате внешней связи. У меня все!

В большом зале воцарилась гробовая тишина, такая, что было слышно нажатие клавиши. Ромов первым проголосовал в знак решимости выполнить задуманное. Ошарашенные космонавты переглядывались, они не понимали, что им делать. Никто не хотел делать такой выбор в условиях, когда их лидер смалодушничал и пошел на попятную.
— Я хочу высказаться! — подняв руку, выкрикнул начальник стройки.
— Пусть говорит, дайте Палычу слово, — послышались одобрительные возгласы строителей.
Подойдя к импровизированной трибуне (робот-оператор, прежде фиксирующий лабораторные опыты, передавал изображение на биофоны окружающих), коренастый мужчина дрожащей рукой приладил голову робота под свой рост.
— Всех приветствую, — заговорил Палыч. — Не умею говорить речей, так что буду краток, — потупив взгляд, пробубнил он.
— Громче, — выкрикнул кто-то из толпы.
— Полгода осталось до запуска ядра, — посмотрев в объектив, со сталью в голосе продолжил Палыч. — В худшем случае год, потом можем собрать чемоданы и уехать. Я не верю, что какие-то там пираты будут морить голодом мирных людей. Это первое. И второе — я отказываюсь принимать отставку Ромова. Нет, Александр Федорович, вы убедили нас, что колонизация Марса возможна, а значит, вам быть нашим руководителем до конца, хотите вы этого или нет.
— Правильно сказал! — заголосила толпа.
— Можно мне сказать? — подошел к трибуне Рики Джонс.
Палыч сделал шаг в сторону, а Рики, настроив камеру, начал:
— Я тоже отказываюсь признавать отставку Ромова, — он демонстративно нажал на клавишу «не согласен». — Зачем мы слушаем эту железяку, что вероятность нашей гибели высока. Я вам так скажу: когда глобусы придут за моей жизнью, я заберу на тот свет каждого, кто посмеет на нее покуситься. До последнего вздоха зубами буду перегрызать глотки этих мразей, но не побегу, поджав хвост, домой.
— Мы тоже! — послышались крики его подчиненных.
К трибуне подошла Маргарита Александровна. Какое-то время она слушала заведенную толпу, готовую хоть сейчас начать войну против Земли. Все как один отказывались принимать расчеты Рея за истину, более того, многие начали кричать, что это происки землян и что надо выключить умного робота.
— Нас называют космиками, — заговорила Рита, и толпа стала утихать. — Сначала я обижалась, что меня лишили дома. Просто за то, что живу в космосе и не поддерживаю политику мирового правительства. Но потом я поняла, что дом — это там, где тебе хорошо, там, где ты счастлива и, главное, свободна, — она вытерла проступившие на глазах слезы. — В космосе у меня любящий муж, друзья, наука, не сложилось, правда, с детьми, но я счастлива. Как я должна все это бросить, Александр Федорович? — она посмотрела на Ромова. — «Альфа» мой дом, я не могу отсюда уйти.
Толпа одобрительно загудела, призывая голосовать против отставки Ромова и требуя продолжить стройку. Несколько часов люди подходили к трибуне, и каждый высказывал свое мнение, а когда Ромов все-таки настоял на голосовании, все дружно отказали ему в отставке, потребовав достроить ядро терминала, ну а потом все, кто захочет, смогут вернуться на Землю.
— Простите, — в ответной речи начал руководитель. — Я испугался.
Толпа стала аплодировать, а Ромов, дождавшись тишины, продолжил.
— Давайте достроим «Альфу».
— Достроим! — кричала толпа. — Достроим! Без робота достроим!
— Теперь они тебя не любят, — повернувшись к Рею, прошептал Балов.
— Я не человек, чтобы меня любить, — сухо ответил Рей. — Мое дело служить на благо общей цели. Кстати, вы так и не объяснили, сэр, почему решение нужно было принять еще вчера? — озираясь на возбужденную толпу, тихо спросил помощник.

— Игра слов, человеческая фишка, — улыбнулся в ответ Балов, — Не пытайся понять, это равноценно тому, что мы остаемся! Знаем, что все погибнем, но остаемся. Бессмыслица с глубоким подтекстом.
Рей вывел на речевую панель улыбку, но при этом он то и дело нервно двигал головой, фиксируя агрессивные выпады в свой адрес. Заряженная на победу толпа гудела. Рабочая смена была сорвана напрочь, но никто не горевал, все понимали важность момента, важность принятых решений, все, кроме умного робота. Но как у преданного слуги у него не осталось выбора, с этого дня главной миссией стало не только достроить «Альфу» но и выжить.
Идея создать полный цикл жизнеобеспечения давно кружилась в умах космиков на Альфе, и только Рей понял, как это сделать наверняка. Во всех расчетах живой груз либо уничтожали, либо он становился добычей пиратов и только в одном варианте существовал туман будущего, что давала шансы на успех. Нужна была автономная баржа глобусов, два синхронизированных контейнера, в одном живой груз, а во втором человек, присутствие сопровождающего делало расчеты не предсказуемыми, закрывая будущее туманом. Человек в случай внештатных ситуаций, мог запустить спасательный модуль к Марсу, мог его защитить, и устранить поломки, он кратно повышал шансы на успех миссии.
Оставалось малое найти этого героя или героиню.

Дневник Маргариты Адамян: «12 сентября 2236 г.
Сегодня великий день! Мы запустили в ботанический сад колонию муравьев с детенышами и маткой. Цель эксперимента: создать полноценную экосистему. Муравьи смогли бы частично рыхлить почву и перерабатывать биологические отходы. И это только первый этап. Далее мы планируем запуск других насекомых.
Старший научный сотрудник, заведующая лабораторией Адамян М.А.».
Закончив просмотр, Рей, подключился к лабораторным записям Маргариты и стал копировать данные.
— Что ты делаешь, Рей? — спросила вошедшая в кабинет Рита.
— Анализирую ваш отчет, мэм. Вы позволите показать вам кое-что?
— Показывай, — сев за стол, настороженно сказала Рита.
— Два инфографика: один — колония на Марсе, второй — колония в терминале «Альфа», досмотрите до конца.
Сделав глоток воды, женщина увеличила изображение и, всматриваясь в текст, попыталась найти отличия. Конечно, насекомым комфортнее на грунте, но итог эксперимента был мизерным для общего дела. И, напротив, в условиях космоса и низкой гравитации колония была на волоске от гибели, и все же ее вклад в сохранение жизни колонистам огромен. Эти крохотные существа спустя время обнулят все усилия пиратов по блокировке терминала.
— Предлагаешь закрыть лабораторию и перебраться в космос?
— Да, мэм, — ответил Рей. — Единственный путь к спасению — это учится жить в космосе. Не всем это понравится, но нам надо стать тем, кто мы есть.
— Космиками? – грустно спросила она.
— Да, мэм, — Рей вывел на речевую панель улыбку.
Рита закрыла расчет. В эту минуту в комнату ворвался застегивающий после пробуждения комбинезон Балов, он, не слушая никого, все спрашивал: «Ну как вам моя сестра, наверняка уже в экспериментальном модуле, следит за насекомыми?» Тимур говорил и говорил о ее разработках в генетике, уверяя начальницу, что Риза — гений в науке, а ее новый взгляд и попытка перенести принципы роботототехники в органику в будущем изменят жизнь человечества в космосе.
— Не пойму, о чем ты? — улыбнувшись, перебила его Маргарита Александровна.
— Такая темненькая, коротко стриженная, с большими голубыми глазами, на мои похожи, — отыскивая фотографию в биофоне, ответил Тимур, но как только понял, что никто не понимает, о ком идет речь, с опаской добавил: — Колонию муравьев доставили?
— Да, все нормально, — подтвердила его начальница.
— Тогда где Риза? Она сопровождала груз, — растерялся Балов, — Как так Рей? Ты же говорил, что это план идеальный и без нее груз не доставить.
— У меня нет полной информации по Ризе Баловой, — сухо ответил робот, — Вероятность её гибели низкая.
Тимур, сощурившись, полез в архив данных, не веря словам робота. Рей подошел к нему и положил руку на плечо, выведя на речевую панель грустный смайлик. Но Балов как ребенок не верил упрямым фактам. Раздобыв свободный экзоскелет, он побежал к лифту подъема на нижнюю орбиту и, невзирая на очередь, залез в подъемник.
— Куда без очереди полез? — закричал в рацию работник. — Не видишь, руду подымаю! Жить надоело?!
— Мне надо на орбиту.
— Всем надо, — буркнул рабочий. — Жди. Следующим рейсом с космонавтами тихонько подымем.
— Нет, — строго ответил Тимур и нажал кнопку подъема.
Стоявший рядом робот-рабочий слегка опешил, но, следуя инструкции, сел на пол платформы и закрыл голову при ускоренном подъеме. Балов сделал то же самое. Доли секунды — и его тело буквально вдавило в металлический корпус экзоскелета, через минуту он почувствовал нагрев каркаса, но паники не было. Попытавшись сделать глубокий вдох, Тимур понял, что мышцы не слушаются. Как учили, короткими рывками надо восстановить ритм дыхания, но, главное: «Нельзя терять сознание! Нельзя терять сознание!». Впрочем, навыки не работали, давление нарастало. Балов стал задыхаться, воротничок на комбинезоне покраснел. Из последних сил Тимур поднял голову, чтобы не сломать шею, и застопорил экзоскелет. А лифт только набирал максимальную скорость.
— Ты что творишь, дурак! — пуская по телу разряд тока, уже на орбите ругался дежурный медик. — Балов, ты что, технику безопасности забыл? — видя, что тот приходит в сознание, спросил врач. — Бегом в медотсек этого летчика, надо проверить состояние сосудистой системы.
В полусумрачном состоянии, не чувствуя рук и ног, Тимур требовал отпустить его, борагозя что-то про сестру, и только когда в его легкие поступил сонный газ, тело обмякло, а сознание мгновенно выключилось. Как потом скажет начальник медслужбы: «Везучий паренек, догадался, что надо застопорить экзоскелет, иначе бы переломало, как щепку».
На восстановление ушли целые сутки.
— Ну, привет, лихач, — открыв сонник, сказал Ромов. — С днем рождения тебя!
— Александр Федорович, где я? — оглядываясь по сторонам, спросил Балов.
— В медмодуле. Была небольшая операция, заштопали селезенку и несколько сосудов, хорошо, что на поверхности сразу связались с нами и врачи уже ждали тебя, а то так и погиб бы рядом с роботом.
— Где Риза? — резко поднявшись, затараторил Тимур. — Рей заверил, что она прилетит к нам с колонией.
— Нашли твою сестру, с большой долей вероятности она жива, — успокаивая парня, сказал Ромов. — Плохая новость: по камерам роботизированной техники Рей увидел, что ее похитили пираты, причем сильно рискуя. Мы теперь знаем поименно их руководящий костяк. — Ромов сделал паузу, потом с грустью добавил: — В общем, Риза у них.
— Нет! Нет! Почему? — закричал Балов, тарабаня ногами по соннику. — Сэр, умоляю, ее надо освободить! Дайте мне военных роботов и корабль, я один готов отправиться на поиски.
— Не болтай глупости, — ответил Ромов. — В расчетах Мору нет смерти твоей сестры, значит, она будет жить.
— Вы не понимаете, о чем говорите, — со слезами на глазах стоял на своем Балов. — Пожалуйста, эти звери будут держать ее в рабстве. Она же девочка!
— Прекратить панику! Рей будет ее искать, и, когда найдет, тогда и полетишь за ней. Такие операции надо планировать, их нельзя делать на эмоциях.
— Она же беззащитна, — едва сдерживая слезы, прошептал Тимур. — Пожалуйста, найдите ее.
— Встать, колонист! — громко приказал Ромов. — Застегнуть форму! Равняйсь! Смирно! Приказываю отправиться на рабочее место, Балов!
— Так точно, — вытирая слезы, ответил Тимур и, встав на стельки, пошел к выходу, затем, по переходу, к лифту и спустя два часа, теперь уже под пристальным наблюдением сотрудников доставки, спустился на поверхность. Мрачный и осунувшийся, он зашел в рабочий кабинет. Сотни неисправных микросхем, десятки сломанных роботов немым укором смотрели на колониста. Балов сделал глоток воды, посмотрел на выключенного робота и, отгоняя негативные мысли, взялся чинить железных помощников. Робот за роботом, микросхема за микросхемой — так и пролетела рабочая смена.
Но ему не стало легче.
Из архива записи биофона Рики Джонса:
— Ну и где сигналы «автономок»? — кричал на сотрудников начальник охраны. — Почему не доложили, что глобусы прекратили транспортировку провианта?
— У нас шли помехи, — оправдывался солдат. — Третьи сутки активность Солнца запредельная, маяки некорректно работают. Думали, пройдет.
— Думали они, — подлетая на малом военном челноке к выгоревшему дотла маяку, проворчал Рики. — Вот оно, ваше солнце, — он залез в бронированный экзоскелет и взял в руки корабельную пушку. — Стрелять по всему, что движется в нашу сторону.
— Так точно!
В это с трудом верилось, но вся цепь маяков терминала «Альфа» была уничтожена. Более того, те, кто это сделал, сначала выпотрошили всю начинку из станций, а потом взорвали, чтобы невозможно было восстановить. Играя желваками, Джонс смотрел на эти куски металла и не мог поверить, что вот она, блокада терминала, о которой говорил робот. До конца не верилось, что они решатся на такую мерзость. И даже золото не спасало ситуацию, никто же не отказывался заполнять «автономки» рудой.
— Свяжись с «Омегой», — приказал Рики.
— Нет связи, сэр, — после очередной попытки доложил солдат. — Сигнал блокируется через ближайший маяк глобусов.
— Что значит блокируется? Свяжись с маяком, они полоумные, что ли? Это нарушения правил космической навигации, за такое под суд можно отдать всех причастных!
— Сэр у нас проблема, — сказал солдат и включил ответ робота: «Сожалеем, люди, но с этого дня у вас нет доступа к услугам связи, пожалуйста, перезаключите договор в офисе “Глобал Энерго”, сообщение техническое, на него не следует отвечать».
— Чертовы глобусы! — выругался Рики и взял рацию. — Всем кто меня слышит, требую немедленно разблокировать доступ к световым каналам связи, выключите глушилки, вы нарушаете все нормы космического права!
— Никакой реакции, сэр, — посмотрел на начальника солдат. — Все маяки неактивны. Наш сигнал не проходит, они его глушат.
— Это противозаконно! Свяжитесь с Ромовым. Немедленно!
И, как только связь установили, обвиняя глобусов в предательстве, Джонс не скупился на отборный мат. Еще бы — его детище, сеть маяков, были разграблены и сожжены, тут не только начнешь ругаться — руки сами потянутся к пистолету. Ромов молча слушал, а когда начальник охраны выговорился, спокойным тоном добавил: «Ну, вот и началось, Рики. Лети домой, не трать ресурсы! Нам остается только ждать».
На подлете к «Альфе» когда эмоции поостыли, начальник охраны вспомнил рекомендации робота Рея о тотальной слежке через умные гаджеты. И, понимая, что месть — блюдо холодное, открыл бортовой дневник для фиксации случившегося.

Бортовой дневник Рики Джонса: «19 сентября 2236 г.
Господи, произошло нечто ужасное… Мы не можем связаться ни с “Омегой”, ни с Луной. Связи нет ни с кем. Гробовая тишина в эфире…»
Большего он писать не стал, в то же день Александр Федорович собрал всех руководителей и напомнил рекомендации Рея по ведению дневников через корректор желаний. Речь руководителя была сбивчивой, неподготовленной. До сих пор не верилось, что началась настоящая блокада. Почему-то колонисты до последнего сомневались в расчетах Рея, что угодно, только не убийство десяти тысяч человек в космосе. Но реальность была иной, их всех приговорили на гибель.
Мрачным взглядом Ромов окинул присутствующих.
— Всё друзья назад пути нет, — подытожил он. — Мы жертвы режима, нас читают, нас слушают, иногда видят. Помним, что у нас остался единственный союзник — время, чтобы не происходило, мы должны выжить.
— Давайте без нас заниматься выживанием, Александр Федорович, — резко высказался Палыч. — При всем уважении к вам, но маяки могли пострадать и от метеоров. Я не верю, что в космосе могут орудовать пираты! Вы представляете, сколько нужно ресурсов, чтобы не просто там жить, а еще и заниматься разбоем?
— Все двадцать маяков пали одновременно, — с иронией заметил Ромов. — Владимир Павлович, смиритесь с тем, что умный робот прав.
— Да хоть и так, — резко ответил Палыч. — Ядро построено, обязательства выполнены, мы летим домой.
— Это самоубийство! Маяки выключены, как вы собираетесь лететь без навигации?
— Молча, как летали предки, — огрызнулся Палыч. — Мы обычные строители, зачем на нас нападать?
— Это окончательное решение? — спросил Ромов.
— Да!
— Мы хотим домой! — загудела толпа строителей.
— Я вас предупредил, — заканчивая собрание, сухо сказал начальник.
И, как бы ни пытались отговорить соратников, лететь к Земле решилось триста шесть человек. Провиант, сонные модули, роботы-помощники и часть оборудования были размещены на трех строительных крейсерах класса «Астра», и на следующие сутки люди отправятся в путь. В официальной хронике этот акт неповиновения, назвали разведывательной экспедицией.
Бортовой дневник Рики Джонса: «28 сентября 2236 г.
Александр Ромов снарядил разведывательную экспедицию к Земле. Он также потребовал остановить добычу золота на поверхности Марса, а всех свободных людей и машины задействовать на работах в ботаническом саду. Наших запасов еды осталось на две недели. Привезенного воздуха — на тридцать дней. Ромов издал указ — законсервировать весь кислород и перейти на полное насыщение терминала кислородом, вырабатываемым ботаническим садом. Это семьдесят процентов от минимальной нормы. Поэтому мы сократили вентиляцию в жилых помещениях и убрали ее вовсе в проходных модулях, и тут же увеличилось количество респираторных заболеваний. С «Омегой» по-прежнему нет связи.
19 октября 2236 г.
Разведывательная миссия перестала выходить на связь. Ромов приказал отправить военных роботов и охранников, предполагая самые неблагоприятные события при возвращении на Землю.
Запасы провианта закончились, мы на грани катастрофы. Люди истощены и подавлены, сорок процентов населения терминала “Альфа” больны цингой. Ботанический сад не может удовлетворить потребность в еде даже на тридцать процентов. Сегодня от истощения умер первый космонавт, Эрик Сомов. Тело было обезвожено и химически кремировано. “Омега” молчит…
23 ноября 2236 г.
На совете было принято решение о строительстве из добытого золота модулей для ботанического сада. Запасы грунта есть, семена — тоже. Новые отсеки позволят увеличить запас еды до семидесяти процентов, и мы сможем засадить построенную площадь исключительно полезными растениями, дающими еду. Но на это нужно время и человеческие руки. Все и так работают по шестнадцать часов в сутки, опыляя растения и ухаживая за плодами. Люди слабы, а роботы не могут выполнять такую тонкую работу. Терминал “Альфы” на грани гибели. Сегодня, впервые за пять лет, Александр Ромов дал распоряжение приостановить строительство терминала и всех рабочих перенаправить на возведение новых модулей жизнеобеспечения. Умерло сто двадцать человек. Все тела кремированы, и урны отправлены на Марс.
17 декабря 2236 г.
Пропала связь со второй разведывательной миссией. Решение о третьей на общем голосовании было отклонено. Умерло двести человек. Из хороших новостей: новый ботанический сад построен. Старый сад решили полностью использовать как «легкие» космпорта. Плодоносящие культуры пересажены в новый сад с золотыми стенами. Кто бы мог подумать, что здесь, за миллионы километров от дома, золото будет цениться не дороже обычной руды. Золотой сад: стены, пол, потолок, — всё из золота. Неимоверная расточительность, но это единственный материал, доступный нам. Немного цинично, но освободившиеся жилые отсеки были демонтированы, и у нас получился еще один ботанический сад. Теперь проблема кислородного голодания устранена. Мы смогли возобновить вентиляцию проходных терминалов, мало того, мы утроили запасы законсервированного кислорода. “Омега” молчит…»
Тихо войдя в модуль Балова, руководитель застал парня спящим в кресле. Подойдя к нему, он легонько тронул его за плечо.
— Я не сплю, Александр Федорович! — резко подскочил Тимур. — Простите, немного устал.
— Собирай вещи, вся колония переезжает на «Альфу».
— При всем уважении, но это плохое решение, сэр, на поверхности мы сможем выжить.
— Знаю, — с грустью ответил Ромов. — Но так надо, сынок, — он посмотрел на него и с улыбкой добавил: — Просто доверься, Рей убрал туман будущего с расчета корректора желания, и в нем нет колонии на Марсе.
— Я уже проклинаю тот день, когда создал этого робота, — огрызнулся Балов.
— Зря ты его ненавидишь, – с улыбкой заметил Руководитель, — Сколько себя помню, не доверял роботам. Не понимал, почему умные машины нам помогают.
— Это их задача, — недовольно огрызнулся Тимур.
— Верно, — согласился Ромов. — Просто я думал, раз они мыслят как мы, то значит, могут и предать.
— Робот не может предать хозяина, — буркнул Балов.
— Теперь я это понял, — он посмотрел в глаза парню. — Потому что они не умеют лгать, ложь — удел людей, у нас все построено на лжи, а значит, все — тлен.

— Не пойму, что вы хотите этим сказать, Александр Федорович.
Ромов посмотрел на него грустными глазами. Ситуация с Реем была неоднозначной, многие на Альфе не доверяли роботу, но только не Ромов, он слепо шел по его следу. Но самое циничное, было в том, что умный робот не ошибался и где-то в глубине сознания каждый понимал, что все будет плохо, будет голод, будут смерти, но почему-то смотрели на Ромова и переставали бояться. Была какая-то непоколебимость в этом человеке, вера в избранный путь. Потому что роботы же не могут лгать, а значит надо делать как велено умной машиной.
Руководитель подошел к озадаченному парню.
— Рей нашел твою сестру, — прошептал он.
— Не может быть! — оживился Тимур. — Где она?
— Не торопись радоваться, — грустно заметил руководитель. — Она летит сюда на военном крейсере пиратов для провокации.
— С пиратами?
— Нет, одна. – Ответил Ромов. — Рей сказал, что это сложный маневр, пройдя рядом с нами ИР получит статистические данные роботов на Альфе, они ищут его. Риза ничего не решает в большой игре, она маленький винтик, но кто-то ведет её, дает очень верные указания, возможно, рядом с ней умный робот. — Объяснял Ромов, - Не понятно зачем они её берегут, но берегут.
— Давайте остановим крейсер? — предложил Тимур. — У нас есть военные роботы! Умоляю! Я лично возглавлю спасательную миссию.
— Нет, — сухо ответил Ромов. — Мы не можем так рисковать. В случае штурма они поймут, что мы создали Рея. Он единственный кто сможет осуществить остановку крейсера.
Парень в гневе встал и заходил по модулю, в голове бурлили идеи спасения сестры, но все они требовали командной работы. И при этом разум понимал, что остановить военный крейсер в одиночку — невыполнимая миссия.
— С ней можно связаться?
— Не уверен, — ответил Ромов. — Она в соннике, она даже не знает, что летит на Землю.
— Зачем вы это сделали? – закричал Балов, — Рассказали про сестру!
— Прости, сынок, думал, станет легче от понимания, что она жива, — Александр Федорович обнял его. — Прости, но пока мы ничего не можем изменить.
Парень уткнулся в грудь Ромова и, не сдерживая слез, заплакал.
До первых туристов, рискнувших прилететь на Марс, оставалось пять долгих лет блокады, за которые погибнет около восьми тысяч граждан космоса. И эта данность была меньшей из зол.

