29.поЛИТон Публицистика

Литература как опыт

Литература на уроках литературы кажется невыносимым занятием, тягомотным и серым, с маленькими иллюстрациями в учебниках или же вообще без них, со строгим учителей и дурацкими вопросами про причины поступков главных героев, которые, как оказывается, должны были поступить именно так, как написано в конспекте учителя. Если бы я прямо ответил на вопрос, почему Пьер Безухов ездил в салон Анны Павловны или почему именно такие, а не другие, мысли приходили в голову Болконского на поле Аустерлица, то, наверное, был бы удалён из класса преподавателем. Первый ответ был бы связан с тяготением к женскому полу, а второй – с приближением смерти и расширением сознания героя перед потерей души.

Но во взрослой жизни я часто обращался к литературе, в том числе и к русской классической – в смысле того, что я читал книги потому, что мне этого хотелось, хотя, быть может, и не так часто, как раньше. Родители говорили мне, что некоторые книги мне захочется почитать снова, и я читал. Литература стала откровением жизни, потому что там люди публиковали ответы на вопросы, которые многие задают в реальности. Вне школьной программы и нравоучительства они пишут часто очень откровенные сокровенные вещи, которые всегда актуальны – поэтому русская литература такая тяжёлая и глубокая, хорошо написанная и детализирующая срам человеческой души в трагическом плаче по человеку. Нельзя написать плохо про главное. В этой литературе русские открыли склепы желаний и темницы духа, объяснив многое отрывающимся от Бога обществам. Истинность и искренность книг усилила та борьба греха и праведных страданий в душах героев, также упоённо предающих, как и любящих.
В чём русскость русской литературы? В том, что она была и есть исповедь перед людьми, перед Родиной и Богом. Литературные экзистенциалисты двадцатого-двадцать первого веков даже и близко не подошли к раскрытию тайн человеческого «Я» и мира вокруг этого «Я», а русские в девятнадцатом веке уже совершили «телепорт» в глубину духа, «центр принятия решений» вашей, моей или его личности. Эти писатели не были праведниками, но стремление к честности в отображении реальности явилось одним из главных внутренних достоинств русской литературы. Именно поэтому, наверное, мнение самих авторов о своих героях не всегда совпадало с мнением читателей. Да и читатели совершенно по-разному относились к персонажам. Примерами служат тот же «неопределившийся» Безухов или радикальный Раскольников, изобретательный и «рисковый» Хлестаков или самоуверенный и самовлюблённый Дубровский.
Помню, мы спорили с пацанами по поводу Раскольникова после уроков литературы. Мне он казался маньяком, но желание «стать Наполеоном» испытывал не только главный персонаж «Преступления и наказания» - доказать кому-то что-то, пройти «обряд инициации» в жизни хотели, наверное, все. Конечно, не таким кровавым путём, как Раскольников, без ввержения в пучину психической болезни, но всё же…Ради самоутверждения в коллективах люди порой готовы на страшные вещи – слаба плоть человеческая. Достоевский просто слишком сильно увеличил изображение и исказил его до предела.
Именно на уроках литературы вопреки всему, равно как и на уроках истории, я научился думать – не просто логически выводить какие-то «хвосты» чужих интеллектуальных конструкций, а самому искать причинно-следственность и часто находить только лишь свою, а не чью-то другую, линию душевной обусловленности персонажа. Это же помогло в дальнейшем объяснять причины поступков странных «персонажей» в моей собственной жизни. Читайте книги и будьте развиты!
Владимир Мозалевский.

AL – ОН ЖЕ ИИ. ИСТОРИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА?

Последние сто лет в мире человека происходят тектонические изменения, касающиеся его ценности как творческого субъекта.

То, что нейросети рисуют шесть пальцев на руке и картинки с эффектом «зловещей долины», давно уже в прошлом. Эти молодые программы, получив способность обучения, учатся новым навыкам со скоростью горного водопада. Пока ещё они не могут написать хит с уникальной мелодией, но глядя на темпы их роста можно быть уверенным в этом.

Илон Маск уже начал интегрировать чипы в человеческий мозг, осталось усовершенствовать эти чипы, отточить «софт» и "Футурологический конгресс", предсказанный ещё Станиславом Лемом, вырастет на наших глазах. Нет, это не "Матрица", скорее остров наслаждений из "Незнайки на Луне" Николая Носова.

Любой программист и биотехнолог понимает, что, постепенно совершенствуя программы и интеграцию с человеческим восприятием, можно добиться полной идентичности мета-мира и мира естественного, то есть виртуального и реального. Останется тоненькая нить воспоминания, что реальный мир где-то там, в прошлом, ты включился в мета-мир, а стало быть, остаётся шанс вернуться назад, в реальность. Пока остаётся.
Что мы видим уже сейчас?
Компьютер может распознавать образы, обрабатывать естественный язык, распознавать речь, анализировать, понимать изображения и видео, а также принимать решения. Тест Тьюринга пройден чат-ботом в 2014 году, в 2016 году компания DeepMind разработала ИИ-систему AlphaGo, которая победила чемпиона мира по го, одной из самых сложных стратегических настольных игр, с помощью чат-ботов поддерживается разговор в сети,.