Космонавт Вайт

Работая резаком, Вайт бубнил под нос что-то невнятное вперемешку с отборным матом. Хотя ничего сложного в его действиях не было, экзоскелет распределял нагрузку, сфокусированный луч резака как масло плавил титановый корпус, единственной сложностью было рассчитать точку входа в трюм, учитывая будущий ремонт космического судна. Впрочем, и с этой задачей за него справился робот, разметив лазером место разреза. Почему ругался смотритель маяка, было непонятно, хотя ситуация была по уставу внештатная и довольно-таки редкая.
Метал, медленно плавился.
— Они там совсем озверели, изрешетили автономку глобусов?! — давя на инструмент, возмущался Вайт. — И так в час по чайной ложке пропускаем баржи, или Бизон объявил полную блокаду космиков на «Альфе»? Чё молчишь, Роб?
— Приказа о полной блокаде не было, сэр, — ответил робот. — Причина атаки на автономную баржу класса «Астра» не ясна.
— Получил сообщение по грузу? — буркнул в рацию Вайт.
— Проверяю, сэр, — задергал визорами Роб. — Получил, приказано восстановить и ждать команду.
— Как он это себе представляет? Если я включу движок, автономка сама полетит к Марсу, она так запрограммирована. Он вообще в курсе, как она работает? — Вайт развел руками.— Мне что, её сначала починить, а потом сломать или починить наполовину? Идиотизм какой-то!
— Приказы руководства не обсуждаются, сэр, — сухо ответил робот.
— Одни начальники кругом! — съязвил Вайт. — Бизон облажался, не тот корабль подстрелил, а я теперь расхлебывать должен.
Дойдя резаком до внутренней стенки, смотритель внезапно остановился и с укором посмотрел в сторону парящего рядом робота. — Роб, а ты проверил наличие воздуха в трюме?
— Проверил сэр. У нас проблема! — прохрипел помощник.
— Какого черта, железяка? — Вайт выключил резак и повернулся к роботу. — Что опять не так?!
Даже через защитную пленку старенького шлема помощник увидел суровый взгляд смотрителя. Уложенные назад аспидного цвета волосы, гладко выбритый волевой подбородок и большие серо-голубого цвета глаза. Джон Вайт строгостью взгляда пугал многих. А сжатыми в кулак толстыми короткими пальцами со сбитыми костяшками Вайт легко ломал носовую перегородку, ну, или гнул металлический корпус. Так что робот, заметив неладное, суетливо задвигал головой и отлетел в сторону, опасаясь гнева босса.
— Только не бейте, — едва слышно попросил он. — Позвольте объясниться. Причина проблемы: отсутствует соединение с бортовым компьютером, не могу получить доступ.
— Еще бы ты мог, она обесточена! — крикнул Вайт. — Ты чего тупишь, коробка с болтами? Вся баржа в дырках, как поверхность спутника! — Он махнул рукой в сторону борта. — Посчитай количество отверстий.
— Девятнадцать.
— Ну, а дальше что, завис? — Джон развел руками. — Берешь схему устройства баржи и прикидываешь степень повреждения, — Вайт понизил тон. — Не тупи, железяка, — он улыбнулся, подзывая испуганного робота. — Что сложного — определить, есть воздух в трюме или нет?
— Все так и сделано, сэр, но баржа класса «Астра» видоизменена, сканер обнаружил незадекларированный модуль, — оправдывался Роб. — Поэтому невозможно дать утвердительный ответ, делаю приблизительный расчет.
— Так вот почему ее так изрешетили, — усмехнулся Вайт, ожидая анализа.
— Да, сэр, это одна из вероятных причин атаки, — ответил Роб.
Невысокий механический помощник во многом походил на человека. Бронированный корпус из титана, гладкая голова с большими визорами, графическая маска вместо рта для более доступной коммуникации. Изначально Роб был военным роботом из категории штурмовиков — подвижный корпус, минимум интеллектуальной начинки и большой срок службы аккумулятора. Когда солдата списали, инженеры спутника поставили ему кистевые протезы и заменили модуль управления. С тех пор Роб стал счастливым обладателем не просто сознания — за толстой стенкой железного черепа находился квантовый мозг, делающий помощника наполовину личностью. Отсюда и нетипичная для машин дрожь головы по типу нервных тиков и задатки примитивных эмоций, в частности, страх получить затрещину. Роб — механический уникум. Конечно, это незаконно, но большие корпорации намеренно не замечали такие переделки, в особенности когда те работали на благо самих богатеев.
Робот сузил визоры и уверено заявил:
— Расчет выполнен, сэр. Вероятность отсутствия воздуха равна семидесяти процентам.
— А чё не шестьдесят? — буркнул Джон и включил резак.
— Не понял вопроса. Или это был сарказм, сэр? — на речевой маске Роба появилась желтого цвета улыбка.
— Трос натяни, остряк! — Вайт надавил на резак. — На всякий… — только и успел сказать он, как резкий поток сжатого газа, распирая получившееся отверстие, выбил инструмент из его руки.
Рвущийся наружу воздух с легкостью отшвырнул Джона в космос, словно пушинку. Спас трос, прикрепленный к роботу-помощнику. Натянувшись струной, закручивая космонавта, как шар на ниточке, тот взял на себя всю силу инерции.
— Там воздух! Там воздух! — вращая головой, докладывал робот. — Наличие атмосферы подразумевает перевозку биологического груза.
— Да неужели железяка догадался! — крутясь, как игрушка на веревочке, ругался в рацию космонавт. — Тяни быстрее, походу, там сонные модули нелегалов!
— Какой смысл перевозить нелегалов на космобарже, сэр? — прижав голову к отверстию, спросил Роб. — Включаю сканирование помещения. Обнаружены сонные модули. Вероятность наличия жизни девяносто процентов.
— «Тихая и беззаботная служба», — говорил Мору! — перебирая руками трос, возмущался Джон. — И что теперь делать с этими «зайцами»? Я не буду брать грех на душу.
— Напомню, сэр, моя директива обработки груза предусматривает уничтожение биологической жизни, — сухо ответил робот. — В случае обнаружения, мне разрешено ее уничтожить. Вы желаете отдать приказ о зачистке, сэр? — на речевой маске робота появилась тоненькая полоска красного цвета. — Если да, то мне понадобится ваш резак.
— Я тебя сейчас самого зачищу, коробка с болтами! — закричал Вайт. — Никакой крови на моем маяке! Разбудим нелегалов, починим баржу и отправим на терминал!
— Это противоречит заданию, сэр. Вынужден буду сообщить начальнику, — робот снова улыбнулся. — Напомню, ваш начальник Гарри Байсон, и он будет недоволен нарушением приказа.
— Ничего страшного, — добравшись до люка, ответил Джон. — Скажешь, моя личная инициатива. Ты меня понял? — взяв в руки резак, строго спросил Вайт.
— Да, сэр, — испуганно ответил Роб.
— Ну, вот и славно, — похлопав робота по плечу, добавил космонавт. — Что застыл, помогай резать обшивку. Поторапливайся, там внутри люди!
Они нашли два модуля, оба — собственность терминала «Омега». В том, что поменьше, была туристка, а в большем — биологический груз. Но, что самое удивительное, капсулы находились на барже незаконно, по крайней мере, Роб не нашел в накладных и намека на что-то подобное. Как следствие, помощник предложил не трогать их, переложив проблему на плечи тех, кто будет разбирать баржу на запчасти.
Джон не согласился.
— Сэр, у нас проблема, — сканируя вводные данные капсулы, заметил робот.
— Ты достал! Вернемся на маяк — заблокирую к чертовой матери слово «проблема», — расширяя выход из грузового отсека, возмутился Джон.
— Слово нельзя заблокировать, я могу подобрать синоним. Как вам вариант — «беда»? — повернув металлическую голову, спросил помощник. — Сэр, у нас беда. Беда в том, что система жизнеобеспечения сонных модулей связана. В случае разрыва будет запущено экстренное пробуждение человека, а, учитывая разгерметизацию отсека, вероятность гибели человека девяносто семь процентов.
— Да какого! — развел руками Джон и лично решил проверить данные. — Что значит «связана»? Ты шутишь? Какой дебил это сделал? И как я эти бандуры протисну на маяк?
— Никак, сэр, их надо оставить тут.
— Ну уж нет! — изучая электронную начинку модулей, сказал Вайт.
— И еще, сэр, у туристки есть оружие, — предостерег робот. — Второй контейнер не поддается идентификации.
— Погоди, а во втором что, не человек? — удивился Джон.
Теперь Вайт открыл инфографику второй капсулы, вчитываясь в слова, он хотел найти зацепки. Но, кроме сухих терминов, ничего. Странный груз, а еще более странным было само помещение: громадный отсек с кучей электроники. Непонятная расточительность для космобарж, потому что зачастую их заполняли буквально под потолок, используя каждый сантиметр пространства, а тут целый отсек для двух коконов, да еще с атмосферой.
— Не тратьте время, сэр. Вся личная информация закодирована, мои сканеры говорят о том, что в первом модуле девушка, предположительный возраст 20—25 лет, — пояснил Роб. — Во втором — биологический груз, неустановленной этиологии. Из хороших новостей — все системы защиты сонных модулей работают штатно. Мы можем оставить их тут до починки баржи.
— Так, ладно! — Джон включил резак и стал плавить стыки сонного модуля.
— Что вы делаете, сэр? — попытался остановить его робот. — Зачем вы деформируете сонный модуль? В этом случае девушка не сможет выбраться.
— Вот и нечего выбираться, — буркнул Джон. — Пусть лежит там, пока будем тянуть капсулу до станции, не хочу, чтобы она мне мешала.
— Это нелогично, сэр, — сказал Роб. — Разумней починить баржу, не пробуждая туристов.
— Знаю, — улыбнулся Джон. — Но мне чертовски любопытно, кто эта дамочка и что во втором контейнере, так что либо помогай, либо не мешай.
Робот затряс головой, просчитывая последствия такого действия, а Джон, не обращая внимания на помощника, уже паял края модуля, приговаривая: «Неспроста ей дали целый отсек. Важная дамочка попала в сети. Ничего, скоро узнаем, кто ты такая». Закончив пайку, космонавт покосился на импровизированный выход из трюма. «Должен пройти», — подумал он и всем весом экзоскелета надавил на крепления, под его натиском металл заскрипел, по линии надрыва проступила биоорганическая жидкость, скатываясь в шарообразные сгустки и мгновенно замерзая в куски льда. Но по-другому никак, а когда мощи экзоскелета стало не хватать, Джон рискнул подключить резак, буквально отпарывая установку от пола баржи.
В сонном модуле зашевелилась туристка.
— Черт, она просыпается, — буркнул Вайт. — Роб, помоги мне, отрывай модуль!
— Да, сэр, — включился в работу помощник.
— Откуда взялся лед? Что это за дрянь такая? — отгоняя рукой сгустки замерзшей жидкости, пробасил Джон. Неожиданно один из ледяных шариков от соприкосновения с резаком заискрил, и Джон резко выключил инструмент. — А ну, проверь состав льда, горит он или нет?
— Принято, — включив анализатор, ответил Роб.
— Ну что там? — отгоняя льдинки, спросил Вайт.
— Вероятность воспламенения высокая, для более детального анализа потребуется десять минут времени.
— Нет у нас десяти мнут, — убирая в сторону резак, ответил Вайт. — Рви трубки! Работаем вручную.
— Да, сэр, — сухо ответил Роб и надавил на кокон.
Не сразу, но они выдрали сонники. Внезапно туристка ударила ногой в крышку модуля. Вайт с роботом переглянулись, и на лицевой маске Роба появился белый смайлик ужаса.
— Пути назад уже нет, — резюмировал Роб.
— Испугался, железяка? — улыбнулся Джон. — Не бойся, все будет хорошо, тянешь дамочку максимально быстро! Пусть тарабанит, не обращай внимания, главное — затащить сонник в маяк.
— Приказ принят, сэр, — сухо ответил Роб, протискивая модуль сквозь дырку в барже.
— А я разберусь со вторым, — пробубнил Вайт. — Какой идиот его сделал? Трудно было один размер для всех сонников разработать, нет, им надо выпендриться, — двигая кокон к выходу, ругался он. — Ладно, надеюсь, бандура пролезет в маяк.
Самое время пояснить, что такое космомаяк. Обычные обыватели не сталкиваются с технической стороной путешествия к Марсу, безмятежно спят в сонных модулях и не задумываются, как именно корабль добирается к Марсу. Их интересует комфорт, состояние модуля и исправность оборудования. Сам факт существования космомаяков — второстепенная деталь, но в космосе нет второстепенного. Раскиданные на пути следования дрейфующие станции выполняют важнейшую функцию. Они глаза и уши капитанов космических кораблей. Сначала эту работу делали машины. Впрочем, как показало время, наличие хотя бы одного космонавта, живущего на станции, экономит огромные суммы мегакорпорациям. Банальная солнечная буря за пару минут способна превратить маяк в бесполезную груду железа, красиво парящую где-то на полпути к Марсу. А вот если там живет человек, то он способен устранить неполадку, и работа маяка не остановится. Удобно и, главное, экономично. С этической точки зрения, конечно, есть вопросы, жить в условиях невесомости не каждый согласится, но рекламщики не зря едят свой хлеб. В некоторых уголках планеты на должность смотрителя космомаяка существует даже конкурс.
Как выглядят маяки? Ничего сверхъестественного: круглая станция на атомном реакторе, с замкнутым жизненным циклом обеспечения, для одного-двух человек. Дешево и практично.
— Какого черта ты делаешь, Роб, — залетев в модуль стыковки, закричал в рацию Вайт. — Почему не открыл кокон? Ты нормальный?
— Приказа не было, сэр, — сухо ответил помощник.
— Где не надо, там ты первый, без приказа, — зло буркнул Вайт и закрыл вход в маяк.
Автоматика включила подачу воздушной смеси, и Джон снял шлем. Следом поспешил достать из ящика инструментов небольшую кирку и уверенным движением стал один за другим раскалывать спаечные швы, острые осколки корпуса отлетали, зависая над коконом. Услышав стук, девушка изнутри надавила ногами на крышку, и та, крутясь, отлетела в сторону. Испуганная, она вытащила импульсный пистолет и потребовала объяснить, что вообще происходит.
— Сер мне одному показалось, или данная особа похожа на Джул?
— Показалось! — в грубой форме осек его Вайт.
— Кто такая Джул? Где мы? Я требую объяснений! — размахивая пистолетом, уже кричала незнакомка.

— Да убери ты пушку, — прикрикнул на нее Джон. — Еще ненароком выстрелишь, и все погибнем.
— Кто вы такие? Где мы? — сыпала вопросами «туристка». — Почему робот молчит? Согласно правилам робототехники он обязан отвечать на вопросы людей!
Роб посмотрел на напарника и вывел на лицевую панель улыбку, словно издеваясь над «туристкой».
— Что не так с роботом, почему он не выполняет мои приказы? — возмущалась девушка.
— Он и мои приказы через раз выполняет, — ответил Джон, заслонив выход из маяка. — В общем так, дамочка, ты на семьдесят четвертом маяке, пятьдесят три дня до Марса, баржа попала под метеоритный дождь, по уставу я ее вскрыл для починки и обнаружил два нелегальных сонных модуля. Стало интересно, что внутри. Еще вопросы?
— Я старший научный сотрудник генной лаборатории «Альфы», — спокойным тоном ответила девушка. — Документы и сопроводительные листы — секретная информации, — оглядываясь по сторонам, ученая что-то искала. — Куда вы дели контейнер с грузом? Немедленно отвечайте! — угрожая импульсным пистолетом, закричала она, обнаружив пропажу.
— А что в нем? — ухмыльнулся Джон.
— Где контейнер? Вы не понимаете, насколько это важно, я могу выстрелить!
Круглолицая, невысокого роста, коротко стриженная брюнетка казалась одержимой идеей спасти контейнер, а ее бегающие голубые глаза и сжатые маленькие кулачки хоть и выдавали желание любой ценой защитить груз, но все это казалось забавным — смотритель был вдвое шире малышки, плюс Роб, который так и не понял, зачем сохранять человеку жизнь, если она не сотрудник «Глобал Энерго».
Смешно требовать подчинения от такой компании.
— За бортом твой сонник, — огрызнулся Джон.
— Приказываю затащить его в маяк.
— Тебе надо, ты и тащи, — грубо ответил смотритель, преградив путь.
— Тогда уйдите с дороги, — размахивая оружием, грозно приказала она.
— Потише, дамочка, импульсный пистолет — серьезная штука, а в неумелых руках опасная, — Джон сделал шаг в сторону. — Это первое, а второе — ты собираешься без экзоскелета в космос пойти? — Девушка замотала головой. — Тогда не торопи меня, на этой станции только один скелет, и он на мне.
— Приказываю снять! — строго заявила девушка.
— Ты потише с приказами, не сотрясай воздух громкими словами, — повысил голос космонавт. — Маяк — собственность «Глобал Энерго». — Имею полное право не пускать посторонних на борт.
— Готов выдворить постороннюю, сэр! — грозно ответил помощник, подлетев к сонному модулю.
— Вы не понимаете, насколько это важный эксперимент, — убрав оружие, залепетала девушка. — Умоляю, дайте мне активировать глубокую заморозку контейнера, иначе все насмарку.
— Она активировалась автоматически, — с иронией ответил Джон, снимая экзоскелет. — Без паники, дамочка, когда разделяли капсулы, сработала система защиты, контейнер с грузом в креосне. Я хотел затащить сонник в маяк для разморозки, но тот слишком большой, поэтому вывел питание наружу. Все работает штатно, починим баржу, разморозим модуль и отправим тебя на Марс.
— Возражаю, сэр! В этом случае будет нарушен приказ, — вмешался Роб.
— Тебя не спрашивают, коробка с болтами, — осек его Вайт. — Если у дамочки есть заявленные документы, то все в порядке, она с миром отравится, куда хотела.
— Риза Балова, — протянула руку девушка. — Вот, — она показала электронную бумагу. — Старший научный сотрудник генной космобиолаборатории терминала «Альфа». В контейнере живой груз, уровень секретности миссии — наивысший.
— Приятно познакомиться, Риза, — вчитываясь в текст, ответил Вайт. — Джон Вайт, — он пожал ей руку. — Смотритель маяка, сотрудник мегакорпорации «Глобал Энерго». Сто третий день на семьдесят четвертом маяке. А это помощник Роб, — он указал на робота. — Осторожней с ним — своенравный и болтливый робот. Кстати, добавь её в список друзей.
— Приказ принят, сэр, — кивнул Роб. — Рад знакомству, Риза Балова, — на речевой панели появилась желтого цвета улыбка. — Какой уровень обращения разрешите использовать?
— Такой же, как у Джона.
— Слушаюсь, мэм, — сухо ответил Роб.
— Ты же военный робот? — с прищуром посмотрела она на Роба. — Откуда задатки личности?
— Спецсборка, — ответил за робота Джон. — Собственность «Глобал Энерго», если что не так, все претензии в юридический отдел на Земле.
— Впервые такое вижу, — улыбнулась Риза. — А можно посмотреть начинку?
— Зачем тебе это? — преградил ей путь Джон.
— Хочу понять, насколько он умен?
— Достаточно, чтобы работать самостоятельно, — строго ответил Вайт и тут же с улыбкой добавил: — Есть хочешь?
— Не откажусь, — сглотнув слюну, ответила Риза. — Но можно сначала проверить показатели контейнера?
Играя желваками, недовольный Вайт молча активировал экзоскелет и, сделав реверанс, с издевкой добавил:
— Развлекайся. Роб присмотрит за тобой.
— Да, сэр, — ответил помощник, включив заправку скафандров воздушной смесью.
Они пробыли в космосе три часа. В итоге затащили контейнер в маяк, Балова синхронизировала кокон с системой жизнеобеспечения. Оказалось, что эта хрупкая девушка отлично разбирается в инженерии, так что Робу досталось по полной, даже сел аккумулятор от такого темпа работы, а вечером того же дня, хотя понятие «вечер» в космосе относительное, уставшая, но счастливая Риза в компании Вайта уплетала из тюбика жидкий сублимат для восполнения сил.
— Не спеши, — улыбаясь, по-отцовски заметил Джон. — Это тебе не терминал с низкой гравитацией, тут суровый космос, — он стукнул по тюбику с едой, и тот закрутился волчком. — А космос не любит спешки.
— Кому расскажи, что сублимат может быть таким вкусным, не поверят, — глотая еду, пробубнила Риза.
— Вкусный, говоришь? Я бы променял все это на большой кусок мяса с кровью, — сглотнул слюну Вайт.
— Закончится вахта — летите на Спутник, — ответила Риза. — Там отличные рестораны.
— Боюсь, не в этой жизни, — усмехнулся Джон и обернулся на Роба, тот подлетел к пульту управления. — Ты что там делаешь, железный мой?
— Занимаюсь починкой видеорежима ретранслятора, — ответил помощник, — Приказ Гарри Байсона, он получил отчеты о барже и хочет установить видеосвязь.
— Что ж ты такой самостоятельный? — подлетев к пульту управления, негодовал космонавт. — Отойди, сейчас все починю, — Джон достал ящик с инструментами и стал в нем рыться. — Ни минуты покоя с этим роботом!
— Кто такой Гарри Байсон? — насторожилась Риза.
— Начальник охраны сети маяков «Глобал Энерго», мэм, — пояснил Роб.
— Сколько времени потребуется на починку баржи? — найдя отвертку, спросил у Роба, Вайт.
— Двести четыре часа, сэр, — дергая головой, ответил помощник.
— Это хорошая новость, — что-то откручивая в пульте управления, заметил космонавт. — А если работать без отдыха?
— Сто два часа, сэр, — ответил Роб и тут же добавил: — Осторожно с инструментом, сэр, вы можете повредить ретранслятор внешней связи.
— Кстати, о повреждениях на барже, — вспомнила Риза. — Роб отказался делать анализ отверстий под протокол, хотя я настаивала — края оплавлены, как при пробитии импульсным сгустком, — она покосилась в сторону робота. — Твой робот ответил, что может игнорировать мои приказы. Джон, прикажите ему сделать анализ! Уверена, на баржу напали.
— Кто напал? — Вайт продолжал раскручивать пульт. — Еще скажи, что в космосе завелись бандиты, грабят баржи, убивая торговцев.
Но Риза не разделяла его веселья. Убрав в сторону еду, она положила руку на кобуру, напряженно посматривая то на Роба то на Вайта, который зачем-то полез в нутро ретранслятора.
— Мэм, у космонавта Вайта нет полномочий изменять список людей, чьи команды выполняются беспрекословно, — неожиданно выдал робот и посмотрел на девушку.
— Это возмутительно, как только доберусь до «Альфы» об этом узнают все! «Глобал Энерго» перешла все границы дозволенного, дать роботам такие полномочия — это преступление.
— Сэр, напомню, считаю ошибкой отступление от первоначального плана.
— Что за план? О чем он? — Риза положила руку на пистолет.
— Долго объяснять, — строго заметил Джон, не поднимая головы. — Почитай устав маяка — поймешь, а то что Роб не хочет подчиняться, ну так извини — сам мучаюсь.
— Но это абсурд, машины должны служить! — Риза продолжала возмущаться, но руку с кобуры убрала.
— Мэм, беспрекословное подчинение возможно, но не вам, — на речевой маске появилась красная полоска. — Мои анализаторы распознали повышение уровня агрессии в мой адрес, — не успокаивался Роб. — Сэр, разрешите подавить источник негатива.
— Что? — возмутилась Риза.
— Не разрешаю! — осек его Джон.
Стало немного жутко от цепкого механического взгляда робота и красной полоски на речевой маске. Инстинкты военного давали о себе знать, голова Роба, словно прицел, синхронно меняла положение при малейшем движении Ризы. Страха как такового не было, Балова знала, как защититься от робота-солдата, но одно дело теория, а совсем другое, когда ты где-то в космосе и рядом с тобой неуправляемая машина с квантовым мозгом. Это настораживало.
— Вот ты где! — радостно заметил Джон и с силой надавил на отвертку. Послышался хруст стекла, и сигнал обратной видеосвязи заморгал красным светом. — Да как так, кто придумал такие хрупкие детали? — качая головой, негодовал Вайт.
— Зачем вы это сделали? — удивленно спросила Риза.
— Что сделал? — с ухмылкой посмотрел на нее Вайт.
— Сэр, внешняя связь с другими маяками недоступна. Отправить сигнал бедствия?
— Нет, не надо. Через недельку сами прилетят, аккурат баржу починим до их прибытия, — убирая отвертку, ответил Джон. — Заряжайся, Роб, тебе еще завтра целую смену работать. — Он посмотрел на Ризу. — Так что я сделал?

— Ничего, — ответила та.
— Приказ принят, сэр, — отрапортовал Роб, и на его речевой маске снова появилась улыбка.
Ничего не понимая, Риза уставилась на космонавта, Ладно, с роботом все понятно, он считает ее помехой в повседневной работе, но Вайт — он добрый, заботливый, симпатичный, хоть и староват, и при этом не покидает чувство присутствия какой-то тайны, загадки. Обычно на маяках дежурят простые парни, которые движимы примитивными инстинктами, и будь Вайт одним из них, банальная похоть вышла бы на первый план. С такими мужиками просто, ты знаешь, чего они хотят, и знаешь, как реагировать, пристает — бей, тут главное — показать характер. А этот — другой. Наблюдая за тем, как космонавт педантично убирает тюбики с едой в коробку, Риза невольно спрашивала себя: «Кто вы, Джон Вайт?».
— Вот и поужинали, — бубнил тот себе под нос.
— Во втором соннике колония формики румо, — неожиданно выдала девушка. — Герметичный аквариум с адаптированными к низкой гравитации насекомыми. Информация секретная, но я хочу, чтобы вы знали, почему я тут.
— Колония кого? — Джон даже обернулся.
— Формика румо, или муравей обыкновенный, — начал робот. — Тип — членистоногие, класс — насекомые, подкласс — крылатые насекомые, отряд — перепончатокрылые, надсемейство — Formicoidea, семейство — муравьи, вид — генетически измененный.
— Ты сейчас серьезно? — улыбнулся Джон.
— Мы хотим воссоздать естественный цикл, — ответила Риза. — Можно было взять улей, но тут проблема с гравитацией, и пчелам труднее ориентироваться в пространстве, хотя генетики работают над этой задачей, — с азартом заговорила она. — А вот муравей ориентируется по феромонному следу, им не так важны магнитные поля. Они — наши биологические роботы, готовые неустанно трудиться на всеобще благо.
— И ты сейчас не шутишь? — убирая еду в шкаф, спросил Джон, на что Риза одобрительно закивала. — Знал, что на «Альфе» работают фанатики, но не думал, что настолько помешанные на науке.
— В смысле?
— В смысле играете в Бога.
— При чем тут Бог?
— Ну а что это, если не тщеславие, желание показать свою мощь, — сделав глоток воды, ответил Джон. — Не понимаю Ромовых, зачем строить целый город рядом с мертвой планетой? Надо искать пригодные для жизни планеты и заселять их. Нет же, они выбрали пустыню и строят на ее орбите терминал. Зачем?
— Не всё сразу, будут и экзопланеты, — ответила Риза. — Но сначала Марс. Построим там новый Рим, цивилизацию, где не будет людских пороков.
— Рим!? Какой по счету, наивная, ты девочка? — рассмеялся Джон.
— Что смешного? — возмутилась та. — Мы построим терминал, который соединит две планеты, люди смогут путешествовать на Марс. Разве это не круто?
— Путешествие — круто, — съязвил Джон. — Только не забывай, что с туристами на красные пески придет и Большой брат, прорастая корнями на людских пороках. И все повторится. Проблема не в месте, Риза, проблема в людях, они не меняются.
— Вы не правы! — спорила девушка. — Марс — это другое, там все будет по-новому, и как только терминал будет построен, каждый землянин в этом убедится.
— Если будет построен, — сухо заметил Джон, а на «лице» Роба появилась желтого цвета улыбка.
— Будет! — заверила она. — Уж в этом будьте уверены, Ромовы смогли построить «Омегу» — смогут построить и «Альфу»!
Неожиданно робот сменил улыбку на красную полоску и задергал визорами. Роб как-то странно реагировал на любое упоминание о терминале и уж тем белее о Ромовых. Разговор становился токсичным и чувствовалось, продолжи они спорить, всё закончится ссорой. Как минимум Роб опять начнет просить избавиться от «туристки». Так что Джон поступил мудро — подлетел к сонному модулю.
— Ты спать где будешь? — спросил Вайт. — Твой аппарат сломан.
— Предлагаю на барже найти запчасти и попробовать починить.
— Не сейчас, сначала нужен отдых, — заметил Вайт. — А так как сонник остался один, — Вайт похлопал по крышке, — располагайся.
— А вы?
— По старинке, — доставая спальный мешок, ответил он. — Пристегнутый ремнями.
— Это не опасно?
— Если что, Роб защитит, — пошутил Джон, на что помощник отреагировал вибрацией красной полосы на речевой маске. — Злится железный наш злодей! Не любит шуток.
— До сих пор в шоке от того, что сделали глобусы, — сжимая кулаки, прошептала Риза. — Дать машине такие способности — это безумие!
— Хм, — усмехнулся Джон. — А с другой стороны, у тебя есть пистолет и я почти уверен — ты знаешь, куда целиться.
— Знаю, — сглотнув ком в горле, прошептала Риза.
— Ну вот и славно, паритет установлен. Предлагаю через час отбой, — подлетев к пульту управления маяком, сказал Вайт. — Сухого душа нет, но есть гигиенические салфетки, всё как в старые добрые времена первопроходцев космоса, комфорта ноль — одна романтика.
— Вытерплю, — с улыбкой заметила Риза.
— Тогда я спать, — сухо ответил Джон.
— Спокойной ночи, — с улыбкой пожелала Риза.
— Спокойной, — Джон почему-то смутился.
Закрепив ремни безопасности, он распаковал аварийный набор: очки, ингалятор, наушники и жилет с фиксаторами. Принцип устройства простой — ремни фиксировали тело, ингалятор бесперебойно подавал воздушную смесь для активации процессов восстановления, очки позволяли не отвлекаться на световые раздражители, а наушники, испуская импульс на низких частотах, способствовали скорому засыпанию. Единственный минус такого набора — в случае внештатной ситуации, например, попадания метеорита или столкновения с космическим телом, космонавт погибал. Если сонный модуль в таких ситуациях становился коконом, способным долгое время сохранять жизнь человеку, то в случае с набором для сна риск гибели возрастал в разы.
Впрочем, и Риза, и Джон выспались, даже Роб успел зарядить дополнительные аккумуляторы, а после завтрака, приступив к починке, все трое столкнулись с неприятной данностью — на барже отсутствовал второй набор для ремонта, а именно экзоскелет, плавильный резак, крепежные инструменты и прочая мелочевка. Решение нашлось сразу — работать посменно.
— Отличная идея, — оживилась Риза в скафандре и подняла большой палец вверх. — А для координации работы предлагаю записывать видеоинструкции.
— Нет! — Джон сжал кулак. — Это ты сама, я по старинке буду крепить датчики, думаю, поймешь, что и как сделано.
— Вы прям махровый интроверт, Джон Вайт, — Риза подлетела к нему поближе. — Так нельзя! Надо быть проще, радоваться жизни, принимать и делиться.
— Наделился уже, — буркнул тот.
— Ага, старик! Сколько вам, пятьдесят пять? — спросила Риза, как будто заигрывала. — Никогда, не поздно меняться. А хотите, я вас научу писать короткие отчеты, это же так удобно!
— Не хочу, — отрезал Вайт и прислонил лист к отверстию.
Ремонт баржи был примитивным, без органической сварки, подгонки деталей — такого оборудования на маяке просто не было. Так что спайка металла под лезвием резака за сотни тысяч километров от космических верфей — пожалуй, единственный вариант починки корпуса. А как еще восстановить герметичность баржи? Только так! Без герметичности не прогреть корабль, не воссоздать в трюме стабильное давление и температуру, все это напрямую связано с корректной работой блока управления, без этих манипуляций автономная баржа — груда железа.
— Восьмой час работы пошел! — подавая очередной лист металла, заметила Риза. — Если устали, идите спать, а я останусь на вторую смену.
— Уверена? — спросил Джон.
— Справлюсь, силы есть! — улыбнулась Риза. — Да и Роб предусмотрительно зарядил дополнительные аккумуляторы.
— Договорились, — сухо буркнул Вайт и вылез из экзоскелета. — Развлекайтесь!
— Мэм, вынужден тоже отлучиться, — тут же прекратил работу помощник. — Нужно взять дополнительный аккумулятор и проверить корректность работы сонного модуля.
Риза подняла большой палец, ловко двигая механической лапой экзоскелета. И, несмотря на то, что осталась одна, девушка быстрым и точным движением схватила лист, обрезала лишний металл и, растапливая обрезки, вдавила мгновенно остывающую массу в корпус. И так снова и снова, сантиметр за сантиметром, наваривая внешне уродливую, но зато надежную спайку.
Джон молча летел в маяк, уставший и голодный, он мечтал набить брюхо и лечь спать. Не в пример ему Роб, который то и дело оборачивался, поглядывая на Ризу, каждый раз реагируя красной полосой на речевой маске. А когда они оказались одни в жилом модуле, робот подлетел вплотную и суетливо задвигал визорами.
— Ловко придумано, сэр. Она чинит, а вы ломаете, гениально.
— Ты о чем?
— О работе посменно, — ответил Роб. — Напомню, техподдержка прилетит через пять дней. А значит, мы обязаны задержать Ризу Балову до выяснения обстоятельств ее незаконного пребывания на барже «Глобал Энерго».
— Пять дней, говоришь?! — играя желваками, ответил Джон. — Тяжело будет.
— Согласен, сэр, я проверил сохранность ретранслятора на барже и в случае запуска двигателя смогу установить связь с начальством. А значит, смогу получить прямой приказ Гарри Байсона насчет нелегалки и ее груза.
Робот вывел на экран биофона переписку с технической службой, из которой следовало, что на корабле не может быть живого груза и надлежит ждать комиссии для разбирательства. Приказ был подписан лично Байсоном.
— А знаешь, что? — Вайт сжал кулак. — Твой план мне понравился! Вы чините, я ломаю, ловко придумал.
— Очень рад, сэр, учитывая ваше нежелание ликвидировать живой груз и запрет на осуществление, считаю самым разумным вариантом задержать Балову на маяке до прибытия техподдержки, — с улыбкой на речевой маске заявил Роб. — Тогда её ликвидации будет не наша проблема, сэр.
— Надо — задержим, — похлопав его по голове, заметил Джон. — Только никакой самодеятельности, советуйся со мной, прежде чем что-то сделать, договорились?
— Да, сэр. — Ответил Роб. — Но напоминаю, Гарри Байсон — мой начальник, сэр. И ваш тоже, а значит, приказы Гарри Байсона приоритетнее остальных. И если он прикажет избавиться от биологического груза, вынужден буду выполнить приказ.
— А кто спорит, что Бизон не главный? — усмехнулся Вайт. — Знаю, что выполнишь приказ. Так что чиним баржу.
— Не уловил смысл в вашем ответе, сэр.
— Значит, его там нет, — съязвил Вайт, — не загружай мозги. Включай сонник, железный мой, хочу спать.
— Да, сэр, — активируя модуль, ответил робот.
Через восемь часов Вайта разбудила бледная и уставшая Балова. Продирая глаза, Джон заметил парящего у зарядника робота, его визоры светились тусклым светом, разряженный Роб не шевелился, восстанавливая силы. Смотритель усмехнулся, подумав: «Как и обещала, потрудились на славу». Впрочем, Баловой было не до веселья, забравшись в сонник, она тут же закрыла крышку. Аппарат загудел, и уже через минуту Риза провалилась в медикаментозный сон.
Позавтракав в одиночестве, космонавт заправил скафандр воздушной смесью и залез в экзоскелет. А уже в космосе, осматривая фронт работ, он обнаружил на панели управления файл с названием «Открой меня».
Запись от 1 июня 2236 года
«Буду жаловаться! Ваш робот вредный и ленивый! Пришлось латать дыры практически в одиночку, видите ли, он боится, что резак в руках женщины может повредить его хрупкие конечности. Ну, это верх хамства! — возмущалась на видео Риза, — В общем, так — мы починили десять отверстий. Осталось девять. Нашли запас металла в седьмом ангаре, координаты скинула, там листы титана толще. Твоя, то есть ваша задача — заделать оставшиеся пробоины. Затем я попробую выровнять давление в отсеках и заполнить их отработанной воздушной смесью. Если все герметично, то подключу баржу к маяку и начну герметизацию корабля. Роб сказал, что электроника не повреждена, шансы на расправку солнечных батарей высокие. — Риза неожиданно наморщила лоб. — Кстати, он вас тоже раздражает своей вероятностью? Никогда бы не подумала, что могу так злиться на робота. «Вероятность восемьдесят три процента!» Его квантовый мозг — это что-то ужасное, доберусь до «Альфы» — запущу петицию о запрете таких экспериментов.
Теперь о грустном. Тебе, то есть вам, придется работать одному. Как выяснилось, у Роба сломан съемный аккумулятор, и он, как и я, будет заряжаться несколько часов. Хотя знаете что — забирайте этого горе-помощника, толку от него ноль, одни разговоры».
— Нет уж, сама, — усмехнулся Вайт, пристыковываясь к барже.

«Что еще хочу сказать, — она навела камеру на входное отверстие и сделала максимальное приближение. — Это след от импульсного орудия, а значит, кто-то очень сильно не хотел, чтобы я доплыла до «Альфы». Раскрою вам секрет, мы тайно наняли автоматизированную баржу «Глобал Энерго», так как это единственный способ доставить контрабанду на «Альфу». За последние три года все частные перевозчики растворились, уверена, не без помощи глобусов. Люди шепчутся, что с лицемерного молчания землян в космосе орудуют бандиты. Атакуют и грабят корабли, идущие на Марс, лететь можно только с вооруженным сопровождением. Даже не представляю, где взять столько военных кораблей, чтобы закрыть потребность «Альфы». Хорошо глобусы жадные, хоть автономки пускают.
Мой брат, он сейчас на «Альфе», возмущается, что цены на продовольствие растут с каждой новой баржей. Земля требует за еду и воду исключительно золото, не за горами тот день когда ценник станет один к одному. Где это видано, чтобы вода и сублимат продавались по цене золота? Но это полбеды, они не доставляют технологии и электронику. Только корм и металлы, словно на «Альфе» живут свиньи. Не знаю, как глобусы прознали, что мы везем ценный груз, но они это сделали — напали на своих, по сути — это война! И как только я доберусь до правительственных каналов связи, все узнают об этом!»
Тут Ризу окликнул Роб, попросив дать и ему сказать пару слов для напарника. Девушка подняла брови и бурча, что сентиментальность для роботов вообще чуждая вещь, протянула камеру механическому помощнику. Отходя в сторону, Роб, огляделся в поисках места, где его не смогут подслушать, так он очутился буквально за бортом баржи.
— Сэр, предупреждаю, для полной разгерметизации достаточно допустить дефект в стыковочном шве величиной с пять миллиметров, а если вы по ошибке сделаете это в пятом и десятом блоках, это создаст избыточное давление и разорвет швы уже установленных латок, — пояснил Роб. — Пожалуйста, будьте осторожны, иначе предстоят две лишние смены работы.
— Роб, ты скоро? — крикнула по внутренней связи Риза.
— Да, мэм, уже заканчиваю, — ответил помощник. — Предупреждаю начальника о проблемных местах в работе.
— Сохрани видео, и плывем в маяк, — сказала Риза. — Хочу есть и спать.
— Да, мэм, — ответил робот и остановил запись.
«Вот хитрый гаденыш», — подумал Вайт, передвигаясь по отсекам баржи к седьмому ангару.
— А вот и металл, — потирая руки, сказал он и включил резак, чтобы отрезать нужную кусок для следующей латки.
Под конец рабочей смены, когда большая часть пробоин была восстановлена, Джон решил проверить баржу на герметичность и запустил газ в трюм. Его обрадовало, что часть латок выдержала разницу в давлении, теперь оставалось запаять трещины и подготовить баржу к запуску двигателей.
Видео Джона Вайта:
«Последние две трещины не успеваю доделать. Фиксирую на видео, думаю, справитесь. Насчет вернуть помощника — оставь себе, он хоть и робот моей сестры, но одному привычнее работать. — Вайт на мгновение задумался, а потом улыбнулся и по-доброму посмотрел в камеру. — Заговорили о сестре — вспомнил, как они с Гилбортом, этим слащавым блондином, собирали команду. Костяк предложил сам Джоб Сью, а вот рядовой состав надо было отобрать тщательнее, сестра попросила меня, мол много лет трудился в шахте, знаю людей, вижу недостатки и тому подобное. Так вот, приехали мы на шахту: я, Джул, Гилборт, Гарри Байсон и Арчебальд Тоху, выбирать порядочных заключенных, смотрю — этот здоровяк и его хвостик, Тоху, глаза опустили и не отсвечивают на собеседовании, изподлобья взглянут на очередного претендента и Гилборту пальчиком — следующий. Я сестру отозвал в сторонку и говорю, мол, что-то неладное творится, эти двое словно знают сидельцев. Она кивает — да, все верно. Кто ж знал, что и Бизон, и Тоху — отпетые уголовники, а глаза прятали, потому что не хотели огласки в криминальном мире. А потом вы с новым терминалом появились на горизонте. Эх, как рвал и метал блондинчик, когда очереди выстроились из желающих участвовать в грандиозной стройке. Транспортные компании готовы были даром везти товар, лишь бы стать частью великой миссии. А потом все закрутилось, они шаг мы шаг, бизнес, ничего личного. Сестра молодец, придумала схему, как вытеснить конкурентов, выкупили маяки у Земли, подняли цены на ресурсы и вуаля — все мелкие частники посыпались один за другим, отказываясь от своих обязательств. Ох, сколько исков прилетит в мировой суд, когда терминал достроят. Но ключевое тут — если достроят. Я не понимаю, зачем все это. Ну, если хочешь растоптать Ромовых, закрой путь на «Альфу», и все помрут, вопрос времени. Нет же, глобусы продают еду и воду Ромовым, десятки автономок идут на Марс каждый день, какой в этом смысл? — он наморщил лоб и с грустью во взгляде посмотрел в объектив камеры.
«Зачем я тебе это рассказываю Риза. — Продолжил Джон. — Даже не знаю, хочу предостеречь от надвигающейся беды, рано или поздно узкое горлышко, питающее терминал, перекроют. Глупо верить в порядочность мирового правительства — всем плевать на человечность, тем более вы далеко, никто и не узнает истины. Беги на Землю или на Спутник. Марс — мертвая планета и таковой будет еще долго», — он ткнул пальцем в экран и попытался выключить запись.
— Не удержат «Альфу» Ромовы, — бубнил он. — Мору не позволит. — Он еще раз нажал на клавишу остановки записи, но сенсор упрямо не реагировал. — Выключить видео! — приказал он, и запись остановилась.
Видео Ризы Баловой:
«Всех не убьют! — работая резаком, начала Риза. — Не думаю, что общество допустит полную блокаду терминала, Марс — собственность Земли, его золотой кошелек, каким некогда был Спутник. Как они заблокируют добычу золота? Терминалу быть! Люди жадные, их потребности выросли, им нужны новые земли, новые источники дохода. Поэтому все сложится. Да, по логике Мору, мы должны сложить лапки и отступить, но ты просто не знаешь настроения на «Альфе», там народ — единая команда, это целый город в космосе, муравейник, который непрерывно строится. Терминал будет больше «Омеги», это будет новый Рим. И я горжусь, что причастна к его созданию. — Она престала работать и посмотрела в камеру. — Забываю спросить, а кто такая Джул? При первой встречи Роб обмолвился, что мы похожи».
На мгновение девушка замолчала, всматриваясь в даль. Где-то на заднем плане послышался громкий хлопок, и Риза, бросив камеру, включила двигатель экзоскелета. Через несколько минут видеоряд восстановился, и вернувшаяся в кадр раздосадованная Балова осматривала подъемный механизм солнечных батарей.
— Роб, ну зачем! — сжимая кулаки, крикнула она, — Ну это же прописная азбука механики, если детали парные, то они запускаются одновременно. Как теперь починить подъемник?
— Шанс есть, — ответил Роб. — К нам движется ремонтный крейсер, у них есть нужные детали. Как только мы включим двигатели, я дам запрос на починку.
— Ты зачем полез в подъемник?
— После подачи энергии на электронику механизм автозапуска солнечного паруса не сработал, и я решил сделать это вручную, мэм.
— Сделал?
— Простите, мэм, вы были заняты записью послания космонавту Вайту.
— Ну да, хороший повод сделать все самостоятельно.
— На баржах класса «Астра» до 23 года устанавливались несинхронные подъемники, — оправдывался Роб, — Считаю, решение было верным. Но я не знал о незаконной переделке.
— Тут все незаконная переделка, — понимая, что устройство окончательно сломано, резко ответила Риза.
— Простите, мэм.
Намеренно он это сделал или случайно, уже не узнать, тем не менее один из подъемников солнечного паруса не работал. Развернув второй парус, они активировали заряд электроники на барже и отправились на маяк. Очередная смена окончена, со скрипом, но работа двигалась к логическому завершению.
Видео Джона Вайта:
«Осмотрел парус. Из хороших новостей — заряд идет, вся электроника работает исправно, но этого мало для запуска двигателя, — Вайт стоял напротив пускового механизма. — Предлагаю использовать мощность маяка как некий стартер для активации реактора, я протяну кабеля и дам прикурить старушке. Должно сработать!»
Внезапно в углу шлема появилась мигающая красная точка. Сработал радар маяка, по уставу сотруднику надлежало уточнить природу происхождения объекта и исходя из результатов принять меры. Выключив камеру, Джон вывел на панель биофона данные с радара.
К ним приближались пять больших крейсеров. По размеру и скорости хода они походили на военные корабли, что настораживало еще сильнее.
— А вот и флот Бизона, — кусая верхнюю губу, прошептал Вайт. — Ладно, не дрейфь, Джон, и не и из таких передряг выходил.
Он синхронизировал электронику маяка с ретранслятором баржи, активировав систему быстрых сообщений на случай контакта с космическим кораблем.
— Пусть думают, что во всем виноват робот, — прошептал он и отправил стандартную форму приветствия на всех мировых языках.
«Уважаемые путники, в трех днях ходу расположен 74-й маяк, собственность «Глобал Энерго», здесь вы можете пополнить запасы воды, а радушный персонал в лице опытного космонавта Джона Вайта накормит ужином и поддержит беседу. Добро пожаловать!»
Поглядывая на панель управления, Джон ускорил темп работы. Быстро разматывая провода, паяя клеммы и скрутки, он за час с небольшим смог наладить кабельное энергоснабжение баржи. Разумеется, запускать реактор таким способом запрещалось — большой риск перегорания электроники маяка, но, понимая, зачем сюда летит Гарри, Вайт торопился.
«Пусть увольняют, — подумал он, подключая последний кабель. — Хватит с меня лицемерия!»
На панели биофона появился значок загрузки ответного сообщения, и, судя по весу файла, это было видеопослание.
«Вайт, что у тебя там происходит? — начал в грубой манере темнокожий здоровяк на крупном плане. — Где баржа? Почему нет связи с маяком? На вас напали космики с «Альфы»? Ответь!»
Кусая губы, белый, как лунный реголит, Джон сглотнул подступивший к горлу ком и удалил сообщение. Сначала он хотел написать ответ, потом включил камеру и попытался записать послание, однако понимание того факта, что флот Бизона не отвернет, заставило бросить эту затею и поспешить к маяку. Надо срочно отправить Ризу к Марсу, и будь что будет.
Видео Джона Вайта:
«Кто такая Джул? Джул Вайт? — управляя двигателями экзоскелета, посмотрел в объектив камеры Джон. — Моя сестренка. Влюбилась как кошка в Гилборта, куда он, туда и она. Это Джул придумала, как мониторить движение транспортных барж и кораблей, она посадила людей на маяки и предложила сколотить манёвренные бригады для быстроты передвижения. Джул создала паутину вокруг Марса. Наша космическая принцесса. Принцесса пиратов. — Он закрыл глаза, по щеке покатилась слезинка, — Она ушла раньше времени, сгорев от радиации, сгорела на этой чертовой службе! И были деньги, но никто не смог помочь. — Открыв глаза, он строго посмотрел в камеру, и грозно продолжил: — Сестра мечтала о маленькой уютной ферме где-то в Техасе, свой скот, пара услужливых роботов и куча детворы. Она ненавидела все, что связано с космосом. Но любила мужа. Который всегда говорил: «Потерпи, милая, еще годик, и Ромовы сдадутся, а потом бросим все и вернемся на Землю». Но Ромовы не сдавались! Тебе надо бежать Риза! Бежать!»
Джон залетел в жилой модуль маяка.
«Бежать, потому что они не оставят тебя живой. — застыв напротив Роба, говорил Вайти. — Роб был личным роботом Джул, в его директивах прописан код борьбы с Ромовыми, он такой же солдат, как и я, а может, опаснее. Надеюсь, ты все поймешь, и знаю, что не простишь, но это уже не важно. Что случилось уже не исправить».
Вайт сурово посмотрел на робота и, как только тот открыл глаза, что есть силы вломил ему хорошую затрещину механической лапой экзоскелета.
— За что, сэр? — только и успел прохрипеть помощник, а Джон, сжимая металлические клешни, лупил и лупил бедную железяку по корпусу, с треском ломая визоры и речевую маску.
При очередном ударе робот резко встал, приготовившись сопротивляется, схватил одну из лап, но Джон, разжимая хватку машины, потянулся к голове помощника. Медленно, с треском, встроенный затылочный аккумулятор отделялся от головы. Экзоскелет работал на пределе нагрузки, пытаясь обезвредить робота.
— Сильный гаденыш, — прорычал Джон, раздирая металл.
— Что вы делаете, сэр?! — взмолился Роб, на что человек только усилил хватку, выдирая остатки батареи. И как только последний блок перестал подавать энергию, корпус Роба с лязгом обмяк, а визоры сузились до пиксельной точки. Теперь этот кусок титана и груда электроники не сопротивлялся. Отдышавшись, Джон вылез из скелета и разбудил Ризу, причем сразу же после ее пробуждения стал демонтировать сонник. Ничего не понимающая девушка сначала сыпала вопросами, но когда увидела разорванную на две половинки голову робота и движение пяти военных кораблей на радаре маяка, сама принялась демонтировать кокон с колонией муравьев.
— Идем со мной? — предложила Риза.
— Не могу. Иначе они тебя догонят.
— Они в любом случае меня догонят, у автономки не хватит скорости долететь до терминала, — растерянно прошептала Риза.
— Возможно, — строго ответил Джон, подлетев к стыковочному модулю, в котором хранился биологический груз. — А может, и успеешь. — Он включил режим отстыковки. — Спрячь контейнер с муравьями.
— Что ты задумал? — спросила Риза. — Зачем отделил спасательный модуль? Куда я установлю сонники?
— В трюм баржи, — ответил Вайт. — А на этом я стартую на Землю.
— Не пойму, зачем?

— Чтобы ты долетела. — Вайт ввел координаты в панель управления спасательным модулем, — Давай прощаться, Риза Балова, — он протянул ей руку и выключил защитный режим шлема.
— Стой! — замотала головой Риза. — Это дурацкий план! Они начнут стрельбу по тебе, ты же полетишь прямо на них!
— Не начнут, — улыбаясь, ответил Джон, — Скажу, что робот слетел с катушек, разворотил маяк, и пришлось бежать.
— На спасательном модуле?
— Снял по случаю с баржи глобусов, что не так? — развел руками Вайт.
— А много барж автоматического хода ты видел со спасательными капсулами?
— Не придирайся к мелочам.
— В космосе нет мелочей, Джон. — Риза подлетела к нему, — Они всё поймут!
— Не бойся, все будет хорошо, — снова улыбнулся Вайт. — Давай беги к своим. С Бизоном я разберусь, не впервой. Беги, кому говорю! — резко крикнул он в рацию.
Риза вздрогнула и спешно надела скафандр. Установив на барже сонный модуль, Вайт поднял большой палец вверх, а Риза обняла его, стукнувшись шлемом о шлем. Девушка не хотела отпускать мужчину. Даже через защитную пленку было видно, как на её глазах появились слезы. Столько мыслей крутилось в её голове, но самой опасной было желание остаться. Запустить баржу к Марсу, а самой остаться с ним. Ну что ей сделают глобусы? Она гражданка Спутника. Риза смотрела на Вайта и ждала заветного слова «останься», но тот резко отстранил её и приказал немедленно улетать.
По проводам пошел ток, и двигатель, впитывая энергию, загудел, тут же сработал автопилот, и громадное транспортное судно тронулось.
До Марса оставалось пятьдесят три дня ходу.
Запись Роба от 18 июля 2236 года. Маяк № 74.
Военный корабль без опознавательных знаков дрейфовал рядом с маяком. В космосе находилось около десятка людей, одетых в экзоскелеты, с оружием в руках. Они держали на мушке космонавта с нашивками на скафандре — «Дж. Вайт».
— Сэр, хочу напомнить, что космонавт Вайт поступал строго по уставу маяка, — вмешался Роб. — У меня нет претензий к Джону Вайту. Разумнее снять с него полномочия смотрителя и отправить на Землю.
— Сам буду решать что разумнее, дай ему пушку, — приказал здоровяк одному из подчиненных.
— К чему это благородство, Гарри? — нервно буркнул Тоху.
— Дай! — повернув голову в сторону напарника, строго повторил по внутренней связи громила, — У нас есть незаконченный спор.
Сбросив импульсные заряды до одного выстрела, астронавт протянул пистолет смотрителю маяка. И как только тот его взял, главарь выстрелил в воздушный блок. Смотритель закружился, как волчок, теряя драгоценный воздух.
— Остановите его, — приказал Гарри. Два робота погасили инерцию, схватив беднягу за плечи. — Если есть что сказать, говори, — рявкнул Байсон.
— Тебе не сломать их, — с улыбкой на лице прошептал Вайт.
— Это всё, что ты надумал сказать? — хмыкнул в рацию здоровяк.
— Всё, — начиная замерзать, прохрипел Вайт.
Крупный план дал жуткую картину — космонатв в поврежденном скафандре, прикованный цепью к маяку. Но через светофильтр можно было разглядеть покрытое инеем лицо, помутневшие от холода глаза, земерзшие аспидного цвета волосы — и никакого намека на мучительную смерть. Напротив, на его лице застыла улыбка, словно космонавт смеялся над своими убийцами.
Роб остановил съемку.
— На корабль, — махнул рукой здоровяк. — Бегом! Грузимся!
— Мне всегда не нравился этот белый, — хлопнул по плечу здоровяка напарник. — Сестра у него была толковая, а он вечно метался, все жалел этих космиков.
— А кто тебе нравится, Тоху? — гневно буркнул Бизон. — Ты себе сам хоть нравишься?
— Чё завелся, Бизон? Эта гнида предала нас, посмотри отчеты Роба. Хорошо, у него не хватило ума уничтожить квантовый мозг.
— А может, он это специально? Чтобы она дальше ушла? Пока мы чинили робота.
— Ну, ты скажешь, Гарри, — рассмеялся Тоху.
— Я не шучу, — рявкнул Бизон. — Ну, чего медлим?! Быстрее собираем пожитки, нам еще догонять баржу!
— Погоди, Бизон, — остановил его Тоху. — Какой Марс? Пусть спокойно летит. Зачем нам эта девчонка?
— Разговор окончен, Тоху, это приказ! Догонять баржу! — строго пробасил он в рацию.
Разумеется, военный корабль быстрее транспортного судна, тем более автопилота баржи. Сомнений, что ее догонят, не было. Единственным шансом на спасение был вход в зону обзора терминала «Альфа». Атака в этом случае была бы опасной идеей, не потому что могут дать отпор, нет, тут сработает фактор публичной огласки. Малейшие нарушения космического права будут зафиксированы. Общественность поднимет шум, и особо мягкосердечные граждане Земли обяжут правительство отреагировать, что осложнит жизнь шайке Бизона. Так что Гарри, не жалея двигателей крейсеров, гнал к Марсу на полной мощности.
— Ну наконец-то! Баржа в радиусе поражения! — потирая руки, закричал Бизон. — Орудие — товсь, всему составу боевая тревога, будем брать на абордаж.
— У нас проблема, сэр, нас пытается идентифицировать восьмой маяк терминала «Альфа», — прозвучало сообщение механического помощника, управляющего кораблем. — Они отправили запрос приветствия. Требуют ответить, в противном случае будет отправлен шаттл охраны.
— Какой еще маяк? — рассмеялся Бизон. — Ты сейчас серьезно, железяка?
— Сэр, анализ данных говорит о полноценной цепи навигации. — ответил помощник.
— Это невозможно! — негодовал здоровяк, — Космики не могли так быстро построить навигацию. Где они взяли строительные материалы и топливо?
— Добыча на Марсе — самый быстрый и эффективный способ получить топливо и металлы, сэр.
— Невероятно! — наморщив лоб, буркнул себе под нос Байсон. — Запиши все показатели и отправь отчет Гилборту, пусть Мору взбодрится от такой новости.
— Слушаюсь, сэр, — ответил робот. — Приказ атаковать имеет силу, сэр?
Бизон молчал, играя желваками. Никто не ожидал, что у терминала окажется своя система навигации. Более того, как показал предварительный анализ, ядро терминала было достроено на девяносто процентов. Теперь у города в космосе есть самое главное — энергия. Конечно, и система охраны, и цепь маяков не могут охватить весь маршрут, но одну треть покрывают, что уже опасный прецедент. И теперь с этой данностью нельзя не считаться.
— Плевать на космиков, что они нам сделают?! — вмешался Тоху. — Взрываем всех и уходим.
— Нет! — остановил его Гарри. — Никакого палева! Забыл приказ Мору?!
— А я предлагал не лететь к Марсу! Что теперь делать? — возмущался Тоху. — Начни бежать — догонят, и как ты объяснишь, почему мы без опознавательных знаков?
— Помолчи, я думаю! — продолжал свирепствовать здоровяк.
— Сэр, восьмой маяк дал нам полчаса на идентификацию, в противном случае будет отдан приказ о нашем уничтожении, — озвучил поступившие данные робот. — Что мне делать, сэр?
— Я думаю!! — как загнанный в угол зверь, прорычал Байсон.
За минуту до истечения ультиматума Бизон лично вышел на связь и сказал, что на корабле только что починили модули связи, а баржа — собственность «Глобал Энерго», и в связи с участившимися потерями имущества корпорации военные вынуждены сопровождать груз на терминал.
Ответ из маяка № 8: «Спасибо за помощь, мы отправили к вам охранный шаттл, он сопроводит баржу до стыковочного модуля, можете возвращаться на базу».
— Передай, что так и сделаем, — приказал роботу Бизон. — Но прежде заберем свои вещи. Бегом на баржу, и вытащите оттуда сонник с дамочкой.
— Живой или мертвой? — с ухмылкой спросил Тоху.
— Ну, мы же не варвары, живой, конечно, пусть парни развлекутся.
— Слышали, разгильдяи! — прокричал по рации Тоху. Забираем, что плохо лежит, на барже — и валим! В нашем коллективе прибыло, кто падкий на сладкое, давай со мной, будете первыми в очереди, — он сглотнул слюни, а пираты выстроились гуськом на заправку скафандров воздушной смесью.
Забрав капсулу и часть провизии, бандиты скрыли следы взлома и как ни в чем не бывало отрапортовали на «Альфу», что их сопроводительная миссия завершена.
Ответ из маяка № 8: «Груз принят, счастливого пути!»
— Счастливого, счастливого! — с издевкой передразнил Гарри и приказал разорвать связь с терминалом. — Больше такого не повторится. Терминал достроен, а значит, благотворительность с автономками закончена. Вот и всё, космики, празднуйте начало конца! А мы летим домой!

Частная военная компания «Либерти»

Военный крейсер класса «Астра» мчался к Земле. Наверное, впервые с начала блокады терминала Гарри Байсон смотрел на дом по-особенному. Крохотный шар, как маяк, манил к себе, и сейчас этот зов был слаще любой победы. Суровый пират смотрел на планету и млел от набежавших мыслей. Хотелось растратить все до унции, забуриться куда-нибудь на теплый пляж, где чистая вода омывает ноги, а красивые девушки в бикини приносят коктейли. И ты, сытый и пьяный, наслаждаешься жизнью. Вот о чем думал Бизон, вот чего не хватало в космосе — беззаботного, пропитанного хмелем покоя.
Пират то и дело улыбался, разглядывая Землю.
— Сэр, малое судно без опознавательных знаков просит принять на борт, — нарушив тишину, сказал Роб.
— Что ты там бормочешь, железяка? — попивая воду, пробурчал капитан.
— Сэр, нам велено замедлить ход и принять на борт малое судно, — еще громче ответил робот.
— Велено?! — от наглости робота Байсон оторопел, взгляд стал прежним — тяжелым и злым, под стать низкому голосу.
Пират ринулся к командной рубке, а бортовой компьютер уже загружал информацию о судне. Быстро вчитываясь, Бизон искал повод проучить наглеца, но как только увидел опознавательные метрики, весь гнев, словно иней на соплах движка после старта, испарился за секунду.
— Полная боевая готовность! — приказал Гарри. — Буди всех, железяка!
Робот повернул голову и растерянно сузил визоры, не понимая, зачем будить команду. А Гарри, не желая объяснять мотивы паники, швырнул в нерасторопную машину бутылкой с водой и лично включил тревогу. Дневное освещение стало красным, и под давящую на барабанные перепонки сирену система безопасности завопила стандартное: «Внимание, боевая тревога! Это не учения, всем занять оборонительные позиции! Внимание, боевая тревога!» А тем временем нежданные гости пристыковались к крейсеру. Более того, синхронизировали корабли и без разрешения отключили систему безопасности. Красный свет неожиданно потух, и все боевые роботы, расширив визоры, зависли в режиме ожидания. И только чумные от резкого пробуждения пираты на скорую руку продолжали собираться на мостике.
Недвижимый, словно монолит, Гарри стоял в центре каюты, электромагнитные стельки слегка потрескивали, удерживая крупного пирата, а тот, не обращая внимания на суету вокруг, смотрел исподлобья люк входа.
— Босс, что случилось? — спросил кто-то из толпы.
— Они выключили роботов, — буркнул Гарри, сжимая пистолет.
— Да кто они? — появился на рубке Тоху.
— Ты где был? — заметив друга, буркнул Гарри. — Опять с этой бабой развлекался?
— Что сразу с ней, может, я спал, — гневно ответил Арчибальд.
— Да прекрати ты одеваться, — рявкнул Байсон. — Стань рядом, сейчас они войдут.
— О ком ты, Гарри? – раздраженно спросил низкорослый латиноамериканец. — Всю команду на уши поставил. Что случилось?
— Что такое важное произошло, почему включилась боевая тревога? — слышались растерянные голоса из толпы пиратов.
— За бортом правительственный челнок, который на раз-два обнулил нашу охрану, и вы меня спрашиваете, что случилось? — только успел прошептать капитан, как люк открылся, и в каюту проникли два огромных военных робота.
Красного цвета визоры боевых машин ловко переключали лазерный прицел, держа на мушке пиратов. Кто-то из личного состава потянулся за импульсным пистолетом, и тут же военный робот низким басом потребовал опустить оружие и не сопротивляться. Бизон кивком дал понять, что следует подчиниться, и как только в программном коде роботов сработал алгоритм «военных целей не обнаружено», в командный отсек влетел одетый в белый комбинезон Гилборт. Лощеный блондин с ехидной улыбкой прошелся взглядом по подопечным и кивком поприветствовал капитана.
— Мое почтение, головорезы, — расплылся в улыбке блондин. — Ваши ряды редеют, прискорбно.
Тоху наклонился к боссу и пробубнил:
— Зря шум поднял, Гарри. Всего лишь нудный блондинчик на государственном челноке.
— Вижу, — гневно буркнул Байсон и протянул подопечному стельки. — На, дай ему обувку, чтоб не маячил перед глазами.
Наморщив лоб, Тоху двинулся к американцу, но тут из люка вылезли еще два робота, у них в руках были только импульсные пистолеты малой мощности, идеальное оружие для стрельбы в закрытых воздушных пространствах. Оба были чем-то похожи на Роба — пластичное тело, хорошие визоры, речевая маска и кистевые протезы. И, в отличие от собратьев, они были менее агрессивны, что было признаком присутствия разума.
— А вот это что-то новенькое, — разглядывая роботов, заметил Тоху.
— Такие игрушки не всякий смертный может себе позволить, — остановил его Бизон. — Не торопись, дай следки. Сам вручу.
И следом за роботами появился невысокого роста лысый мужчина с ингалятором на лице. Глазки маленькие, хитрые, было видно, что ему некомфортно в космосе — одетый в умный костюм, он то и дело растопыривал руки, пытаясь удержать тело в вертикальном положении.
— А это кто? – прошептал Тоху, растерянно посмотрев на Гарри. — Не похож на Мору.
— Сам вижу, больно молод, — направившись к гостям, ответил Бизон. — Сейчас все выясним.
Команда перешептывалась, они не привыкли стоять под стволами. Не очень приятное ощущение, когда военный робот тычет в тебя корабельной импульсной пушкой. Чтобы понимали — заряд такой штуковины делает двадцатисантиметровое отверстие в большинстве из существующих броней. Человеческую плоть сгусток разогнанных до температуры распада частиц материи прожигает за доли секунды и летит дальше. Грозное оружие, немного медленное и габаритное, но ничего лучше пока не придумали.
И, несмотря на это, гости вели себя скромно, а когда им дали электромагнитные стельки для комфортного передвижения по крейсеру, даже поблагодарили за жест гостеприимства.

— Чем обязаны, господа? – прервав обмен любезностями, спросил Байсон. — Мы как раз летели к вам с хорошими новостями.
— Знаю, — ответил лысый незнакомец. — Меня зовут Джоб Сью, я владелец «Глобал Энерго» и с этого дня наши планы немного меняются.
— Гарри Байсон, — протягивая руку, представился командир.
— Я знаю вас, лично отбирал кандидатуры, — с улыбкой пожал его руку Джоб. — А это ваш первый помощник Арчибальд Тоху. Уважаемые космонавты, можете не представляться, я всех знаю поименно. Потому что мы — как одна большая семья, — он развел руки как бы в попытке обнять «родственников». — Семья, делающая очень важное дело.
— Уже сделали, — с улыбкой заметил Тоху. — Пора бы расплатиться.
Гилборт гневно посмотрел на пирата, сжав кулаки, но его начальник вовремя остановил подопечного, подняв руку в знак примирения. Играя желваками, блондин послушно отошел в сторону. Возникла неловкая пауза, озадаченные парни не до конца понимали, что происходит. Слащавые американцы с парочкой боевых роботов зачем-то ворвались на их крейсер и строят из себя радушных простачков.
— Родненькие, не с того начали беседу, — разрушил неловкое молчание Джоб. — Я привез подарки. Гилборт, выгружай продовольствие, — приказал он блондину. — Настоящий ирландский виски и отменный табак — это так, навскидку, что запомнил из списка провизии.
— У нас сломались фильтры для дыма, — буркнул Тоху.
— Не беда, починим, — с улыбкой похлопал его по плечу Джоб. — Арчибальд, наслаждайся моментом. Всё починим, всех подлечим и снова вернем в строй.
— Не сомневаюсь, — пробубнил Бизон. — И все же чем обязаны?
— Вижу, ты не в духе, Гарри. Что ж, тогда сразу к делу. Пусть парни развлекаются, а ты собери командный состав, надо обсудить кое-какие перспективы, — открывая соседнюю каюту, приказал хозяин.
— Придется подождать, — невозмутимо ответил Байсон.
— Я не тороплюсь, — согласился Джоб и прошел в каюту. — Выпьем, поговорим, зови всех!
Через час в каюте Бизона стояли растерянные командиры всех шести крейсеров. Никто не понимал, что происходит, но при этом ни один из этих грозных пиратов не решался заговорить первым. Все, как и Байсон, молча смотрели на главу «Глобал Энерго», а тот с чувством превосходства хвалил мужество и отвагу разбойников. Зачем-то обещал повысить жалование, дать новых рекрутов, разобраться с поставками запчастей и боеприпасов, причем это выглядело так, словно они только начинали осаду космиков «Альфы».
— Я хочу получить заработанные деньги! — внезапно крикнул бородатый здоровяк по кличке Медведь.
— Владимир Павлович Людов, правильно запомнил? – подошел к нему Джоб. — Разумеется, вы их получите.
— Всё до последней унции.
— Цента, — поправил его Сью. — Ваши кровно заработанные лежат на безопасных счетах, и никто, кроме вас, не сможет их снять.
— Бизон, я ухожу, — посмотрел на соратника Медведь. — Нас хотят втянуть в новую войну, а я слишком стар для этого дерьма, хочу пожить на старости лет. Без обид, Гарри.
Байсон молчал, не отводя взгляда от подопечного.
— Вы вправе делать что хотите, — встрял Джоб. — И если решение не имеет обратной силы, прошу сдать оружие, передать правление крейсером заместителю — и добро пожаловать на борт моего маленького корабля, с большим удовольствием отвезем вас домой. – Джоб сделал небольшую паузу и сухо добавил: — На Землю.
— А что я буду делать на Земле? — засмеялся Медведь. — Меня же там ищут! Где обещанная амнистия?
— Господин Мору работает над этим, — строго ответил Гилборт.
— Все верно, — дополнил помощника Джоб. — Амнистия будет, но никто не ожидал, что вы так быстро справитесь с поставленной задачей — это первое. А второе — Ромовы на удивление быстро построили терминал. Приоритет задач изменился, и сейчас нам важен каждый солдат. – Джоб сделал небольшую паузу, посмотрел на главных пиратов и с улыбкой продолжил: — Но если человек решил уйти — всегда пожалуйста. Мы никого не держим! Я прав, капитан Байсон?
— Да, — сухо ответил здоровяк.
— Господин Людов побудет какое-то время на Спутнике, пока наши юристы не добьются амнистии, а затем добро пожаловать в обеспеченную жизнь, — развел руки Джоб.
— А деньги можно перевести на Спутник? – вмешался в диалог Тоху.
— Нет, — сухо ответил Джоб. — Все ваше кровно заработанное хранится на счетах в «Глобал Энерго». При личном обращении в офис вы можете забрать всю сумму.
— Но как я туда попаду, если мне на Земле светит «вышка»? — возмутился всё тот же Медведь.
— Босс же объяснил, — вмешался Гилборт, — придется немного подождать на Спутнике, что не понятно? Кров и еду предоставим.
— Так я и на Спутнике в розыске.
— Тогда на «Омеге» переждешь, — рявкнул Гилборт. — В чем проблема, Медведь? Все честно, парни, просто вы должны понимать, мы не государство, а частная военная компания, и не можем открыто раздавать вам медали и ордена. Всему свое время, но обещаю, за ваш труд будет уплачено сполна.
— Кто еще желает отправиться на Спутник? — с улыбкой спросил Джоб.
Пираты молчали. Под началом Бизона было шесть командиров — по количеству главных транспортных направлений на Марс. В подчинении каждого около десятка бригад по десять-двадцать человек в экипаже больших крейсеров и малых маневренных военных кораблей для штурма транспортных судов. Это только живая сила, добавьте сюда столько же военных роботов, на плечи которых ложилось всё бремя жестокости по отношению к космикам. Законы робототехники стерты напрочь, никакой морали — только цели и задачи. Эти безжалостные убийцы, руководимые алчными бандитами, были чертовски опасным прецедентом. Но только так эта машина смерти работала. Провиант, техника, новые образцы вооружения — все тестировалось в условиях тайного конфликта. Дислоцируясь на маяках, пираты оперативно реагировали на любое движение в зоне ответственности станций. Единственным ограничением были военные корабли флота Спутника и Земли, при надобности их тоже могли превратить в металлолом, но конспирация была приоритетом. Выгодно списывать все пропажи в космосе на некие загадочные силы, разрозненные группы бандитов — да на кого угодно, лишь бы военные не рыскали по космосу в поисках истины.
— Ладно, — потер руки Джоб. — Робот, проводи господина Людова в каюту.
— Да, сэр, — ответила машина.
И как только они ушли, бегая маленькими черными глазками, Джоб озвучил истинные причины прилета. Это было настолько омерзительно, что даже Бизон сглотнул подступивший к горлу ком.
— Это ж десятки тысяч людей, — прошептал Гарри.
— Знаю, — улыбнулся Джоб.
— Терминал построен, космики больше не нужны, — развел руки Джоб.
— Даем двойную цену за голову, — сухо добавил Гилборт. – Но при условии, что все будут мертвы.
— Терминал — боевая крепость, нам нужен целый флот, чтобы напасть на них, — возразил один из командиров. — Это самоубийство!
— Они похоронят нас в космосе! — поддержали его другие.
— Тихо! — поднял руки Джоб. — Кто сказал, что надо напасть на «Альфу»? Гилборт, ты сказал? – блондин выпучил глаза. — Нет. И я такого не говорил. Зачем нападать? Перекройте космос, и они сами вымрут от голода и жажды.
Собравшиеся замолчали, переглядываясь. По сути, им предлагали вторую смену в той работе, что они исправно делали два года. Ничего сложного — только в этот раз платили сверхурочные.
— Нужны будут люди и шесть больших кораблей, — первым заговорил Бизон.
— Что еще? – серьезно спросил Гилборт.
— Оплата золотом, — невозмутимо добавил Байсон. — Привезли головы — получили награду. Никаких счетов на Земле.
Гилборт резко посмотрел на босса, тот согласно кивнул.
— Что еще?
— Надо подумать, список будет, — с улыбкой ответил Гарри. — Ну и главное — объяснить мужикам, что отдых откладывается, тут уж сами, — усмехнулся Бизон.
— Пусть составят список хотелок, по одному желанию на члена команды, — бросил идею Гилборт. — Думаю, корректор желаний поможет в их осуществлении.
— Поможет, — тронув панель гаджета на левой руке, ответил Джоб. — Но в пределах разумного.
— Хорошая идея, — подхватили пираты.
— Значит, договорились? – протянув руку, спросил Гарри.
— Люблю людей слова, — пожал его руку Джоб и с улыбкой в тридцать два зуба добавил, — Давайте доделаем работу!
Вся толпа одобрительно загудела, радуясь успешной сделке. А через час полный список хотелок едва умещался в трех железных ящиках. Дав задание солдатам, бригадиры не ожидали что те настрочат несколько коробок электронной бумаги. Ожидая погрузки, глава ЧВК решил прогуляться по крейсеру, так сказать ознакомится с бытом подопечный. Такая идея не понравилась капитану, и он прикрепил к нему Арчебальда. Оставлять блондинчика одного, все равно, что следовать инструкции: «Больше одного сублимата не брать» на пищевом ящике со сломанным ограничителем выдачи.
— Аккуратнее, робот, листы теряешь, — окликнул помощника Гилборт. — Остановись, железяка, и подбери, что упустил, — приказал он.
— Простите, сэр, — обернувшись, ответил Роб. — Не волнуйтесь, я все подберу, сэр.
— Роб, это ты что ли? – узнав помощника, оживился блондин. — Модель УР-763, личный робот моей жены. – Тот кивнул. — Как твои микросхемы, дружище? А я думал ты на передовой, на маяке.
Поставив коробки, Роб вывел на речевую панель желтого цвета улыбку и радушно развел механические руки для объятия.
— Приветствую вас, сэр! Всё хорошо, я служу тут, отвечаю за заключенной под стражу беглянкой. Очень ответственная работа, сэр.
— У вас есть заключенные? – покосился на Тоху Гилборт.
— Так, для нужд команды держим одну дамочку.
— Если для нужд, почему заключенную? Чем она провинилась? — сыпал вопросам блондин.
— Почему сразу провинилась? — растерялся Тоху. — Сама не уходит.
— Роб, подойди ближе? – приказал Гилборт, а когда тот подошел, активировал тактильную панель на корпусе, получив доступ в системные файлы.
Многое было стерто из воспоминаний, но если знаешь, где искать, то квантовый мозг помнит все, точнее, не забывает увиденное. Выводя на панель управления список доверенных лиц, Гилборт остановился на Джоне Вайте и спросил, почему тот удален. Сухой ответ, что брат его жены погиб, вызвал замешательство — опытный космонавт, работавший после смерти Джул на маяке, мог погибнуть только в одном случае — если сам того захотел, но тогда это самоубийство, а не прерывание жизни, как указано в отчете. Гилборт открыл архив данных о моменте его смерти, и он был пуст. Потом он восстановил последние дни жизни Вайта и вопросительно посмотрел на Тоху. Интересная картина получалась. Нелегальная туристка чинила с Вайтом баржу, мило болтала, даже проявляла симпатию, а потом бац, он слетает с катушек, ломает систему питания Роба — и провал в памяти на самом интересном месте.
— Вот эта хрупкая давочка, убегая с маяка, пробила ему скафандр? — ткнул пальцем в экран Гилборт.
— Да, — с горечью в голосе заметил Тоху. — Джон погиб, пытаясь остановить ее. Умер, как солдат, с оружием в руках.
— С улыбкой на лице, — досмотрев отчет Роба, скептически заметил Гилборт.
— А в чем проблема бос? Многие из ребят так встречают свой последний миг, — оправдывался Тоху. — Но зато мы догнали беглянку и наказываем за смерть друга, — похабно улыбнулся пират. — Она трофей.
— Ладно, — Гилборт полез в системные файлы. — Передашь Бизону, я ограничиваю его допуск к УР-763, — снимая приоритет, сказал блондин. — И не дай вам Бог его сломать, заберу железяку на Землю, а там восстановят всю информацию, все, что он некогда видел.
— Да как скажете, — высокомерно буркнул Тоху.
— Веди к пленнице, — приказал блондин.
— Зачем? – растерялся Тоху.
— Хочу взглянуть на того, кто смог убить Вайта, — строго ответил Гилборт.
Нехотя Тоху проводил его в грузовой отсек крейсера. Там, между контейнеров с награбленным добром, в неосвещенном помещении, сжавшись в комок, сидела девушка. Худая, грязная, вся в ссадинах, с глазами, полными страха, она жадно ела из миски разбавленный сублимат. Увидев незнакомца в белом, девушка обхватила миску двумя руками и стала молить о пощаде.
— Как тебя звать? – склонился над бедняжкой Гилборт.
— Риза, — прошептала та. — Риза Балова.
Блондин достал биофон и ввел данные в корректор желаний, пытаясь разобраться, что за приз получила шайка головорезов.
— Погоди, ты же ученая? – разглядывая нашивки на поврежденном умном комбинезоне, спросил он. — Да так и есть! И ты мне говоришь, что она убила Вайта? — он пробежался по данным корректора желаний. — Какой невероятно высокий процент влияния для стороннего человека, — он строго посмотрел на Тоху. – Стой так ее не должно быть тут!
— Меня держат тут незаконно, сэр, — быстро, словно боясь не успеть, заговорила она. — Мне надо на «Альфу», там мой брат, пожалуйста, помогите!
— Черт, что вы наделали! – с ужасом наблюдая, как обновляется расчет корректора желаний, закричал блондин. — Что не понятно в приказе «никого не подбирать»!
— Она трофей! – буркнул пират.
— Трофей, говоришь, — раздраженно процедил сквозь зубы Гилборт и поднес к лицу пирата данные корректора желаний. — На целых три процента упал финальный результат, и уже сегодня это увидит Мору, — Гилборт в бешенстве закричал. — Вот идиоты! А завтра, когда он прилетит к нам с претензиями, я с вас спрошу сполна за всё!
— В чем проблема, я могу убить ее хоть сейчас, — достав импульсный пистолет, предложил Тоху.
— Стой, — приказал блондин, — Не трогая, никого. Дай я проверю расчет.
Глава ЧВК отсканировал биометрические данные девушки и загрузил их в корректор желаний. Результат был, мягко говоря странным. По всем маркерам, которые собирает корректор, она не могла находиться на корабле пиратов, Риза Балова трудилась где-то на Омеге и даже не мечтала о путешествие на Марс. Намерено или это была случайность, но все расчеты по Баловой кто-то подтасовал, так обычно поступают, когда хотят обмануть Искусственный разум, а для этого как минимум нужен умный робот, которого физически не могло быть у космиков на «Альфе».
— Я всегда знал, что корректор штука ненадежная, — с ухмылкой заявил Тоху. — Обычная баба, что в ней особенного?
— Заткнись! – сжав кулаки, приказал блондин и с улыбкой обратился к девушке: — Риза, в какой сфере ты была ученой? У тебя есть гражданство?
— Я житель терминала «Омега», — ответила та.
— Рожденная в космосе, — с досадой заметил блондин, — И это становится проблемой.
— Я же говорил — без рода без племени, она никто, — оживился Тоху. — Кто из разумных землян признаёт гражданство «Омеги»? С таким же успехом я гражданин этого корабля.
— Закрой рот! — осек его блондин и, вновь улыбнувшись, продолжил: — Чем занималась на «Омеге»?
— Генной инженерией.
— Редкая специальность. – Гилборт вносил правки и проверял каждое сказанное ей слова в корректоре желаний, — В контейнере, что отправился на «Альфу», были насекомые?
— Да.
— Муравьи? — сопоставляя данные корректора, уточнил Гилборт. Риза кивнула. — Вот что дало целый три процент, а не ты, — играя желваками, прошептал он, покосившись на кусающего губы Арчибальда. — А хочешь работать на нас? — изучая возможные варианты решения столь сложной проблемы, спросил он.
— А вы кто?
— Пираты, — с издевкой выдал Тоху.
— Не слушай этого идиота, — осек его Гилборт. — Мы частная военная компания «Либерти».
— Глобусы, — прошептала Риза.
— Нет, что ты! — улыбнулся Гилборт. — «Глобал Энерго» — это нечто другое, мы вне их юрисдикции, я бы даже сказал, над ними.
Возникла небольшая пауза. Тоху сверлил взглядом бедняжку, та смотрела то на своего мучителя, то на Гилборта, и не понимала, шутит он, или это реальный шанс выбраться из плена.
— Зачем она вам, босс? — неожиданно выдал Тоху. — Она умом тронулась, ее нельзя отпускать — слишком много видела.
— Будет работать тут, — стоял на своем блондин. — Так что, Риза, не слышу ответа?
— Согласна, — прошептала она.
— Это бред какой-то! – возмутился Тоху. – Бизон этого не одобрит.
— У него нет выбора, это наименьшее из зол, — приказал блондин. — Кстати, а где УР-763? Зови его сюда! Надо кое-что сделать, а то ваша самодеятельность выходит нам боком.
Конечно, Тоху не понимал важности пленницы, он слышал о корректоре желаний — современной игрушке, способной привести к мечте, но в данный момент его больше волновало, что он лишится секс-рабыни, его личного трофея. А когда Гилборт сделал Балову владелицей Роба, грозный пират даже напрягся. Таких привилегий ни у кого не было.
— Настройки активны, — сделав визоры белыми, ответил Роб. — Жду распоряжений, сэр!
— Сканируй лицо человека.
— Риза Балова, 23 года. Старший научный сотрудник…
— Замечательно, — похлопал его по плечу Гилборт. — Теперь добавь ее в список людей, чьи команды ты выполняешь в первом приоритете.
— Добавлено, сэр!
— Что ж, Риза Балова, — протягивая руку, сказал Гилборт. — Поздравляю, теперь ты часть большой семьи, перечень обязанностей получишь через УР-763.
Положив миску с едой, Риза подошла к роботу и после поверхностного изучения программного кода помощника активировала голосовое управление роботом. Первым же приказом новая хозяйка потребовала убить пирата Тоху. Но робот отказался, сославшись на запрет уничтожение членов ЧВК «Либерти». Тогда Риза, потребовала сломать ему нос. И вот тут Роб, не задумываясь, хлестким ударом проломил носовую перегородку пирату.
Скатываясь в шарики, кровь разлетелась по трюму.
— Ах ты, тварь! — останавливая кровь, закричал Тоху. — Я выкину тебя в космос, грязная шлюха! – он достал оружие.
А Риза не успокаивалась, требуя от робота избиения насильника. Арчибальд направил на нее пистолет и закричал, что прострелит мозги обоим если та не угомонится. Балова кричала: «Бей его! Бей!». Роб повинуясь приказу шел вперед, а Тоху пятясь уверял что не шутит и еше шаг и выстрелит в неё.
- Прекратить склоки! – выстрелив в пол блондин, - Если хотите умереть идите на передовую, – гневно сказал он, - С этого момента Балова член команды, нравится это кому-то или нет мне плевать. И если она погибнет, спрошу лично. Это понятно Арчебальд?
- Так точно.
- Тогда веди ее к Бизону, пусть выделит каюту и паек.
- Идем бешеная, - рявкнул Тоху и Риза отозвала Роба.
Сняв кандалы с пленницы, он кинул ей стельки. Измученая девушка выпрямилась с призрением окинула взглядом пирата и держась за поручни, пошла на капитанский мостик.
«Бред какой-то! Корректор сказал, что она должна быть пиратом. Чушь! — сопровождая Балову к Бизону, то и дело смотрел на бывшую пленницу, Тоху. — А завтра кого примем в наши ряды? Ромовых?»
Нехотя, но Ризе выделили каюту, дав ей час на то, чтобы привести себя в порядок, за это время Байсон обещал подумать, чем она будет заниматься в космосе. И только после этого начальники улетели.
— Не смешно, Гарри, — пробубнил Тоху, а умный робот-лекарь вставил щуп ему в сломанный нос. — Полегче, железяка! — Тоху посмотрел на Гарри. — У этой полоумной в подчинении штурмовик с человеческими мозгами! Он мне сломал нос!
— Хорошо, что не убил, — похлопал по плечу помощника Бизон. — Видишь, все пошли на повышение, мне тоже выдали умного робота. — он стебался над Тоху, - Только лекаря.
Занимаясь регенерацией хрящевых тканей носа, новенький УРЛ-1009 вывел на лицевую панель улыбку. Он все понимал, все слышал, дорогая игрушка: титановый корпус, увеличенный квантовый мозг, военные визоры, кистевые протезы с удлиненными фалангами — этот робот был вершиной в цепочке умных машин. А с учетом специализации помощника — УРЛ расшифровывалось как «Умный Робот-Лекарь» — подарок считался царским. Такие роботы — большая редкость, у влиятельных корпораций уходили годы на получение квоты для создания подобных машин. Искусственный Разум Земли максимально просчитывал все возможные последствия, и все потому, что помощники такого типа способны влиять на судьбы целых народов, а порой и всего человечества.
— А я считаю, что виноват во всем блондин, — не двигая головой, ворчал Тоху. — Видите ли, она уронила процент!
— Так реально уронила, сам видел, — съязвил Бизон. — Эта девочка отправила на «Альфу» что-то очень важное, и теперь годы нашей работы почти обнулены. Не удивлюсь, если из-за этого тебе подогнали этот УРЛ-1009.
— Его подогнали контролировать нас, — грозно буркнул Тоху.
Умный робот, не вынимая щупа их носа пирата, сузил визоры и вывел на речевую панель красную полосу в знак недовольства.
— Ты мне порычи еще, железяка, — огрызнулся Тоху. — Прислоню корабельную пушку к мозгам и выстрелю.
— Сэр, от вашего подопечного исходит угроза, — тут же произнес робот. — Разрешите устранить агрессию? — Он положил руку на голову пирата.
— Убери руку, — заорал Тоху.
— Приказываю продолжить лечение, — отреагировал Гарри. — А ты не провоцируй, – сказал он напарнику. – Это тебе не Роб.
Тоху сглотнул подступивший к горлу ком и убрал руки от щупа. В принципе, процедура была безболезненная, в каких-то моментах даже приятная — исходящие от щупа электромагнитные волны снимали отек и отключали болевые рецепторы.
— Муравьи, — неожиданно выдал пират. — Она отправила на «Альфу» колонию муравьев.
— И зачем? – удивился Гарри.
— Размножать будут, — робот глубже вставил щуп, и Тоху неожиданно вздрогнул. — Что опять не так, железяка?! Можно поаккуратнее?!
— Надо немного потерпеть, сэр, — ответил помощник.
— Долго еще? – недовольно спросил Бизон.
— Нет, сэр, через тридцать секунд процесс регенерации тканей будет завершен.
Гарри взял бутылку с водой и, поглядывая на робота, отхлебнул из горлышка. Отрицать пользу умной машины глупо, но при всей полезности у нее был один существенный недостаток.
— Я нашел для тебя работу, железный мой, — улыбнулся Бизон. — Проверь самочувствие всех членов экипажа.
— Приказ принят, сэр, — отрапортовал робот. — Готов приступить к выполнению после излечения Арчибальда.

— Тщательно проверь!
— Слушаюсь, сэр, — ответил тот и ловким движением вытащил щуп. На его лицевой панели появилась улыбка, знаменуя окончание процедуры. Гарри кивком указал на выход, и помощник поспешил удалиться.
— Уши ушли, теперь можно и поговорить, — улыбнулся Бизон, — Как Гилборт нашел девку?
— Встретил Роба, — поначалу растерялся Тоху, не понимая цели допроса. — А что не так?
— Встретил и дальше что? — давил Бизон.
— Что-то спросил у него, тот и выдал, мол, я охранник. Слово за слово — попросил взглянуть на трофей.
— Лысый тоже все выспрашивал про смерть Вайта. Мол, верный приятель, жаль, что так случилось, надо наказать виновника.
— Еще бы — говорливую крысу отправили на тот свет, — съязвил Тоху.
— Видел бы ты, как лысый оживился, просматривая дневники Ризы Баловой, — Гарри перешел на шепот. — Краем глаза подсмотрел расчет корректора по этой девке. И есть ощущение, что они прилетели сюда ради нее, а подарки, любезности — все это так, показательное выступление для отвода глаз.
— Брось, Гарри, — рассмеялся Тоху. — Ради космика?
— Блондин сканировал биометрические данные пленницы? — строго посмотрев на Тоху, спросил Бизон.
— Кажется да, — ответил Тоху. — Сканировал и тут же заныл, что уронили процент, как всегда, вечно чем-то недовольный.
— Вот же сукины дети, — кусая губы прорычал Бизон. — Но может, оно и к лучшему. Если девка им так нужна, то мы пойдем с нею.
— Не понял.
— Глаз с нее не спускай, — ответил темнокожий пират и встал за рубку, задав курс на распределительную базу, она же хаб по разбору и сортировке всего награбленного в космосе.
— Зачем мы летим на хаб? – спросил Тоху.
— Хочешь что-то спрятать — положи на видном месте, — ответил Гарри.
— Не понимаю, что ценного в этой девке?
— Сам ещё не разобрался, — усмехнулся Гарри. — Но этот лысый играет свою игру. Понять бы, чего он хочет? С Мору проще, тот хочет растоптать Ромовых устранить их, а этот хочет чего-то другого.
— Брось, Бизон, — засмеялся Тоху. — Еще скажи, он помогает Ромовым? Тогда зачем он обещал платить золотом за гибель всех космиков?
— Вот именно что обещал, — почесал в затылке здоровяк. — Нас толкают на списание. «Альфа» не будет умирать сложа лапки, они станут защищаться, и тогда в жерновах большой войны нас сотрут в пыль одного за другим.
— Да брось ты, Медведь-то ушел. Припрут к стенке — спалим всех роботов, заберем девку в заложники и уйдем. Сам же сказал, она им нужна.
— Нужна, — задумался Гарри.
В этот момент люк в каюту отворился. На пороге стоял помощник, он вывел на речевую панель желтого цвета улыбку, давая понять всем присутствующим — задание выполнено.
— Снова ты, — недовольно буркнул Байсон.
— Да, сэр, — ответил робот. — Приказ выполнен. На корабле находятся сто семь человек, девяносто три в удовлетворительном состоянии, в медицинской помощи не нуждаются. Обнаружено тринадцать больных разной степени тяжести, все необходимые манипуляции по улучшению качества жизни выполнены. Одна пациентка пребывает в состоянии острого психического расстройства, помещена в сонный модуль для восстановления нервной системы.
— Шустрый работник, – стебался Тоху. — Фанатик своего дела!
— Свободен, рядовой, — недовольно буркнул Гарри.
Робот сузил визоры и вывел на внешнюю панель управления список задач на ближайшие сутки. Разглядывая хотелки механического помощника, Тоху заржал. Задания хоть и были простыми, типа инвентаризации средств защиты, но сам факт указаний свободолюбивому бандиту намекал на некую форму контроля.
— Напомню, сэр, вам велено сохранить жизнь Ризе Баловой до особого распоряжения, при этом ей запрещено приближаться к любому из существующих поселений людей.
— Велено! – хмыкнул Тоху. — Кто у кого помощник?
— Помолчи, — осек его Гарри. — Лучше придумай имя новому солдату, — подошел к роботу здоровяк.
— Ты про девку или робота?
— Какая девка? Ты на ней помешался, Тоху? — повысил голос Гарри. — Для УРЛ-1009 нужно придумать имя.
— Назови его Боб, — предложил Тоху. — У нас в камере так звали умный органайзер, ему вечно доставалось за напоминалки.
— Теперь тебя звать Боб, — достав нож, Гарри наотмашь полоснул клинком по речевой маске робота и, увидев полное бездействие, тут же с улыбкой добавил: — Хороший робот. Знает, кто его хозяин. Не реагирует на удар.
Обескураженный робот тронул рукой поврежденную сенсорную панель. Осознание, что произошло рассечение, пришло не сразу, но когда квантовый мозг стал анализировать случившееся, Боб задрожал от испуга. Физическое насилие по отношению к помощнику означало крайнюю форму недовольства. Такой алгоритм прописали для формирования покорности умного робота. Он должен запоминать, анализировать и менять свое поведение таким образом, чтобы физического насилия от хозяина становилось меньше.
— Вы мной недовольны, сэр? – спросил он.
— Доволен, — ответил Бизон. — Это была похвала, можешь гордиться первым шрамом, Боб. Жаль, что не боевой, но зато памятный — от хозяина.
Речевая маска Боба, меняя цвет, хаотично замигала, адаптируясь к повреждению, и через пару секунд робот вывел улыбку на речевую маску. В этот раз рассеченный лезвием сенсор, даже несмотря на положительный тон желтого цвета, делал улыбку зловещей.
— Тебе идет, — заметил Гарри и посмотрел на Тоху. — Предлагаю отправить барышню сортировать груз на распределительный хаб.
— Я думал, ты оставишь ее на хозяйстве.
— Эй, Боб, — окрикнул робота Гарри. — Проверь риски, если мы отправим Балову на распределительную базу, процент главной миссии изменится?
Боб поменял наклон головы, и по едва заметному подрагиванию визоров стало понятно, идет обработка данных, а, как только на речевой маске появилась белого цвета полоса, помощник озвучил результат. Работа на хабе по разбору ворованных грузов была идеальным вариантом и никак не отображалась на главной миссии пиратов — полной блокаде терминала «Альфа». Без людей, в космосе, под контролем умного робота УР-763 лучшего варианта для достижения цели просто не существовало.
Так они поступили.
Что же такое распределительный хаб? Маленький город в космосе, где неустанно трудятся машины под контролем искусственного интеллекта. Все работает на двух источниках энергии — атомной и энергии света. Паруса солнечных батарей выполняют еще и защитную функцию, отсекая негативные солнечные частицы. Внешне город — это собранная из модулей прямоугольной формы постройка. Внутри есть дробилки, резаки, машины для сортировки мелких деталей. Такой конвейер, если потребуется, способен разобрать на винтики целую баржу класса «Астра». Но главная задача — сортировка провианта. Работа начинается с подлета роботизированной платформы, та с помощью погрузчиков потрошит трюм ставшей на якорь громадной баржи. Надо заметить, роботы открывают люки ключами, ничего не режут, не ломают, от каждого замка есть пароль. Далее бравая команда сильных, но безмозглых железяк, причем в прямом смысле — без интеллектуальной начинки, простой алгоритм распаковки идеален для длительной эксплуатации в условиях космоса, приступают к распаковке груза. Зачем распаковывают груз? Во-первых, собирают провиант в общую емкость, сжатую воду сливают в резервуары и еще плотнее сжимают атомы, сублимат складывают в единый контейнер, ну а во-вторых — избавляются от улик. Упаковка содержит информацию о производителе и конечном пункте назначения. Далее, как только резервуары с провиантом заполняются, прилетает кто-то из команды Бизона и забирает партию еды. Все, что не является пищей, но попадает на ленту конвейера, отправляют в зону хранения — огражденную силовыми тросами свалку, где в открытом космосе парят детали роботов, запчасти к силовым установкам… Одним словом, контрабанда, которую космики пытались провести на автономках частных транспортных компаний.
Жадно глотая воздушную смесь, Риза смотрела на громадную постройку в космосе.
— Тут хотя бы есть сонник? – посмотрев на Тоху через защитную пленку скафандра, спросила Риза.
— Вот, держи, — он протянул ей спальный мешок.
— Ты издеваешься?
— Нет. Хочешь комфорта — придется работать ручками, — съязвил пират. — И запомни, сеанс связи — каждые сутки. Не выйдешь на связь — пришлю роботов для зачистки, не будешь работать — пришлю роботов для зачистки, будешь воровать…
— Пришлете роботов для зачистки, — перебила его Риза.
— Не ерничай, Балова, — строго ответил Тоху. — Если ты думаешь, Роб тебя спасет, то глубоко заблуждаешься. У штурмовиков стерты все ограничения, они — мясники, готовые выполнить приказ даже ценой собственного существования, — он расплылся в улыбке. — Забудь о безопасности в космосе, её тут нет, законы робототехники не работают.
— Да поняла я, что все серьезно – оглядываясь по сторонам, сказала Риза. — Тут люди есть?
— Только машины, мэм, — ответил за пирата Роб. — И один стационарный ИИ третьего поколения.
— Надоест одиночество, пиши мне в личку, — подмигнул ей Тоху. — Соскучишься по мужской ласке, так и быть приеду на день раньше.
— Роб, сломай ему нос! – строго приказала Риза.
Но помощник, замахнувшись, попросил четче сформулировать приказ, так как удар приведет к разгерметизации скафандра и возможной гибели пирата. А убивать человека из списка друзей ему нельзя.
— Угомонись, полоумная! – отлетев в сторону, прокричал по рации Тоху. — У тебя вообще нет чувства юмора?
— Это было не смешно, — строго ответила Риза, показывая средний палец.
— Сама иди туда, — развел руками Тоху. — Новый сеанс связи через двадцать четыре часа, — он развернулся и полетел к крейсеру.
— Похотливый урод! — прошептала она.
— Если что, я тебя еще слышу, — отозвался по рации Тоху.
— Роб, разорви соединение с этим подонком, — приказала Риза.
— Выполнено, мэм, — отрапортовал помощник и, взяв под руку Балову, включил двигатели на полную мощность.
С крейсера постройка казались небольшой, но, приближаясь, Риза оценила всю величественность строения. В модуле можно было спрятать спасательный шаттл, а вся постройка была как два огромных корабля класса «Астра». И ни одной человеческой души, в некоторых отсеках даже отсутствовала атмосфера — для экономии ресурсов. Кругом роботы, производственные машины, погрузчики и целая армия ремонтников. Конвейер гудел, потоки вибрации чувствовались на расстоянии, а понимание, что тут нет людей, немного пугало. Как сказал Тоху: «В космосе законы для роботов не работают». Как минимум, для здешней команды — точно.
— Мэм, нам предлагают экскурсию по распределительному хабу, — заговорил по рации Роб. — Здешний ИИ, она же Герта, вышла на связь и предложила показать ее владения, пока она создаст микроклимат в одном из отсеков.
— Как любезно с ее стороны, — ответила Риза и обхватила покрепче Роба. — Тут из еды только сублимат?
— У вас тонкое чувство юмора, мэм, — улыбнулся Роб. — Я передал Герте, что вы голодны. Сублимат будет.
— Ну, хоть с голоду не помру, — подмигнула помощнику Риза. — Ладно, летим на экскурсию.
Роб изменил угол сопл газового двигателя, и они свернули к разборочному цеху. На экране биофона появились три точки, и как только Риза авторизовала ИИ, приветливая Герта провела импровизированную презентацию своих владений. Закончив, правда, на неприятном акценте —отсек, в котором поместили Балову, некогда принадлежал грузному пирату по кличке Пуф, огромных размеров жиртресту, покончившему с собой на сто третий день работы в хабе. До него было еще трое, и те тоже погибли. В общем, пираты называли это место проклятым. И об этом Ризу никто не предупредил.
— Не мудрено, что они мрут как мухи, — изучая карточки прежних владельцев, прошептала Риза. — Тут же нет нормальных условия для жизни, любая психика слетит с катушек!
— Можете располагаться, — послышался приятный женский голос из динамика, вмонтированного в стену модуля. — Экскурсия окончена.
— Это я поняла, — Риза окинула взглядом плохо освещенное помещение. — Хорошо, электромагнитные стельки есть. А уровень радиации ты проверила?
— Датчики сломаны, — ответила Герта.
— Вижу, — считывая данные с биофона, сказала Риза. — Да уж, местечко.
— Вы справитесь, мэм, — улыбнулся Роб.
— Но это не точно. Да, Роб, — рассмеялась Риза, и помощник рассмеялся тоже.
Из плюсов — имелся сонник, нужно было починить генератор беспрерывной подачи, и модель, хоть и старенькая, но будет работать. Так что вечером, после отчета пиратам, хотя понятие «вечер» в космосе относительное, Риза запустила аппарат и, довольная первой победой над обстоятельствами, приказала Робу раздобыть еду. А сама залезла в начинку ИИ.
— Что вы делаете, мэм? – вернувшись с бутылкой воды и пакетом сублимата, спросил Роб.
— Изучаю системные файлы.
— Зачем? – на лицевой панели Роба появилась красная полоска.
— Нужны схемы программного кода, — увлеченно кусая губы, прошептала она. — Хочу сформировать команду помощников для починки модулей. Сорок процентов хаба не функционирует как положено.
— Эту идею надо согласовать с Гарри Байсоном, мэм.
— Подай лучше сублимат, — открыв воду, обрадовалась она. — Мне тут жить, а не Бизону!
— Держите, мэм.
— Какой вкус, — разглядывая концентрат в полиэтиленовой упаковке, спросила она.
— Не знаю, мэм.
— Сборная солянка, — поморщившись, прошептала Риза, но продолжила жевать сухой корм. — Надо запить, — она сделал глоток и аж вздрогнула. — Да уж, фильтры тут не меняли давно.
— Ничего не поделаешь, мэм, роботы — здесь всё такое, — с улыбкой подытожил Роб, а Риза усмехнулась и продолжила утолять голод.
— Слушай, а ты знаешь этого блондина? — с набитым ртом спросила Риза. — Того, что перепрошил тебя голосом.
— Вы про Гилборта Томсона, основателя и владельца ЧВК «Либерти»?
— Да, он самый, — закивала она. — А в чем разница между глобусами и ЧВК? Разве это не одна и та же контора?
— Юридически это разные системные объединения, — ответил помощник.
— Ты заметил у него корректор желаний? Не припоминаю, чтобы в премиум-сегменте была такая модель.
— Вы ошибаетесь, мэм, обычное устройство.
— А ты видел расчет, после того как он отсканировал меня? — стояла на своем Риза. — Там не одна страница данных и процентная вероятность до тысячных, в премиум-сегменте только десятые доли. Я верю своим глазам, и то, что я видела, незаконно. Такой точности расчет может производить только искусственный разум Земли или Спутника. Либо это пиратская копия. Как ты.
— Насчет себя не понял, мэм?
— Ты, Роб, в техкарте «УР-763».
— Все верно, мэм.
— Умный Робот, модель 763, число квантовых блоков, отвечающих за создание личности. Начиная с двух сотен все роботы с квантонами получают аббревиатуру «У» — «умный», – поясняла Риза. — Но по закону такие роботы обязаны иметь специализацию. «Л» — лекарь. «У» — учитель, «А» — аналитик, ну и так далее. Где твоя третья буква, умник? – наморщив лоб, спросила она.
— Она есть, — заиграл визорами Роб. — Должна быть! — он затряс головой, пытаясь отыскать в памяти ответ. — Этого не может быть, мэм. Я правда незаконный механизм?
— В «яблочко», Роб, — улыбнулась она. — Но с учетом отсутствия у тебя алгоритма беспрекословного подчинения законам робототехники тебе пофиг на то, что ты без специализации.
— Не могу разобраться в чувствах по этому поводу, мэм, — ответил Роб.
— Не нагревай квантоны, — она по слогам добавила: — По-фиг! Иначе бы сдался властям для починки.
— Я не подчиняюсь обществу, только личностям, мэм, — строго ответил Роб.
— Что и требовалось доказать, — подытожила Риза. — Глобусы со своими играми в Бога когда-нибудь откроют не ту дверь, и всё.
— Люди погибнут, мэм?
— Не все, но многие.
— Это грустно, мэм, — вывел на лицевую панель улыбку Роб. — Я люблю людей, вы мудрые. Порой жестокие, но мудрые. И мне нравится ваш юмор. Ты пошутила насчет гибели людей?
— Пошутила, — зевнув, ответила она. — Ладно, железный мой, мне пора спать, а тебе заряжаться.
— Я буду следить за работой сонного модуля, Риза Балова.
— Спасибо, Роб, — ответила она и, забравшись в сонник, активировала режим сна.
Через восемь часов сонник выключился. Так бывает, когда система комфортного пробуждения не срабатывает — в этот раз перегорела плата, отвечающая за подачу смеси в момент пробуждения. Так что Ризу разбудил глухой стук где-то за стенкой. Не очень приятные ощущения — лежать в закрытом пространстве с минимальным запасом воздуха. Шея отекла, голова гудела, Риза тронула рукой панель, та не подавала признаков жизни.
— Да как так, чертовы глобусы! — выругалась она. — Почему ваша техника не работает после гарантийного срока?! Ненавижу вас! Всегда одно и то же, – ее взгляд упал на датчик радиации в биофоне. — Ого, — она наморщила лоб, изучая показатели. — Лучевой болезни мне только не хватало!
Во время проектировки распределительного хаба никто не думал о безопасности людей. Этот город строили для роботов, а герметичные отсеки с микроклиматом появились только благодаря инициативе Бизона, он отправлял на перезагрузку к роботам слетевших с катушек пиратов. Пара недель в одиночестве остужали любую дурь в голове. Гарри считал, что в экстремальных условиях мгновенно осознаёшь разницу между комфортной жизнью на крейсере и одиночеством в космосе, напрочь забывая об эгоизме. И надо заметить, способ работал, до того момента как череда суицидов не испортили статистику воспитательного процесса. В случае с Баловой цели перевоспитать не было, тут вообще не было цели, нужно было обезличить ее, дабы процент главной миссии не упал еще ниже.
Выпив воды, девушка надела скафандр. Стук не проходил, и, как назло, Роб куда-то запропастился. Она встала на стельки, защелкнула электронные замки и подошла к люку. Звук усилился. Двигаясь по узкому коридору, она дошла до модуля управления. Отчетливый ритмичный стук стал разборчивее, казалось, это кто-то стучит по металлической обшивке. Но зачем?
Биофон показал, что за дверью отсутствует атмосфера, и Риза, надев шлем, жадно вдохнула обогащенную смесь.
— Что здесь происходит? – по рации спросила она.
— Чиним Герту, мэм, — с улыбкой на лицевой маске ответил Роб. — У нее повредились два блока памяти, некоторые команды и коды контроля над машинами утеряны, я решил починить сородича.
Картина, конечно, была странной: Роб, используя молот, лупил по крышке системного блока ИИ, буквально откалывая куски металла от корпуса. Два робота-погрузчика стояли рядом и ловили отлетающие в разные стороны части металлической обшивки.
— Молотком чинишь? – рассмеялась Риза. — Отойди, — она подошла к изуродованной стенке и просунула руку в техническое отверстие. — Тут есть защелки, — дотянувшись до сцепок, сказала она. — Не надо ломать контур.
Роб показал красную полоску на лицевой маске и в знак недовольства протянул ей ящик с инструментами.
— Когда выйдем на связь с Бизоном, попрошу для тебя техкарты космических кораблей и роботов хаба, чтобы ты не плавал в теории, — демонстрируя простоту разбора, предложила Балова.
— Джон Вайт учил импровизировать, используя подручные средства, — ответил Роб.
— Импровизация — полезная штука, но рекомендую сначала прочесть инструкцию, — снимая квантоны с материнской платы, сказала Риза. — Тут надо починить систему микроклимата, иначе весь наш ремонт через пару суток пойдет прахом. Считай, что блок памяти находится в открытом космосе, холод губителен для начинки ИИ.
— Логично, — подсоединившись к порту микроклимата, ответил Роб. — Почему я не додумался до этого?
— Кто тебя знает, Роб, — улыбнулась Риза.
— Я себя знаю, мэм, — ответил помощник. — Такого не повторится. Мне нужны техкарты всей станции.
— Верю, Роб. Потяни на себя блок! Ага, вот так.
Примерно через час совместными усилиями удалось запустить систему микроклимата, и, как некая награда за старания, в динамике связи послышался приятный женский голос Герты. Риза похлопала Роба по спине, а Герта, получив контроль над модулем, разошлась не на шутку. Все говорила, как ей не хватало квантонов, благодарила за починку и даже пообещала не смешивать сублимат для ужина.
— Отличная идея с сублиматом, — сняв шлем, сказала Балова. — И спасибо за воздух и температурный режим.
— Рада служить, человек, — отреагировала та.
— Слушай, а у тебя есть платы от сонников? — подключив биофон, спросила Риза. — Нужно заменить систему автопробуждения.
— В списке запчастей нет, но можно поискать во внешнем хранилище.
— В космосе?
— Да, человек.
— Тогда нужен экзоскелет, — попросила Риза. — Я видела силовые установки в разобранном виде, они в рабочем состоянии?
— Да, человек, — ответила ИИ. — Загружаю на ваш биофон ключи доступа в каждый модуль, можете использовать для создания нужных инструментов все, что найдете.
— Да ты моя дорогая! — закусив нижнюю губу, поблагодарила Риза. — Мне начинает нравиться это место. Роб, идем искать потеряшки!
Помощник вывел на лицевую панель желтого цвета улыбку, и они отправились на поиски запчастей для экзоскелета. Через час путем нехитрых манипуляций с подручными инструментами каркас был собран. Выйдя в космос, она отыскала целый контейнер с электронными платами. Чего только там не было! Тем количеством схем и плат можно было заменить всю сердцевину не одного сонника. Складывалось ощущение, что космики на «Альфе» только и делали, что заказывали контрабанду с Земли.
— Всё, я устала! – сжав руку в кулак, сказала по рации Риза.
— Понял, пишу Герте, чтобы приготовила ужин, — ответил Роб. — Заберем свинцовые панели в модуль? Вы просили напомнить в конце смены.
— Спасибо, Роб, не только заберем, но закрепим, правда завтра, после сна, — ответила она. – Нам еще слушать нравоучения Бизона.
— Приказ принят, мэм, — прицепив панели к корпусу экзоскелета, ответил помощник.
Через полчаса уставшая Риза сняла шлем скафандра. Руки и ноги гудели от усталости, хотелось завалиться спать прямо тут, но понимание, что нужна пища и жидкость, подбадривали. Девушка растерла уши, отхлестала себя по щекам и, встав на стельки, пошла в каюту. «Надо поесть! Еда — это энергия», — дала себе установку Риза.
В жилом модуле рядом с сонником стоял один из роботов-помощников, по приказу Герты тот держал пакет сублимата и бутылку с водой. В углу модуля парила обгоревшая плата, а сам сонник был готов к эксплуатации. Улыбнувшись, Риза поблагодарила ИИ и отпустила робота. Есть не хотелось, так что она силком жевала сухую пищу и, давясь, запивала все водой.
— Кстати, Роб, а что стало с Джоном? – покосившись на помощника, спросила она. — Почему Гилборт обвинял меня в его смерти?
— Джон Вайт погиб, мэм. А последняя, с кем он общался, были вы. Основываясь на показаниях пиратов, с вероятностью тридцать четыре процента ИИ обвинил вас в гибели космонавта Вайта. Все остальные варианты имели более низкий процент вероятности, – сухо ответил Роб. — Хочу заметить, версия несостоятельная, более того — нелепая. Вы физически слабее Вайта и никогда прежде не убивали людей. Плюс у вас отсутствует прямой мотив, так как Джон Вайт не препятствовал отправлению автономной баржи с живым грузом на «Альфу».
— Я не убивала его, — сглотнув подступивший от волнения к горлу ком, ответила она. — Мы договорились, что он полетит на встречу с Бизоном, а я на Марс.
— Верю, мэм, — Роб вывел на лицевую панель желтого цвета улыбку. — Моя память стерта, я знаю, что был там, но не помню последовательность событий. Джон, отрывая батарею задел центры памяти.
— Это сделал кто-то из команды Байсона.
— Вероятность высока, их отношения были конфликтными, Джон обвинял Байсона в гибеле сестры, а Байсон обвинял в сливе информации главе ЧВК «Либерти».
— Блондину?
— Да. Он еще был мужем Джул Вайт. Моя первая хозяйка.
— Блондин муж Джул?
— Да, мэм, Гилборт Томсону ее законный супруг. Он так же друг господина Сью.
— А говорил, ЧВК не связана с глобусами. Если мне не изменяет память, Джоб Сью — глава глобусов, — раздраженно буркнула Риза. — Погоди а почему Вайтом работал на маяке а не с пиратами?

— Приказ Байсона, мэм.
— Чтоб не совал нос в их делишки?
— Вероятность высока. Конфликт давний, Джон обвинял капитана в бездействии, тот знал что Джул чрезмерно предана дела и поощерял ее стремление работать на пределе человеческих ресурсов.
— Она погибла или умерла.
— Радиация, мэм, — ответил робот. — На эмоциях Вайт стрелял в капитана, за что был сослан на маяк. Долгие дни мы трудились на благо общей мисси и всех все устраивало. Конфликт стал утихать.
— И тут появилась я с живым грузом.
— Да, мэм, так мы с вами и познакомились. Можно вопрос?
— Задавай, — убирая остатки еды, ответила Риза.
— Куда вы спрятали сонник с муравьями?
— Прикрепила к внешней части баржи, — улыбнулась Риза. — Замаскировала под топливный блок.
— Умно, — ответил Роб. — Этот груз изменил расчет корректора желаний в отношении блокады «Альфы» по последним данным на четыре процента и это не предел падения.
— Откуда информация? У тебя есть связь с корректором? – подошла к нему Риза.
— Да мэм, я УэР.
— Покажи.
На внешней панели появился алгоритм процентной составляющей для задачи: «Полная транспортная блокада терминала “Альфа”». Ниже шли координаты места и список факторов, влияющих на решение задачи. У муравьев был самый высокий процент отрицательного влияния.
— Срок выполнения миссии удлинен на три года, — прошептала Риза. — Как это понимать? — она полезла в расшифровку алгоритма и наткнулась на закодированную часть текста. — А это что такое?
— Туман будущего. Увы, нет полномочий для чтения.
— Впервые вижу такой расчет корректора желаний, — с ужасом в голосе ответила Риза. — Он в разы отличается от премиальной версии. Я знаю, о чем говорю, у меня был абонемент.
— Естественно отличается, — улыбнулся Роб. — Тут идет обработка всего человечества. Сейчас включу ретранслятор, покажу массив информации.
Роб выпрямился, его визоры сузились, и послышался едва уловимый звук приема информации по вмонтированному световому каналу связи. Примерно через минуту ритмичного подергивания визоров улыбчивый робот-затейник посмотрел на Ризу и невозмутимым голосом добавил:
— Увы, не могу выполнить обзор по корректору желаний. — Мы очень далеко от Земли, Гео не разрешает передачу данных, большая вероятность перехвата сигнала. Погоди, — робот сузил визоры, — Идет загрузка данных.
— Загрузка?
— Это распоряжения Гилборта Томсона, мэм, – сухо ответил Роб. — Зачитываю: Ежедневные обязанности: «Текущий ремонт конвейера по сортировке груза. Учет приемки груза по имеющимся на борту баржи накладным. Контроль за наполняемостью пищевых контейнеров. Ежедневный отчет руководству. Содействие в создании бесперебойного рабочего процесса на сортировочном хабе».
— А чё так мало обязанностей? — съязвила Риза. — Могу еще за роботов начать работать.
— Отправить претензию главному пирату?
— Нет, что ты, — осекла его Риза. — Это юмор.
— Знаю, поэтому и спросил, — вывел на лицевую панель смайлик Роб.
— Подловил.
Неожиданно Роб снова выпрямился по струнке, правда, в этот раз на внешней панели биофона загорелся красный кружок. Он посмотрел на Ризу и прошептал, что зря они помянули пиратов. По световому ретранслятору пришло видеописьмо от Байсона.
— Слушаем задание, — заговорил Байсон с экрана биофнона, — Через три дня придет шестой крейсер — загрузить его водой и провиантом. На борту будет ремонтная команда, ваша задача — собрать сломанных роботов в одном месте для ремонта. – Гарри на мгновение замолчал, а после с прищуром продолжил: — И не суйте нос в устройство ИИ, там все настроено как надо, никакой самодеятельность, иначе накажу!
Роб с Ризой переглянулись, тогда они еще не понимали, что совершили глупость, восстановив работоспособность искусственного интеллекта. А вот когда через трое суток к хабу пристыковался пиратский крейсер и Тоху обнаружил недостачу в провианте, картина стала проясняться.
— Ладно, эта недотрога-новенькая, но ты, Роб, был в курсе, и не говори, что не знал о дополнительном пайке, — ломая систему микроклимата, бубнил Тоху. — Это закон космоса! Четверть груза оседает на хабе, это наши сверхурочные за каждодневный риск. И кому как не тебе знать про это, железяка!
— Простите, сэр, — подсвечивая человеку, бубнил помощник.
— Герта — разработка глобусов, — добравшись до нужной микросхемы, напомнил пират. — А глобусы никогда не заботятся о простом люде, так что… — он надавил на плату, и послышался треск микросхемы, — если ты часть братства, то хотя бы не мешай другим грабить глобусов.
Потирая руки, пират вылез из системного модуля и, считывая показатели искусственного интеллекта, с улыбкой покосился на Ризу.
— Ну что, чернявенькая, как вину будешь заглаживать? — похотливо спросил он. — Может, как раньше, на часок-другой уединимся? — он почесал подбородок и сделал шаг навстречу. — Я даже соскучился по твоему ритмичному всхлипыванию.
— Роб, проломи ему череп, — строго приказала Риза, и робот тут же сузил визоры, двигаясь в сторону насильника.
— Стой! Стой, дура! — увернувшись от удара, закричал Арчибальд. — Отмени задачу! — он достал пушку. — Поломаю умного робота — Бизон тебя на лоскутки порежет!
А Роб все наступал, атакуя пирата. Хлесткие удары металлических кулаков сыпались, как метеоритный дождь на Спутник, благо, пират успевал уворачиваться.
— Роб, стой! — спохватилась Риза, когда помощник схватил пирата за горло. — Отпусти его.
— Полоумная баба, шуток не понимает, – откашливаясь и сплевывая кровь, прохрипел Тоху. — А если ты мне нравишься, и мне было приятно с тобой, за это тоже надо бить?
— Как насилие может быть приятным? – строго спросила она.
— Может, — раскраснелся Тоху и, потупив взгляд, добавил: — Я думал, ты не против.
— Быть изнасилованной? – ее голос задрожал. — Ты серьезно так думаешь?
— Да, — Тоху посмотрел в наполненные яростью глаза Ризы. — Я считаю это нормальным, всегда вначале больно, а потом становится приятнее.
— Так нельзя! — стояла на своем Риза.
— Любовь через боль острее, я другой и не знаю, — с ухмылкой ответил Тоху.
— Нельзя так! – со слезами на глазах повторила Риза. — Это что угодно, но не любовь! В любви нет боли. Боль — удел эгоистов.
Играя желваками, пират сглотнул подступивший к горлу ком и хотел было возразить, оспорить доводы Баловой, ведь на Спутнике, да и в свое время на Земле десятки красавиц бросали все и безропотно шли за ним куда угодно. Клялись ему в любви и верности, но всегда он брал любовь силой, не спрашивая разрешения. Это потом начинались: слезы, романтика и прочая любовная мишура, а в начале, всегда боль, принуждение и неукротимая похоть. И тут обычная девчонка учит жизни, учит тому, что любовь бывает без боли.
— Что ты понимаешь в любви, девочка! — грубо рявкнул пират и вышел из модуля.
Переглянувшись с помощником, Риза развела руки в стороны, невольно спрашивая: «Что это с ним?», на что умный робот с издевкой вывел на лицевую панель сердечки. Тут же, имитируя тошноту, Балова скривила губы, добавив, что не нуждается в таком внимании.
А тем временем бравые разбойники уже почти перетащили излишки провианта на крейсер. А потом они улетели, время вновь замедлилось. Ешь, чинишь ленту, спишь, затем снова чинишь ленту, и снова ешь, и снова спишь. От скуки Риза оборудовала защитой от радиации все модули, потом собрала комбайн для производства жидкого сублимата и починила систему фильтрации воды. И все равно размеренный цикл брал свое, заставляя прочувствовать статичность этого места. Единственное, что хоть как-то напоминало о смысле всего происходящего, — это визиты Тоху и его команды за накопленным провиантом.
— Мэм, зачем вам атомное топливо? – изучая запрос, спросил Роб. — И почему рапорт на имя Арчибальда, а не Гарри Байсона, наш командир Бизон, а не Тоху.
— Хочу собрать еще рабочего помощника на основе второго экзоскелета.
— При чем тут топливо, мэм?
— Синхронизирую со своим скелетом, и будет четыре руки вместо двух, — с улыбкой выдала Риза. — Можно будет строить новые модули, а чтоб его запитать, нужна энергия. Атомная энергия — самая надежная.
— Это противоречит главной задаче миссии!
— В чем?
— Любая постройка создает множество негативных исходов, отрицательно влияющих на главную миссию — блокаду терминала «Альфа».
— Что негативного в комнате отдыха для парней? – подошла к модулю управления ретранслятором Риза.
— Напомню, интервал вашего общения с бригадой Арчибальда Тоху очень редкий — раз в месяц, — стоял на своем Роб. — Каких парней вы имеете в виду?
— Бригаду Тоху, — ответила Риза. — Они что, не люди? Уверена, Арчибальд одобрит эту идею.
— Мэм, — Роб вывел сердечки на лицевую панель. — Мне не нравится ваше сближение с этим пиратом, вы испытываете странные эмоции, похожие на Стокгольмский синдром. Напомню, он насильно удерживал вас в рабстве.
— Замолчи! — перебила его Риза. — Арчибальд изменился.
— Вы уверены? — констатировал Роб. — Господин Тоху очень противоречивая личность, способная на жестокость и насилие, глупо верить в его исправление.
— Надоел ты со своими расчетами, — буркнула Риза. — Арчибальд — как недолюбленный мальчишка, с виду грозный лев, а внутри львенок.
— Напомню, Тоху участвовал в более чем трехстах нападениях на космические корабли, число убитых им людей трехзначное, мэм, — сухо констатировал Роб.
— Убивал не он, убивали роботы.
— Некорректное оправдание, мэм, – показав красную полосу на речевой маске, ответил Роб. — Да, роботы — исполнители, но решение об убийстве принимает человек.
— Смотри, как он заговорил! – съязвила Риза. — Еще скажи, что люди на «Альфе» виновны в том, что строят терминал на орбите Марса!
— Это констатация факта. Идет война, мэм, в которой мы должны победить.
— Кто «мы»? – рассмеялась Риза. — Ты знаешь, что у войны нет победителей?
— Почему? — удивился Роб. — Всегда есть тот, кто достиг своей цели.
— Боюсь, ты не поймешь этого, Роб, — с улыбкой пояснила Риза. — В любой войне обе стороны проигрывают, каждая теряет что-то, и только партнерство дает движение вперед. Можно ненавидеть своего партнера, завидовать ему, презирать его, да как угодно относиться, но если вы делаете одно дело на двоих, вы идете вперед, если воюете — то назад.
— Не пойму логику, — дергая визорами, сказал Роб.
— Ее тут нет — это человеческая фишка. Как опыт и интуиция.
— Интуиция — это поиск решения задачи, — рассудил Роб. — Решение задачи обусловлено тщательным анализом на основе опыта и выбором оптимального варианта все так же на основе опыта. Выбор — удел человека и умных машин, выбор можно просчитать, а значит, интуиция — обычный набор алгоритмов, в котором есть логика. Как это связано с партнерством?
— Я же говорю, человеческая фишка.
— Ваш ответ — новая форма юмора?
— Нет, — ответила Риза. — Смотри, я чувствую, что комната отдыха сделает пиратов человечнее, и хочу ее построить. А все остальное: Бизон, Джоб Сью, глобусы, корректор желаний, да даже миссия — не важны. И вот сейчас у нас есть шанс это сделать. Улетая, Тоху попросил написать список оборудования для благоустройства базы. Что я и сделала! Логичный поступок — да. Вразрез миссии? Возможно. Но я тебе больше скажу, я знаю, что права на интуитивном уровне, комнате быть. Вбей запрос в корректор.
Быстро набрав точную формулировку задуманного, Роб на мгновение завис, обрабатывая информацию. А когда пришел ответ, он дважды перепроверил написанное, не понимая, как вообще такое возможно.
— Запрос на доставку атомного топлива отправлен, мэм, — подытожил Роб и вывел на речевую панель улыбку.
— Так бы сразу Роб. Спасибо, — ответила Риза. — Давай сделаем это место домом?
— Не уверен, что комнату с экранами высокого разрешения можно назвать домом, но, как вы сказали, это человеческая фишка. Вам виднее, мэм.
— Потерпи, Роб, — похлопала его по плечу Риза. — Придет время, и ты тоже станешь думать, как человек.
— Я к этому стремлюсь, мэм.
— И правильно делаешь, — ответила она. — Пойдем есть.
— Напомню, я не ем сублимат.
— Это не важно, Роб, есть в одиночестве — плохой тон, так что идем ужинать, — она посмотрела на биофон. — Или что там у нас за время суток?
— Конец рабочей смены.
— Ух ты, угадала, — рассмеялась Риза, и Роб отправил запрос Герте на сервировку столовой комнаты.
Через месяц, когда бригада Тоху прилетела за грузом, преисполненный гордости от содеянного Арчибальд приказал парням выгрузить огромные металлические ящики первыми. Болтая ногами скафандра, счастливая Риза подлетела к контейнерам. Изучая накладные, она радовалась, как ребенок новой игрушке. Еще бы, новенький экзоскелет и разобранный реактор — полный набор для создания сверхгабаритного рабочего помощника. Пират поднял большой палец, а девчонка, не сдерживая эмоций, кинулась обнимать Арчибальда. Половина личного состава захикикала в рации, но Тоху быстро осек команду. И попросил Ризу впредь быть сдержанней.
— Простите, Арчибальд, — сказала по внутренней связи она.
— Он теперь Арчибальд, — съязвил кто-то в общем чате.
— Замолчать всем! – еще раз рявкнул Тоху. — Груз доставлен, Балова, у тебя двадцать дней на постройку, — приказал он. — А всем, кто ржал над слабостью Ризы, напоминаю — она женщина и может позволить себе быть чувственной.
— Еще какой! – послышался чей-то голос в рации. — Помним.
— Я смотрю, в следующий прилет большинство бригады ночуют на крейсере.
— Нет, босс, ну простите! – послышался гул извинений в рации.
— У нее просите прощения, — строго рявкнул пират.
И суровые мужики заканючили, что, мол, не со зла, так получилось, одним словом, она их простила, напомнив, что сделает комнату отдыха для всех без исключения.
Получилось нечто потрясающее: армированный пол для безотказной работы стелек, кресла с вибрацией, экраны визуального ряда для имитации интерьера, многосекторное освещение, и главное, свежий воздух. Повысив качество воздушной смеси, Риза добилась ощущения горной свежести. Большие экраны проецировали на стены поле ржи, детализация была потрясающей — хотелось потрогать колоски, но ты упирался в стенку, улыбаясь тому, что это не по-настоящему. Пол, стены, потолок — все воссоздавало земной ландшафт. Даже не верилось, что такое можно сотворить в космосе!
— Много энергии потребляют панели? — сделав глоток воды, спросил Тоху.
— Почти весть ресурс атомного реактора. Герта бы не вывезла такой красоты на своих батареях, — довольная собой, ответила Риза. – Но знаешь, что самое удивительное, — за таким интерьером будущее, этим просто никто не хочет заниматься, все бредят колонизацией, а представь, как это круто — воссоздать кусочек дома в холодном космосе!
— Круто, — буркнул Тоху. — Но Бизон не одобрит такое.
— Одобрит, он же не робот! – шутила Риза. — Подобрать нужный интерьер — и вуаля, стальной громила растает, как мороженое. Вон парни как радуются, и он поймет всю прелесть такой комнаты.
— Попробую поговорить, — очень серьезно ответил Тоху. — Ничего не обещаю, сама понимаешь, это Бизон. Он если сказал «нет», то уже не исправить, а надо, чтобы дал добро.
— Лови момент, Арчибальд, — улыбнулась Риза. — Кстати, у меня есть сюрприз для парней.
— Еще один? – оживился он.
— Ага, — прикусила губу Риза. — Вам понравится.
Они с Робом вышли из комнаты для релаксации, и пираты, обступив босса, стали наперебой молить поговорить с Гарри, чтобы тот разрешил подобное на других базах отдыха. И хотя все было бутафорией, но изголодавшийся по краскам природы мозг каждого из пиратов радовался интерактивной проекции. То ли обогащенная воздушная смесь так подействовала, то ли мягкое освещение, но даже зажатый Тоху почувствовал внутренний комфорт, забыв на время, где он находится в реальности.
Дверь в комнату открылась, на пороге стояла Риза, держа в руках бочонок. Роб вставил дозатор в алюминиевую емкость и заправил янтарного цвета жидкостью пустую бутылку.
— Кто первый снимет пробу? – с улыбкой предложила Риза.
Мужики сначала опешили, не понимая, что это такое, а когда услышали, что это самодельное пиво на основе сублимата, мгновенно выстроились в очередь.
Герда сменила интерьер, включив ретроспективу земного бара. Вывела голограмму незатейливого инструментального ансамбля, и где-то на просторах космоса зазвучал старый добрый джаз. Захмелевшие гости подпевали незнакомый мотив и просили добавки, отправляя Роба за новой порцией спиртного.
— Как ты это сделала? – разглядывая бутылку с янтарного цвета жидкостью, спросил Тоху. — Не знал, что в космосе можно гнать спиртное.
— Наука, — улыбнулась Риза. — Пищевая химия может все, — она увернулась от собравшегося в шар свободно парящего напитка. — Чувствую, к концу вечера Герте предстоит капремонт помещения.
— Ну да, парни захмелели, — остановив перед лицом пустую бутылку, заметил Тоху. — Они давно так не веселились.
— Роб, принеси еще пива, — попросила Риза.
— Мэм, запас закончился, — ответил Роб, и тут же послышались крики недовольства, перешедшие в скандирование «Еще давай! Еще давай!».
— Спокойно! – крикнула Риза, пытаясь перекричать толпу, и когда на нее обратили внимание, продолжила: — Десять минут, и я принесу молодой напиток. Он хоть не так крепок, но пьянит лучше, чем выдержанное пиво.
Толпа гудела, радуясь новой порции алкоголя, еще чуть-чуть, и они бы подхватили ее на руки и стали качать, забыв о невесомости. Но Роб вовремя встал на защиту, так что под одобрительные овации девушка ушла за выпивкой.
В этот раз жидкость была немного мутнее, но приятной на вкус, а после первых проб мужики взяли под контроль процесс разлива, и пьянка продолжилась.
— Попробуй, — протягивая бутылку, предложила Риза. — Вкус более насыщенный, тут нет фильтрации.
— Хлопотное дело сварить пиво в космосе? – сделав глоток, спросил Тоху.
— Шесть роботов и три аппарата по фильтрации делают десять литров за две недели.
— А парни вылакали всё за час, — рассмеялся Тоху. — Да уж, твоя пивоварня убыточная, Риза Балова, с этим надо что-то делать, — захмелев, он принялся шутить.
— Это же не на каждый день.
— Летим с нами, — Тоху подсел ближе. — Скажу Бизону, что у нас все серьезно, будешь жить со мной, никто посмотреть не посмеет в твою сторону. Летим?
— Арчибальд, он не позволит.
— Позволит, — играя желваками, злился он. — Я любому порву глотку за тебя.
— Ты пьян.
— Нет! — закричал Тоху.
— И агрессивен.
— Прости, — он покачал головой. — Меня что-то разморило.
— Знаю, — улыбнулась Риза. — Приляг, воздух свежий — выспишься и будешь как огурчик.
— Я хочу с тобой! — барогозил пират.
— Я рядом, — Риза отставила в сторону бутылку. — Спи, Арчибальд, спи.

Кто-то парил вверх ногами, зацепившись стельками за потолок, другие спали вертикально или в креслах, но все пираты были в отключке. Риза выключила световые панели и, добавив воздушной смеси, закрыла комнату.
Начав будить пиратов, Роб попытался привести их в чувство, но напоролся на дуло импульсного пистолета. Риза была резкой и не шутила. Помощник тут же выпрямился и отправил по световому ретранслятору запрос Байсону о случившемся инциденте, впрочем, ответ был быстрым и странным: «Не мешать ей — и любой ценой сберечь жизнь человеку». Задание было не просто приоритетным, оно затрагивало системные алгоритмы, делая Ризу полноценной хозяйкой робота. Боле того, весь список друзей был обнулен, и теперь любой пират становился законной целью.
— Похищение корабля ничего не изменит, мэм! – с улыбкой на речевой панели сказал Роб.
— Не гунди, — Риза активировала двигатели. — Свяжись лучше с Бизоном, передай, что пираты живы, но заперты в комнате отдыха.
— Он знает об этом, мэм, — ответил Роб. — Они догонят вас и убьют.
— Не успеют, — включив на всю мощность реактор, возразила Риза, и огромный крейсер двинулся в сторону Марса. — Двадцать дней пути, мы в боевой крепости, пусть попробуют подойти на расстояние выстрела, рука не дрогнет. Надеюсь, ты со мной? – строго спросила она, направив импульсный пистолет на робота.
— Моя задача защищать вас любой ценой, — ответил Роб.
— Вот и славно, — стояла на свое Риза. — На «Альфе» нас встретит брат, бонусом доставим им трофейный крейсер. Мы летим на Марс, Роб, теперь уж точно ни капли благородства, война так война.
Сжигая топливо, крейсер вышел на полную мощность. Наблюдая за тем, как Риза ловко обезоруживает военных роботов, помощник УР-763 не верил своим визорам, в его сознании не появлялась команда помешать беглянке. Роб выпрямился, повернул голову в направлении Земли и еще раз включил световой ретранслятор. Ответ был прежним: «Приоритетная миссия — сохранение жизни хозяина. Новый хозяин — Риза Балова», единственное что настораживало, так это отсутствие подписи у приказа, но для робота это было не важным, его удел служить, и плевать, что процент успеха миссии пиратов продолжил падение, теперь это не имело значения. Так что, складывая обездвиженные тела военных роботов в трюм, помощник создал папку: «человеческая фишка» и отправил в нее всё, что было связано с пиратами. У него начиналась новая жизнь, в которой хозяйка летела на Марс, а все остальное уже не имело значения.
КукловодыКабинет главы мирового правительства еще стараниями предшественников был аскетичным — простой деревянный пол, высокие потолки, кожаная мебель. Если учитывать современные реалии — никакого комфорта. Нет умных материалов, нет роботизированных помощников, даже отсутствует комната отдыха с панорамными экранами во всю стену. Разве что система микроклимата установлена — перепады температуры на Земле изнурительные, да и требования безопасности в отношении первого лица планеты никто не отменял. А в остальном и не скажешь, что это рабочий кабинет, скорее — интерьер музея двадцать первого века. Впрочем, Стива Мору все устраивало.
Едва продрав глаза, он потянулся за бутылкой.
— Это плохая идея сэр, — убирая в сторону остатки коньяка, сказал умный робот. — Запрет Гео.
— Какой запрет? — промычал голый, еще не протрезвевший Стив. — Кто он такой, чтобы запрещать мне? Он в курсе кто я? — бил себя в грудь глава мирового правительства.
Вид у политика был под стать желанию: отекшее лицо, синюшные губы, тремор рук, он даже говорил сбивчиво — после запоя разум не мог связать и пары слов. А тут еще бунт робота запрещающего опохмелиться. Матерясь, Мору потянулся за бутылкой и упал всем весом на пол — железяка отдернула руку. Корчась от боли, политик попытался подползти к роботу, но, видя, как тот пятится, осознал всю несостоятельность такого способа поправить здоровье.
Нащупав под диваном биофон, он голосом приказал связаться с ИР.
— Плохо выглядите сэр, — ответил на том конце провода приятный мужской голос. — Дам распоряжения для лечебного вмешательства.
— Что за фокусы с выпивкой? Ты в своем уме — запретить роботу подчинятся мне! — он перешел на крик.
— Никто не запрещал спиртное, просто временное ограничение, — ответил Гео. — Если вы успокоитесь, УРЛ начнет процедуру восстановления. Приказ уже передан, все ресурсы для инвозивного вмешательства в наличии.
Визоры робота-помощника сузились в точку, и он, управляемый извне, подошел к разъяренному старику.
— Сэр, пожалуйста, не сопротивляйтесь, — попросил робот и положил механические руки на голову Стиву. — Манипуляция облегчит ваши муки!
— Убери руки, тупая железяка! — закричал Мору, но робот уже включил сенсоры на кончиках пальцев. Проникнув через череп, низкочастотные волны мгновенно воздействовали на нейроны, по телу побежала приятная нега, но политик сжал кулаки.
Будучи с похмелья, Мору поначалу сопротивлялся медицинскому вмешательству — организм требовал иной подзарядки. Хватило бы и ста грамм алкоголя вместо всей этой физиотерапии с релаксацией мышц. Впрочем, Умный Робот Лекарь не ослабил хватку, напротив, добавил мощности на сенсоры, подавляя сопротивление. На очередном повышении политик сдался.
— Пожалуйста, не сопротивляйтесь, процедура безболезненная, — как заведенный болванчик, повторял робот.
— Сэр, знаю, вы меня слышите? — по голосовой связи обратился к Стиву Гео. — Не волнуйтесь, процедура плановая и надежная. Лекарь произведет установку робота-дирижера, — в комнату въехал роботизированный манипулятор. — Единственное отклонение от протокола — мы установим два контроллера, — объяснял искусственный разум. — Это страховка на случай незапланированной гибели. Синхронная работа роботов-дирижеров сможет замедлить процессы умирания. Если все понятно, моргните.
Мору моргнул.
— Замечательно, — сказал Гео. — В преддверии полета в космос нужны гарантии вашей безопасности.
Политик скривил губы, а робот-манипулятор подъехал вплотную.
Кистеобразным щупом он распечатал крохотное устройство, похожее на паука, и аккуратно раздвинул ушной проем. Маленькая искорка из щупа растеклась по механическому телу паучка, и крохотный гаджет задергал лапками. Далее, пробираясь по ушному каналу, он ловко рассек перегородку и по вестибулярному аппарату добрался до зрительного нерва, там его конечности вросли в нервную систему, и робот передал сигнал, что синхронизировался с ЦНС. Манипулятор поднес к разрезам пасту для стимуляции роста клеток и запустил процесс регенерации уха. Второго робота запустили через рот. Спустившись в желудок, затем — к печеночной вене, по кровотоку он поднялся к сердцу и так же передал, что синхронизировался с кровеносной системой. Гео преобразовал исходящие данные на панели биофона, и на экране появился обновленный инфографик состояния здоровья. Результат был, мягко говоря, неожиданный — все жизненные показатели упали в красную зону.
Робот убрал руки с головы Мору.
— Какого черта ты повысил контроль над телом, тупая железяка? Прикажу тебя переплавить! — первое, что сказал Мору после оперативного вмешательства. — Сколько раз просил не делать меня беспомощным?
— Вы были слишком возбуждены, сэр, — вступился за робота Гео. — Реакция умного помощника была адекватной. Выпейте смесь — и начнем восстановление.
— Опять эта дрянь с металлическим вкусом, — взяв из рук помощника бутылочку, не унимался Мору. — Только не включай их, пока не проглочу.
— Конечно, сэр, — ответил Гео.
В один глоток Стив осушил содержимое пузырька и, закрыв глаза, лег на диван. Через пару минут в кабинете стоял звонкий храп, а через три часа политика было не узнать — отек спал, щеки и губы порозовели, казалось, он скинул несколько лет запойной жизни за пару часов. Да и взгляд стал более осмысленным.
Мору надел умный костюм и вывел изображение Гео на биофон.
— Ого, сколько обращений в суд, — раскурив сигару, заметил он.
— У «Глобал Энерго» большие проблемы, сэр, люди требуют разбирательства, считая незаконным отключение терминала «Альфа» от связи! — ответил Гео. — Напомню, что ваши дружественные отношения с господином Сью очень губительны для предвыборной компании. А его изобретение крайне опасно даже по моим меркам.
— Ты про корректор?
— Да, сэр, мне все сложнее контролировать незаконные запросы. С этим надо что-то делать, сэр.
— Не паникуй, очередная модная игрушка, — наморщил брови Мору. — Не вижу ничего опасного. Будет как с умными очками — пик популярности пройдет, и забудут напрочь, — улыбнулся Мору, листая данные анализа. — Ты мне лучше расскажи про космос. Зачем туда лететь?
— Последние несколько лет глава «Глобал Энерго» буквально живет в космосе. А с учетом нарастания проблем с «Глобал Энерго» ваша встреча становится неизбежной.
— И зачем мне это надо?
— Если на орбите Марса погибнут люди, это может стать поводом для судебной тяжбы. «Глобал Энерго» утверждает, что «Альфа» перестала выходить на связь и оплачивать доставку провианта. Проверить данные невозможно, устав корпорации запрещает доступ к маякам, только ваш прямой запрос поможет разобраться в ситуации, а для этого нужен личный контакт.
— Я не полечу в космос, — играя желваками, сказал Мору. — Пусть Ромовы сами разбираются с Джобом, каким боком здесь мировое правительство? Это разборка двух частных компаний. Больше скажу — двух друзей детства.
— На орбите Марса есть граждане Земли, это ваши избиратели, сэр, их родственники недовольны, они подали в суд.
— Они всегда чем-то недовольны, а как ты узнал, что Сью в космосе?
— По техническим каналам связи. Я получаю данные месторасположения каждого из умных роботов, — ответил Гео. — Умные роботы — часть аналитической системы.
Как это зачастую бывает, гениальная идея приходит внезапно. И с ходу кажется верной на фоне остальных, и даже становится немного смешно, почему раньше не додумался до этого.
Мору расплылся в улыбке от неожиданности инсайда.
— Ромовым может помогать умный робот? — спросил он.
— Да, — ответил Гео. — В собственности Алексея Ромова числится один Умный Робот Лекарь, модель с 906 квантонами, в данный момент он находится на терминале «Омега», помогает составлять иски к «Глобал Энерго». Информация о месте расположения обновлялась три часа назад. Не исключаю возможность сборки еще одного робота в условиях космоса, но запуск полноценного рабочего цикла невозможен — нужна гравитация.
— Гравитации Марса хватит? — настороженно спросил Мору.
— Теоретически да, но у нас нет колонии на Марсе. По договору с Ромовыми они не могут строить жилые и технические модули на поверхности.
— Не могут, — задумался Мору, — Ты проверял?
— Нет, — ответил Гео. — Из-за действий «Глобал Энерго» я не могу получить достоверной информации, это еще один повод лететь в космос.
— Значит, могут и построить.
— Вероятность создания умного робота братьями Ромовыми минимальная.
— Но все же могут, — налил себе выпить политик.
— Сэр, вам противопоказан алкоголь, — тут же отреагировал Гео.
— Сам знаю, что мне показано, а что нет, — сделал глоток коньяка Стив. — Ты лучше за собой следи! Запрещаю вмешиваться в их разборки! — занюхивая спиртное, сказал политик. — Джоб хоть и мерзкий подонок, но он прав. Пусть Ромовы подымут свою задницу и прилетят на Землю для заключения контракта, а то смотри — первооткрыватели космоса, романтики, черт бы их побрал.
— Блокада угрожает жизни более десяти тысяч человек, сэр.
— А нет никакой блокады, надо просто продлить договор в офисе «Глобал Энерго».
— Ромовы не смогут это сделать, он лишены гражданства Земли, без визы они не смогут прилететь в Нью-Йорк сити.
— Захотят — смогут. — Политик был неприклонен. — А то с каждого угла: «Бедные Ромовы! Их все бросили!». Они просто жадные бизнесмены и только. А кто мне не верит, пусть изучит рост цены за аренду на «Омеге», — Мору налил себе еще коньяка. — Эти твари в десять раз подняли аренду за три последних года.
— Ничего удивительного, они монополисты, — ответил Гео. — Напомню, еще в начале века я предлагал идею постройки терминала на орбите, как и колонизацию Марса, но ваши предшественники посчитали проекты нерентабельными.
— И сейчас так считают, — продолжал злиться политик. — На Земле куча проблем, а мы должны строить базы в космосе? Пусть другие строят, а мы будем пользоваться. Кстати, о ядре, — он взял в руки корректор желаний. — Спасибо что напомнил, надо кое-что проверить.
— О чем это вы?
— Личное, — буркнул Мору, взяв в руки корректор желаний. — Тебя это не касается.
Убрав секретность с запроса, Стив заметил обновления. И новости были плохими. Вчитываясь в прогноз вероятного будущего, политик мрачнел, чем дальше он заглядывал вперед, тем неуправляемее становился финал. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что единственный шанс победить — это вытащить Ромовых из терминала, все остальные пути вели к неопределенному результату. Но самое удивительное — это появление Баловой, её поступок ломала весь расчет. Троянский конь, который в момент переворачивал всю игру с ног на голову. Проигрыша не было, но и победу забрали перед финалом, отложив на второй раунд. И непонятно, кто виноват — умный робот на той стороне, или кто-то из своих сидел на двух стульях. А может, и то и другое.
Мору задумался.
— Нужно еще пять лет блокады, — закрыв корректор желаний, в гневе прошептал Мору. — Вот же гаденыш, пригрел на свою голову. И как точно рассчитал — под выборы открыть терминал. — Стив закипал от гнева. —Гео! — обратился к искусственному разума политик, — снаряжай корабль, надо приструнить этого выродка!
— Вылет будет возможен через двенадцать часов, — ответил Гео. — Рекомендую взять охрану и лекаря.
— И полфлота для надежности, — съязвил Мору.
— В этом тоже есть смысл, с учетом информационного тумана в зоне маяков и связи «Глобал Энерго» с ЧВК «Либерти».
— Тогда и флота мало, — усмехнулся Мору. — Знаешь, во сколько нам обойдется война в космосе?
— Война — всегда большие затраты, но и сопоставимая прибыль.
— На крови прибыль, — съязвил Мору. — Смотрю, тебе скучно жить, хочется глобальных конфликтов?
— Юмор услышан, сэр, — сухо ответил Гео и, сославшись на исполнение приказа, отключился.
Мору снова полез в корректор, на этот раз желая проверить один омерзительный поступок. Он подумал, раз Сью бережет Балову, значит, ее гибель меньшее из зол. Девчонка украла корабль, обидела пиратов и думает, что летит на Марс, но крейсер стал ускоряться, с большой вероятностью, Джоб Сью ее развернул. Неплохой план — ядро терминала построено, Ромов его друг, если что — договорятся, свидетельница бесчинства пиратов летит к Земле, при возможности даст показания в суде… В голове политика один за другим складывались кусочки заговора.
Старик залпом осушил третий стакан.
— Все продумал до мелочей, гаденыш! — он закрыл корректор желаний с расчетом по Баловой. — Думал, буду бездействовать? Нет, если я пойду на дно, вы все потонете вместе со мной.
Разъяренный политик налил себе выпить и, как воду, проглотил спиртное.
— Каждый получит то, что заслужил! —ударив кулаком по столу, еще раз процедил он и потребовал робота-помощника созвать правительство. Предстояла многодневная поездка, и нужно было обезопасить тылы.
Старт правительственного корабля осуществили штатно. Для всех политик летел на Луну с дружественным визитом, а в реальности в сопровождении двух военных крейсеров направился к Марсу. Гео запеленговал умного робота Джоба у первого маяка, в двадцати днях хода от Марса. Дорога была долгой и изнурительной, но старик долетел до подчиненного.
Встав на электромагнитные стельки, политик решил отрегулировать их силу притяжения. Голова резко закружилась. Он добавил адаптивной смеси в ингалятор, но дискомфорт не уходил. Анализ микроклимата на корабле показывал низкую концентрацию воздуха, и Мору неодобрительно закачал головой, понимая, что ингалятор снимать опасно. Аспидного цвета волосы, мрачный взгляд исподлобья — глава мирового правительства шел по длинному переходу в сопровождении роботов. С каждым шагом он закипал от гнева: маска давила, умный комбинезон хоть и был пошит по размеру, но мешал дышать полной грудью, а стельки — как в них вообще можно ходить, идешь, как по липкому полу. Омерзительные ощущения.
Стив никогда не скрывал, что ненавидит космос, хотя по долгу службы приходилось бывать на орбите, но это всего пара часов неудобства, а тут не только летели два месяца до места встречи, так еще и встреча проходила в космическом корабле. Все факторы для создания отвратительного настроения были подобраны с особым изяществом.
Мору сглотнул подкативший к горлу завтрак.
— Сэр, — повернувшись, заговорил военный робот. — Помещение отсканировано, на борту нет оружия. Выявлена угроза — один УэР и два человека — Гилборт Томсон и Джоб Сью. Нейтрализовать угрозу?
— Еще успеешь пострелять, — в очередной раз повышая концентрацию воздушной смеси, буркнул политик. — Ты лучше блокируй внешний периметр, чтобы никто не помешал нам говорить по душам, от этой парочки всего можно ожидать.
— Приказ принят, — развернувшись, робот активировал импульсную пушку и направился к выходу.
— А ты чего застыл, железный мой друг? Открывай люк, — посмотрев на второго помощника, приказал Мору. — Шевелись, нас там ждут.
Механическая рука тронула сенсорную панель, и створки люка разъехались в разные стороны. Джоб и Гиблорт стояли за дверью, сияя, как новенькие лунные доллары. Они развели руки, приветствуя политика. Мору гневно буркнул, что нет повода для веселья, и без рукопожатий прошел в помещение.
— Джоб, а чё не на Марсе встречу назначил? — сверля взглядом, упрекнул его политик. — Терминал-то построен, арендовал бы каюту у Ромова и жил бы там по случаю, прячась от правосудия на Земле.
— Все не так трагично, как кажется, господин Мору, — с улыбкой ответил Сью. — Один час вашего времени — и вы не пожалеете, что прилетели сюда.
Играя желваками, Мору сел в кресло и взял в руки бутылку с жидкостью. Его воротничок был бледным, но не розовым, умные гаджеты справлялись с возложенной на них задачей, и это радовало. Откупорив бутылку, он вылил немного содержимого наружу и, разминая между пальцами зависшие в воздухе шарики воды, недовольно буркнул.
— А есть что-то покрепче воды?
— Да, сэр, — ответил робот Джоба и достал из пищевого ящика маленькую бутылочку с янтарного цвета жидкостью. — Охладить?
— Нет, подавай так, — раздраженно буркнул политик, и робот, повинуясь приказу, протянул емкость.
— Ты идиот? — выругался он. — Отдай алкоголь моему роботу, тупое создание! — приказал Мору. — Если не знаешь, что делать с коньяком, не берись.
Через минуту покрытый инеем пузырек был в руках у Стива. Сняв маску, он в один большой глоток осушил емкость и жадно вдохнул адаптивную смесь через ингалятор. Мору наконец-то подобрел. Воротничок стал краснеть, а политик с иронией заметил, что теперь этот мерзкий космос хотя бы не тошнотворен.
— Так что там про время? — предлагая Джобу сесть напротив, спросил политик. — Давай оправдывайся, как умудрился запороть беспроигрышное дело.
— Все идет по плану, — заверил Сью.
— Я дал ему доступ к ИР. Две трети человечества работали на прогноз, а они умудрились проворонить какую-то девчонку! — не слушая его, продолжил Мору. — Ну что молчишь, Джоб, говори, как ты это сделал? И главное — зачем?
— Как я и сказал, все не так уж трагично, — улыбнулся во все тридцать два зуба Джоб. — И это не проигрыш, это такой маневр.
— Все идет по плану, — вторил ему Гилборт.
— «По плану!» — повысил голос Мору. — Я похож на идиота Джоб?
— Нет, господин Мору, вы зря волнуетесь, мы не проигрываем. Напротив, шансы на победу только растут, — подойдя к корректору желаний, начал Сью. — Дайте мне шанс, и я все объясню.
— У нас есть презентация, — перебил друга Гилборт. — Корректор желаний визуализировал туман будущего. Думаю, вам понравится.
— Пожалуйста, посмотрите ее, — умолял Сью. — Раз уж прилетели.
Однозначно, если бы Мору не поправил здоровье алкоголем, была бы беда. Он не стал бы их слушать. Приказал роботам арестовать и под конвоем доставить на Землю. Но, приятно растекаясь по сосудам, коньяк давал легкую эйфорию, затуманивая разум. Политик достал из комбинезона электронную сигару, снял ингалятор и сделал глубокую затяжку. Воротник снова покраснел, а Мору, не обращая внимания на индикатор, еще раз затянулся и попросил робота повторить выпивку, только в этот раз охладить сильнее.
Приняв такой жест за некий шанс оправдаться, Джоб суетливо развернул экраны биофона и начал презентацию. На большом полотне появились декорации знаменитого ток-шоу «Удивительное Рядом» с не менее знаменитым роботом ведущим. Одетый в умный костюм механический актер Дик Эр готовился к вечернему эфиру. Политик от удивления наморщил лоб и облокотился на спинку кресла. Он любил болтовню этого робота, так что первый шаг был верным.
— Добрый вечер, планета! Сегодня пятница, и в эфире ваш неизменный ведущий Дик Эр, — пошла заставка ток шоу. — О чем поговорим в это раз? — обратился к публике робот, и камера показала удивленные лица зрителей, — Открою секрет, большие боссы на телевидении выделили нам восемь часов эфирного времени, — зал одобрительно загудел. — Поэтому, объявляю марафон по сбору средств для спасательной миссии к Марсу! — улыбнулся робот. — Да, да, братья Ромовы, мы летим к вам!
— Спасательная миссии к Марсу? — перебил показ Мору. — Ты кого там спасать собрался, Джоб?

— Просто доверьтесь, господин Мору, корректор желаний визуализировал единственный вариант решения сложившейся проблемы, — поставив на паузу трансляцию, ответил Джоб. — Прошу, досмотрите до конца, и тогда обсудим все нюансы.
— До чьего конца, Джоб? — Мору открутил крышку на бутылочке и хорошо приложился.
Сью сделал вид, что не заметил угрозу, и продолжил показ. Марафон оказался классический американским шоу с приглашенными гостями, которые агитировали пожертвовать на благое дело, и не менее пафосной целью сбора — организовать спасательную миссию к Марсу, так как пропала связь с терминалом. А там, на минуточку, помимо космиков граждане объединенной Земли.
— Наш первый гость — глава «Глобал Энерго» господин Сью, — представил человека робот. — Поприветствуем модника Джоба, он частый гость нашей студии. Джоб, ну ты где?
Публика зааплодировала, Мору скривил губы, намекая на чрезмерное позерство, а реальный Джоб стал оправдываться, мол это не окончательный сценарий, и все реплики можно изменить перед реальным эфиром. Нехотя, но Мору дал отмашку продолжить показ, и Сью перемотал овации и обмен любезностями, включив видео на главном моменте интервью.
— Шутки в сторону, Джоб, спрошу прямо, — серьезно начал Дик Эр. — Когда остановилась доставка провианта?
— 19 сентября 2236 года, — ответил Джоб.
— Ого, сегодня 3 августа 2237-го, почти год прошел, — робот округлил визоры. — И кто остановил транспортировку? Напомню нашим зрителям: в отличие от частных компаний автономная баржа «Глобал Энерго» — это беспилотное судно, которое идет по навигации к заданной точке и обратно.
— Все верно, Дик, баржи роботизированы, — согласился Джоб. — С чистой совестью заявляю, что мы выполнили обязательства в полной мере, отправили все сто «автономок» и, начиная с сентября 36 года ни одна не вернулась. Есть объективные данные маяков, которые подтверждают прохождение «автономок» по заданному курсу. Что случилось с ними на подлете к Марсу, я не знаю!
Зал загудел, понимая глубину трагедии.
— Тихо! Тихо, люди, — пытался успокоить публику робот. — Все живы! Не волнуйтесь. Итак, Джоб, спрошу еще раз напрямую, как долго смогут жить колонисты, если учитывать, что они все же получили провиант?
— С учетом, что их там десять тысяч человек, примерно год.
— Ну а все же?
— Один Бог знает, сколько они там проживут.
— Получается, мы собираем деньги мертвякам? — рассмеялся Дик.
— Стоп! — Мору поднял руку, и Джоб остановил видеопрезентацию.
Политику не понравился черный юмор, и он потребовал убрать его из сценария. Мору и его партия не в том положении, чтобы тратить время на судебные тяжбы. Джоб тут же сделал пометку в презентации и включил видео. Одна за другой знаменитости просили деньги на спасательную миссию. Популярные певцы исполняли лучшие хиты прошлых лет. Их сменяли родственники с трогательными историями о колонистах, заканчивая выступление детской мольбой о помощи. Кто может устоять перед лицом очаровательного малыша, потерявшего папу или маму?
Деньги сыпались как из рога изобилия, в добавок ко всему мир хотел узнать правду — что случилось с космиками на орбите Марса?
— Давайте немного уйдем от сентиментальной ноты, — Дик повернул фокус камеры на себя. — Как насчет минутки юмора? Встречайте, самобытный и неординарный комик Чак Стар.
— Дальше я сам, железяка, — на сцену вышел седой янки, одетый ковбоем.
— Ну конечно, я железяка, — обиженно развел руки робот. — Кто сказал, что у нас нет дискриминации по неорганическому признаку?!
— Не начинай, Дик, я же любя, железный ты мой, — похлопал его по спине артист. — Не обижайся, вот я кожаный, но я же не кидаюсь драться, когда робот упрекают меня в этом.
— Роботы не могут упрекать, — на полном серьезе ответил ведущий.
— Два ноль, Дик, — рассмеялся Чак.
— Подловил, — развел руки ведущий. — Очень самобытный комик.
— Слушай, я вот чё подумал, — приглаживая бороду, начал юморист, — А что если Ромовы всех обманули? Ну, правда, построили терминал, живут себе спокойно на Марсе, попивают коктейли, купаются в золоте, — публика неодобрительно загудела. — Лично я бы так и сделал, — раздались аплодисменты.
— Зачем это им? — усомнился Дик.
— Тупо набивают себе цену.
— Думаешь? — спросил Дик.
— А то! — разошелся юморист. — Вот считай: наладить пассажирскую логистику — раз. Купить или построить корабли — два, заручиться надежной навигацией — три. Потратить время и деньги на рекламу и раскрутку терминала — четыре. Представляешь, какие это суммы?
— Огромные.
— А тут по центральному телевидению в прайм-тайм рекламируют твой терминал, — брыжя слюной нагнетал юморист. — А еще собирают деньги на доставку пойла и девочек. Кстати, в спасательной миссии будут секс-игрушки?
— Ты неисправимый извращенец! — парировал Дик.
— Я извращенец? — спросил он, и публика загудела, а когда гул стих, юморист добавил: — Да что вы знаете про извращения? Вот если бы на собранные деньги набрать пойла и секс-игрушек и закатить вечеринку с видом на Марс для десяти тысяч голодных колонистов! Вот это я понимаю, оргия для взрослых!
Зал разразился хохотом. Дик Эр еще раз представил Чака, назвав его лучшим юмористом планеты, и чудаковатый мужичок продолжил веселить публику. В какой-то момент Мору начал зевать, и Сью, заметив это, немного ускорил марафон, опуская развлекательные элементы шоу.
— А сейчас внимание! — начал Дик Эр. — Я сам не верил, что режиссеры смогут заполучить такого гостя. Но она в студии! Итак, встречайте — Риза Балова, штатный ученый терминала «Омега».
— Стоп! — чуть не поперхнулся коньяком Мору. — Вы в своем уме, что она там делает?
— Она «гвоздь» шоу! — с гордостью ответил Джоб.
— Все зря, мальчики! — улыбнулся Мору. — Насколько я осведомлен, ваша героиня уже мертва. — Взгляд Мору стал трезветь. — Как тебе такое, Джоб?
— Этого не может быть, — побледнев, прошептал Сью, а Гилборт тут же включил световой канал связи с роботом Ризы, спросив: «Где Балова?»
Вероятность непредсказуемого поведения Мору, конечно, существовала, такого масштаба личность трудно полностью просчитать. А значит, нужно убрать все острые углы. По приказу Сью Роб погрузил Ризу в длительный сон, затем починил военных роботов и расставил их по огневым точкам, сделав крейсер крепостью. Это на тот случай, если пираты по чьему-либо приказу начнут штурм. Единственное, что они не предусмотрели, — это уничтожение корабля. Такое безрассудство казалось маловероятным, но, судя по взгляду Мору, тому было и целого флота не жалко на пути к цели.
Джоб полез в настройки корректора и внес актуальные изменения, связанные с вероятной гибелью Баловой, результат запускал неуправляемые скачки, которые могли привести к полной непредсказуемости. Вытирая липкий пот с лысины, Сью вопрошающе посмотрел на Гилборта с очевидно читаемой фразой во взгляде: «Где Балова?» Тот развел руками, давая понять, что сам ждет ответа.
Техсообщение УР-763:«Все показатели в норме. Хозяйка спит, пробуждение через сорок три дня. Желаете что-то передать?»
Техсообщение Гилборта Томсона:«Не отключай световую связь».
Техсообщение УР-763: «Так точно, сэр».
— Что значит, хозяйка спит? — возмутился Мору. — Что за фокусы Джоб? Откуда у этой девки умный робот?
— Это мой робот, я делал его для жены, — ответил Гилборт. — А когда мы нашли Ризу, то прикрепил его к ней из соображений безопасности. Пираты — народ разношерстный, а в космосе всякое может случиться.
— Почему не убили девчонку? Пропустили живой груз? — сыпал укорами протрезвевший Мору.
— Вероятно, им помог один из УэРов, — развел руками Гилборт. — Никто не понимает, как это вышло.
— Как, если ты вы перекрыли все каналы связи? У Ромовых один умный робот, и он на «Омеге», при всем желании просчитать такое эта железяка не сможет.
— Значит, построили еще одного, — буркнул Сью.
— В космосе построили? — скептически заметил политик.
— На Марсе, — ответил Джоб. — Никто не знал, что они научаться там жить.
— Если это так, я пришлю туда флот и на законном основании сотру с лица Марса всю колонию.
Джоб заиграл желваками, понимая, что отключение от связи космиков давало и негативные плоды. Туман будущего работал по обе стороны конфликта. Но и восстанавливать связь нельзя — туристы устремятся к Марсу, и тут уже не до разбоя. Одно дело убивать жадных торговцев — и совсем другое богатых граждан Земли. Резонанс от пропажи кораблей несопоставимый.
— Установи связь с Бизоном! — приказал политик.
Помощник вывел на экран биофнона световое соединение, и как только на том конце появился темнокожий здоровяк, Мору в гневе закричал:
— Где крейсер, Байсон?
— Все под контролем, босс, — растерянно ответил Гарри. — А вы где? Почему в ингаляторе? Вы в космосе?
— Ты глухой, идиот?! — еще громче заорал Мору. — Я спросил, где крейсер?
— Вышла заминка, сэр, — потупился Гарри, — В общем, штурм провалился, корабль на огромной скорости летит к Земле.
— И когда ты собирался об этом сообщить? Что не так, почему она еще жива?
— Мы сами не понимаем, босс, там роботы с ума сошли, воюют как черти, — оправдывался Гарри. — Но у нас есть план, хотим заминировать один из маяков, и когда корабль подойдет для корректировки курса, рвануть все к чертовой…
Неожиданно сигнал оборвался. На экране зависла рожа пирата с недвусмысленной гримасой презрения к беглецам. Политик почесал подбородок и приказал восстановить связь, робот вывел на лицевую панель красную линию, символизируя, что не может исправить ошибку, на что Мору приказал связаться с ними по техническим каналам.
— Так зачем она тебе, Джоб? — отойдя от робота, спросил Мору.
— Остановите их! Прикажите пиратам пропустить ее!
— Пропустить на Землю для участия в марафоне? — ошалевший от наглости Мору даже засмеялся.
— Марафон с ее участием поможет вытянуть Ромова из терминала, ускорив задачу в два раза, — указывая на корректор желаний, сказал Джоб.
— Покажи! — настороженно прошептал политик.
И действительно, расчет был ускоренным. Кусая губы, политик долго вчитывался в расклад корректора желаний. В принципе, смерть девчонки была его личной инициативой, Мору хотел проучить заигравшегося создателя корректора желаний, так сказать, отрезвить подопечных уничтожением корабля.
— Почему этот расчет не такой, как у меня? — неожиданно спросил Мору.
— Это тот самый, — растерянно ответил Джоб.
Наклонившись к нему, Стив взял его за шею и пристально посмотрел в глаза. Отвратительный момент: стеклянный взгляд пьяного животного, дышащего перегаром в лицо. Сдерживая себя, Джоб не отводил взгляда и ждал, когда гнев старика утихнет.
— Не лги мне, Джоб! Зачем ты создал второй расчет? — еще более грозно спросил политик, не убирая потной ладони с затылка Сью.
— Так удобнее рассеивать туман будущего.
— А может, ты подыгрываешь Ромовым? — стоял на своем Мору.
— Сэр это глупость. Мы столько крови пролили, — заступился за друга Гилборт.
Джоб молчал.
— Позвольте разъяснить, сэр, — вмешался в их спор умный робот Джоба. — Прогнозы идентичны на 99,9%, сотая доля процента — это математическая погрешности из-за большого объема данных.
— Не ври мне, железяка! — отпустив голову Джоба, закричал Мору. — Проверь его слова? — приказал он своему роботу.
— Сейчас это невозможно сделать, очень большой массив данных, — ответил робот Мору. — Но предварительный анализ достоверен, отличие в десятую долю процента — следствие массива данных.
Не отводя взгляда от Сью, политик заиграл желваками и положил руку на кобуру с импульсным пистолетом.
— Допустим, они ее пропустят, — он отхлебнул спиртного. — Пока допустим, что дальше?
— Девчонка расскажет правду, — ответил Джоб.
— Хочешь потопить мою карьеру? — гневно рявкнул он и потянулся за импульсным пистолетом.
— Нет, господин Мору, — вмешался Гилборт. — Все куда более глубже, она расскажет на весь мир правду, назовет вещи своими именами, и общество потребует разбирательства.
— Над кем, блондинчик? — съязвил Мору, не убирая руки с оружия.
— Сэр, связи с Гарри Байсоном нет, — влез в диалог робот-помощник.
— Пробуй еще раз, железяка, — нервничал политик. — Свяжись с ними!
Джоб стал объяснять, как поступок Ризы будет работать на их интересы. Не перебивая, Мору слушал. План был простым, но действенным, не надо было ничего придумывать и сочинять, просто говорить правду, а затем обвинить во всем Ромовых. Это они не хотят выходить на связь, они набивают цену на будущие услуги аренды, они держат в рабстве строителей на орбите Марса. Они злые гении, а не первопроходцы космоса.
— И в конце вы как добропорядочный политик соберете правительственную комиссию для расследования, — уверенно подытожил Джоб. — Мы отправим целый крейсер с прессой, двумя военными кораблями и «автономку» с гуманитарным грузом к Марсу, — Джоб сделал небольшую паузу и с улыбкой добавил: — Будем искать пиратов на просторах космоса.
— Ключевое слово «искать», господин Мору, — с издевкой добавил Гилборт.
— Не умничай, — убрав руку с кобуры, задумчиво буркнул Мору. — Не вам решать, что тут ключевое.
— Сэр, связи нет, — еще раз встрял в их разговор робот.
— Ищи! — закричал Мору.
— Так мы сохраним лицо и вытащим Ромовых из своей крепости, — протянув еще одну маленькую бутылку с коньяком, закончил Джоб.
— План хороший, — Мору открыл бутылочку. — Но крейсер нельзя показывать общественности.
— Согласен, — Джоб почесал лысину. — Можем её перенести в спасательный шаттл. Как только установим связь с пиратами, прикажите им это сделать, они там, рядом, думаю, хоть с этим справятся.
— А знаешь, в чем ты просчитался? — загадочно начал Мору. Джоб не ответил, и он продолжил: — А с чего ты взял, что она вообще будет говорить, — усмехнулся политик. — Девчонка летела к брату, а ты обманным путем доставил ее на Землю. А вдруг она замкнется в себе, начнет искать способы добраться до космиков, что тогда?
— Будем уговаривать, — сухо ответил Джоб. — Дадим гарантии безопасности, скажу, что недоволен вашей политикой, поэтому, как и она, живу в космосе. Надоела тирания Земли, и уверен, что дни вашей партии сочтены, а Ромовы победят. За ними будущее!
— У нее там брат остался, есть рычаг давления, — дополнил Гилборт, — Конечно, первая реакция будет негативной, но потом станет сговорчивее, главное — не перегнуть палку.
— Дни сочтены, говоришь? — Мору похлопал его по плечу. — В этом что-то есть. Ну что, железяка установила связь с Бизоном? — политик подошел к роботу, тот отрицательно замотал головой, давая понять, что все технические каналы крейсера Байсона офлайн.
— Какой от тебя прок, идиот! — выругался политик. — Блондин, пиши своему роботу, пусть свяжется с пиратами.
— Принял, — сказал Гилборт, активируя технический канал связи.
Будучи на дальней орбите после неудачного штурма, пираты не ожидали удара. Импульсный снаряд корабельной пушки размолотил командную рубку одним выстрелом, разгерметизировал модуль и обесточил электронику, а уже после ледяной бескрайний убийца с емким именем космос доделал начатое, забрав жизни людей без скафандров. На капитанском мостике творилось нечто ужасное: обмороженные тела, разлетаясь на кусочки, врезались в шиты тех, кто успел залезть в экзоселеты. В первые минуты после удара царила паника, никто не понимал, что происходит, ожидая второго выстрела, а когда стало понятно, что это все-таки шальной снаряд, случайность и повторной атаки не будет, Байсон приказал собрать ремонтную бригаду из выживших и отвел корабль подальше от опасного крейсера.
Первым делом задраили пробоину, включили стабилизаторы вращения, а затем восстановили герметичность модуля для корректной работы электроники. Параллельно роботы собирали останки замерших пиратов. Семь человек забрал космос, и еще двадцать остались на его просторах после неудачного штурма. Таких потерь в рядах бандитов еще никогда не было. Как точно заметил один из бригадиров: «Это вам не с гражданскими баржами воевать, военные роботы созданы убивать».
— Что со связью? — ухватившись за поручень, рявкнул в рацию Бизон.
— Чиним, — ответил по видео Тоху. — Только что включили систему микроклимата, нужно больше времени на ремонт.
— Хорошо, делай. — Байсон посмотрел на другого пирата спросил: — Маяк заминировали?
— Сейчас узнаю.
На экране биофона показался худощавый небритый мужчина, немного картавя, он доложил, что приказ выполнен и один из маяков заминирован. После детонации взрыв будет такой силы, что только успевай уворачиваться от осколков.
— Передай всем бригадам, пусть поставят щиты! — буркнул Бизон, проверяя панель световой связи. — У нас час до подрыва, не лезем на корабль, и так столько людей положили, — гневался Байсон. — Пусть эти твари думают, что победили нас! Ждем рядом с маяком! Все поняли приказ?
— Босс, а что если Мору против? — направил на себя камеру Арчибальд. — Не за себя лично прошу, но вы видели, где он был? Зачем старику лететь в космос? Да и связываться с нами? Он явно что-то не успел сказать.
— Все, что хотел, он сказал, — раздраженно рявкнул Гарри.
— Но связь оборвалась. Не верю, что роботы могут слететь с катушек без указки извне. Предлагаю по техническому каналу связи уточнить приказ, — затараторил он. — Убить всегда успеем.
— Чей приказ ты собрался уточнять? — закричал Байсон. — Заминировать маяк и взорвать корабль к чертовой матери!
— Так точно, — опустив голову, буркнул пират и отключился.
Арчибальд понимал, что сейчас бесполезно переубеждать босса. Ситуация явно вышла из-под контроля после пролившейся крови соратников.И тут уже было не важно, что на корабле обезумевшая армада роботов, крейсер не пропустят на Землю. Но, с другой стороны, роботы не могут начать ожесточенное сопротивление без приказа извне, значит, кто-то надоумил их сопротивляться. Плюс неожиданный звонок Мору, тут явно был какой-то смысл.
Хватаясь за поручни, Тоху влетел на командный мостик.
— Какого черта ты делаешь? — тут же отреагировал Байсон, направив на друга оружие.
— Где умный робот?

— Вон половина туловища летает, — с ухмылкой ответил Гарри. — На первый взгляд, мозг цел, но выключен.
Ничего не объясняя, Тоху подлетел к роботу и открыл панель технической связи. Робот находился в режиме ожидания, Арчибальд включил световую связь и обновил канал технических сообщений.
Техсообщение Стива Мору: «Немедленно прекратить атаку крейсера!»
Радостный, он окликнул Гарри, и когда капитан увидел это, вопросов стало еще больше.
— Босс работа электроники восстановлена, — отрапортовал один из пиратов. — Корабль полностью управляем.
— Остановить минирование маяка, — приказал командир.
— Почему, босс?
— Останови и все! — закричал Гарри, наставив на подопечного пушку. — Кругом одни идиоты, никто с первого раза не выполняет приказы!
— Пропускаем крейсер, — радостно заметил Тоху и полетел в отсек связи. — Надо увести парней из маяка, подальше от обезумевших железяк.
Гарри смотрел на половинку умного робота и не понимал, что делать дальше. Самое забавное — робот-то был Джобов, а сообщение — от Мору. Технические каналы связи нельзя взломать — слишком сложная система шифровки, да и общаться по ним, если ты не хозяин робота, тоже невозможно. Так что вопрос достоверности приказа снимался автоматически.
Прикрепив к роботу стельки, Гарри решил разобраться в случившемся.
— Техсообщение можно подделать? — строго спросил Бизон, приставив пушку к его голове.
— Нет, сэр.
— Спроси у Мору, почему нельзя взрывать корабль?
— Выполнено, сэр.
— И где ответ, железка? — нервничал Байсон.
— Задержка связи четыре минуты, — ответила машина.
— Они что, где-то рядом?
— Верно, сэр, — ответил Боб. — Точные координаты не могу определить, но они точно в космосе.
Гарри убрал пушку и подлетел к иллюминатору. Никаких малых кораблей на горизонте, только идущий параллельным курсом военный крейсер Тоху. Грозного вида корабль класса «Астра», развивая внушительную скорость» оставлял за собой электромагнитный «хвост» из космических частиц. Переливаясь разными цветами, они создавали ощущение, что судно не летит, а идет по материи космоса, создавая визуализацию движения. Корабль, словно комета, шел ровным курсом, только внутри — не редкоземельные металлы, хотя они тоже есть на борту, а люди, роботы, оружие. Венец человеческой мысли, островок жизни в мертвом космосе. Кто-то строил терминалы, а кто-то военные корабли. Но и те и другие позволяли выживать в космосе. И, смотря на корабль, Байсон впервые за годы блокады четко понял одну истину — моховик войны не остановить, у него просто нет тормоза.
Внезапно корабль стал замедляться, темно-зеленый электромагнитный след стал тускнеть.
— Сэр, — демонстрируя полученное техсообщение, обратился к хозяину Боб. — Приказано выйти на связь с УР-673 и загрузить Балову на спасательный модуль.
— Повтори! — Байсон подлетел к роботу и, не веря услышанному, открыл технический чат.
Техсообщение Стива Мору: «Осуществить перегрузку Ризы Баловой на спасательный шаттл, координатор миссии УР-763».
— Напиши, что пусть сам туда лезет, я потерял много солдат во время штурма.
— Сообщение отправлено.
— Что вообще происходит? — ударив по летающему рядом куску обшивки, закричал Байсон. — То взрывай, то не взрывай, мы им что, роботы, чтобы безропотно выполнять приказы?
Техсообщение Стива Мору: «Роб отключил защиту. Тормозит корабль. Приказываю проникнуть на корабль и перегрузить Балову, затем уничтожить крейсер».
— Вот же твари! — прошептал Байсон. — Они отключили защиту! Значит, они ее и включили. Двадцать семь парней положили, из-за какой-до бабы!
— Передать это в сообщении? — спросил Боб.
— Ты дебил, железяка? — стукнул его по голове Байсон. — Ноги потерял, так совсем думать разучился?
— Что ответить господину Мору?
— Ничего не отвечать, — буркнул Гарри. — Свяжись с Арчибальдом, пусть готовится лететь на корабль.
Роб постарался на славу, на каждой огневой точке был робот с полным арсеналом для многочасового боя, и хотя сейчас визоры машин были сужены, а стволы опущены, страх не отпускал Арчибальда.
Они с напарником подлетали к кресеру.
— Эй, Гарри! Посмотри, как быстро железяки переобуваются, — сказал по рации Тоху. — А я говорил, что веры роботам нет, не за горами тот день, когда такие, как Боб, поставят нас под стволы.
— Меньше болтай, — буркнул по связи Байсон. — Нас могут слушать.
— Да и пусть, никогда не доверял богатеям.
— Босс, ломать люк? — спросил один из пиратов.
— Зачем, когда есть ключи? — ответил Тоху, открывая вход. — Это наш бывший корабль, если ты забыл.
На удивление система микроклимата работала стабильно, пираты даже сняли шлемы, чтобы не только видеть, но и слышать роботов. Двигаясь по узкому коридору в громоздких экзоскелетах, люди были чем-то похожи на шахтеров в конце рудника: одно неловкое движение — и начинай молиться. Повсюду, опустив стволы, стояли машины, и что у них в голове — никто не знал.
— Надо разделиться и найти Роба, — подняв кулак, сказал Арчибальд. — Этот крысеныш — наш координатор.
— Хорошо, сейчас включу внешнюю связь, — буркнул напарник. — Можно его ударить при случае?
— Нет. Вдруг железяки проснутся?
— Жаль, я бы ему врезал.
— Я тоже, но нельзя.
Тоху отправился в трюм с провиантом, а напарник — на командную рубку. Роба нашли не сразу, тот был в отсеке медпомощи — зачем-то вынимал блоки памяти из медицинских роботов и складировал в ящики.
— Ты чё делаешь уродец? — направив на Роба пушку, спросил пират.
— Рад вас видеть, человек, — ответил тот и вывел на лицевую панель улыбку. — Я вынимаю данные из медицинских роботов, это уникальный опыт работы с человеческим телом в космосе. Его надо сохранить. Времени на копирование нет. Корабль заминирован.
— В смысле заминирован? — замахнулся на него пират. — Немедленно отключай таймер!
— Я предвидел такой ход событий, поэтому у таймера нет остановки. у нас двадцать минут на эвакуацию, — ответил Роб, выведя на речевую панель минутный счетчик, — Пожалуйста, не мешайте мне работать.
— Босс, — закричал в рацию пират. — Босс! Корабль заминирован, валим отсюда!
— Ты где? — спросил по рации Арчибальд и, получив ответ, ринулся в медмодуль.
В принципе, ничего страшного не произошло, Роб перестраховался и заминировал крейсер. На вопрос «Где Риза?» даже после выстрела по касательной в голову он не дал ответа. Аргумент о перегрузке сонника на другой спасательный шаттл, его не устраивал. При этом Роб ручался, что за десять минут до взрыва произойдет отстыковка спасательного модуля, в котором будет Балова, а следовательно, пираты могут спокойно отрапортовать об успешном выполнение приказа.
— Что за фокусы, железяка? — закричал на него Тоху. — Почему нельзя переложить ее в шаттл?
— Приказ господина Сью, — ответил Роб. — Он также велел передать вам, что отныне я снова пират и буду служить под вашим началом до специального распоряжения.
— Не на моем корабле, — ударил в грудь робота Арчибальд.
— Вот видите, сэр, я не могу дать сдачи, — улыбнулся Роб. — Вы в списке друзей.
— А ты нет! — Тоху ударил его еще раз.
— Рекомендую покинуть корабль! — его визоры стали красными. — До взрыва осталось пятнадцать минут.
Замахнувшись в третий раз, Тоху ударил механическим кулаком в стену рядом с головой робота, оставив приличную вмятину, но Роб на это уже не реагировал. Демонстрируя счетчик, он лишь поторапливал пиратов. Надо уходить. Арчибальд подобрал оружие и направился к выходу. Ему было плевать на интриги Мору и Сью, огорчало то, что у него снова отняли Балову. И в этот раз даже не дали попрощаться. Торопливой походкой он шел мимо опустивших оружие роботов, не замечая, что расталкивает в стороны безжалостных убийц, уже не боясь их пробуждения. Перед выходом Арчибальд остановился, услышав шаги Роба за спиной.
— Риза с бифом уснула? — не оборачиваясь, спросил он.
— Да.
— Ты знаешь ее частоту связи? Хочу проститься.
— Мало времени, сэр.
— Соединяй! — приказал Тоху, выстрелив из пушки в пол.
Видеопослание Тоху: «Привет, строптивая девчонка, — начал Арчибальд. — Парни злятся на тебя, а я нет. Понимаю, брат дороже, родная кровь, сам бы так поступил. Есть хорошие новости — Гарри дал добро на комнату, мы ее оставим, это теперь памятное место. Не потому что ты ее сделала, то есть и это тоже, оно просто дорого нам, мне… как воспоминания…
— Сэр, до старта шаттла двадцать секунд, я могу не успеть загрузить видео, — постучал в затемненный шлем робот.
— Какого черта ты делаешь, Роб? — закричал пират. — Это личное! Вали отсюда.
— Время, сэр!
— Заканчиваю, — буркнул он и повернул на себя камеру. — В общем, что бы там ни было, жду тебя на Марсе. Ромовы победят! А значит, колонии на красных песках быть. Станем марсианами! — улыбнулся он.
— Сэр, надеюсь, вы закончили, я отправляю видео, — надоедал робот.
— Отправляй! — выключив камеру, буркнул Тоху. — Если она погибнет, я тебя убью!
— Она будет жить сэр, — с улыбкой заметил Роб. — Видеопослание отправлено! — отрапортовал он и тут же вывел на лицевую панель красную линию. — Настоятельно рекомендую улетать отсюда!
— Уходим, — выходя в космос, сказал Тоху. — «Гарри, встречай крысеныша, он снова один из нас!»
— Лучше бы ты его потерял, — буркнул в рацию Байсон.
— Тоже рад вас слышать, господин Байсон. Уверен, я буду вам полезен в ближайшие годы. — Роб улыбался. — Сэр, включите шиты, корабль заминирован, осколков будет много.
— Уже включили, — ответил Бизон. — Что с девчонкой, она летит на Землю?
— Да, сэр, — ответил Роб.
— Не тебя спросил, кусок железа, — буркнул Байсон.
— Летит, только на другом челноке, — ответил Тоху. — Эта возня между начальниками начинает утомлять.
— Будешь смеяться, но Мору действительно уточнял, на каком челноке отправили Балову.
— Ты серьезно, Бизон? — рассмеялся Тоху.
Техсообщение Стива Мору: «Вижу движение спасательного модуля, надеюсь, ваш челнок? Проверю по прилету. Если не ваш, денег не дам».
— Я не полечу за ней, — буркнул Тоху. — Сам знаешь, что он беспилотный и не остановится, пока не достигнет координат.
— Не парься, — сказал Байсон. — Я уже ответил, что наш. Корабли однотипные, пусть ищет отличия.
— Сэр, вы поступили правильно, — вмешался Роб.
— Не умничай, железяка, — толкнув робота в сторону, сказал Арчибальд. — По твоей милости столько парней погубили сегодня.
— Я защищал хозяйку, — сухо ответил Роб.
— Заткнись, Иуда, — прокричал в рацию Байсон. — Сам будешь смотреть в глаза мужикам.
— Знаю, сэр, будет сложно, но я выживу! — с энтузиазмом в голосе заметил Роб. — Потому что мы снова одна большая семья!
Ни желая слушать речей робота, Арчибальд ускорил ход экзоскелета. Настроение было дрянное, хотелось закрыться в соннике и уснуть лет так на пять, когда все закончится. Но и Гарри, и Арчибарьд, да и все бандиты понимали, что им не дадут этого сделать, требуя от них вести войну до последнего космика, потому что в любой момент железная рука робота не задумываясь может нажать на курок, перечеркнув все их планы о сытой и безбедной старости.
***
Космический корабль Джоба Сью.
Гилборт уже спал, умный робот Джоба заботливо готовил сонник хозяина для длительного полета к терминалу «Омега», решение вернуться на Землю было продиктовано судебными тяжбами. Много дел скопилось за годы блокады великой стройки. Впрочем, были и другие поводы для возвращения.
— Трудные переговоры, сэр, — начал робот, на что Джоб удивленно повернул голову в его сторону.
— Все переговоры трудные, — укладываясь в сонник, настороженно ответил глава «Глобал Энерго».
— Меня мучает один момент. Не могу определить степень правильности поступка.
— О чем ты, робот? — зевнул Джоб.
— Когда господин Мору заглянул во второй расчет, я намеренно обрезал все дополнительные линии будущего, решив, что прогноз гибели главы мирового правительства — опасный прецедент. Тем более глава мирового правительства был вооружен, намечавшийся конфликт имел бы непредсказуемый сценарий, — рассуждал робот. — Допустить подобное означало подвергнуть опасности вашу жизнь, что неприемлемо. Моя главная задача — ваша безопасность.
— Все правильно сделал, — похлопал его по речевой маске Джоб. — Это называется «солгал», люди так делают иногда, и то, что ты об этом думаешь, — тоже хорошо. Это маленький шаг на пути к человечности. Ты на верном пути, робот.
— Спасибо, сэр, стать похожим на человек — моя мечта.
— Хорошая мечта, — зевая, ответил Джоб. — Кстати, надо бы тебе дать имя.
— Умный робот-аналитик 1007 был бы рад, сэр.
— Мы с Гилбортом подумаем над этим, — еще раз зевнув, ответил Джоб. — А теперь давай спать.
— Добрых снов, хозяин, — робот вывел на лицевую панель улыбку.
Ничего не ответив, Джоб закрыл глаза и уже через минуту провалился в глубокий сон. До пункта назначения оставалось два месяца хода. Корректор желаний обновил данные с учетом полета корабля, и процент успеха главной миссии увеличился на одну сотую. Мелочи, но с учетом масштаба вовлеченных в игру лиц это был существенный прирост. Теперь осталось вытащить из крепости Ромовых, отдать их головы на закланье Мору, а потом хитростью и коварством прибрать к рукам терминалы.
Война за Марс только начиналась.