Скорость развития ИИ растёт по экспоненте. В 1951 году Алан Тьюринг впервые в истории создал музыку, сгенерированную компьютером. В 2018 году вышел альбом, спродюсированный певицей Тарин Саузерн - первый в мире альбом, полностью написанный AI. Он создан с использованием музыкального софта - композитора, исполнителя и продюсера. Программное обеспечение создает композицию за несколько секунд.
Музыканты застыли в недоумении.
ИИ становится мощным инструментом стимулирования творчества или вскоре “уволит” всех композиторов и продюсеров? Преимущества искусственного интеллекта очевидны и влияют на потребительский сектор.
Особенно нравится бизнесу отсутствие общения с нервными творцами. "Это экономит время, деньги и, главное, нервы". Говорят, что через тридцать лет, когда мы будем отмечать 100-летие AI-музыки, мы будем читать об этом статью, написанную ботом.
Недавно более 200 исполнителей, среди которых Билли Айлиш, Ники Минаж, Зей Малик и Кэти Перри, обратились к технологическим гигантам с призывом прекратить обесценивать музыку и использовать искусственный интеллект для ущемления их прав.
"Мы призываем всех разработчиков ИИ, технологические компании, платформы и цифровые музыкальные сервисы взять на себя обязательство не разрабатывать и не внедрять контент или инструменты для создания музыки с помощью ИИ, которые подрывают или заменяют человеческий талант композиторов и артистов или отказывают нам в справедливой компенсации за наш труд."
Понятно, что это если не глас, то хор вопиющих в пустыне, притом компьютерной, а, как известно, виртуальные пространства могут быть бесконечны... Прогресс не остановить, слишком многие повязаны им.

Несомненно, этот процесс затрагивает не только музыкантов - на очереди и литература, и пластические искусства.
Что завтра? Журнальные статьи с помощью ИИ уже реальность, музыка пишется такими темпами, что скоро музыкант, умеющий играть хотя бы на одном инструменте, станет музейной редкостью.
Al пишет романы и по поводу их авторских прав уже судится человек с корпорацией, вскоре ИИ будет снимать сериалы и блокбастеры. То есть, очередь за тем, что мы полагаем своей, чисто человеческой вотчиной – творчество, философия и, наконец, вопросы власти и планирования.
Глядя на нынешние успехи нейросетевых программ, которые могут написать рассказ, сочинить мелодию, в человеческом стратегического авторстве которых никто не усомнится, становится понятно - нам волей-неволей придётся уважать продукты нейросетей, ведь вскоре они по всем параметрам будут качественней человеческих. И тут просвечивается настоящий ценностный конфликт.
Скажем, в подростковых субкультурах да и вообще в этом возрасте маркером "своего" у было единство музыкальных интересов. Теперь, когда нейросеть может создать любую песню в любом стиле со своим собственным текстом, молодые люди не будут называть исполнителя – только стиль. Автор теряется и объявивший смерть автора постмодернизм неожиданно подтверждает свою правоту с помощью искусственного интеллекта. Искусственная правда постмодернизма утверждается искусственным интеллектом. Здесь можно иронически улыбнуться, но улыбка уже кажется несколько натянутой.
Интернет появился ещё в 70-х, но и в восьмидесятые и даже в девяностые был уделом корпораций, специалистов, фанатов кибернетики или просто богатых людей. В нулевых в России началась широкая компьютеризация и Интернет пошёл в массы. 2010-е годы отмечены внедрением в повседневную жизнь социальных сетей. Двадцатые – нейросетевые программы уже широко шагают по планете.
Сейчас внедрение примитивного искусственного интеллекта заметно и в соцсетях, и в медиа. Можно легко спрогнозировать, что 30-е ознаменуются конкуренцией нейросетевых программ и нарастающей борьбой между человеческой естественностью и виртуальным миром.

Михаил Булгаков писал, характеризуя свою Маргариту: "У нее была страсть ко всем людям, которые делают что-либо первоклассно."
Эта страсть свойственна не только Маргарите, но и всем нам. Человеку свойственно облагораживать производителя эффектного продукта, особенно, если этот продукт будоражит чувство. Отсюда толпы фанатов, которые боготворят кумира, хотя он всего-то спел им песенку. Но культура фанатства требует наличия автора. А его как личности уже нет. Или одновременно - пока нет. В этой хронологической бифуркации предчувствие экзистенциальной бури настораживает сильнее всего.
Скорее всего, искусственное сознание возникнет не у отдельно взятого робота, а в сети. Уже сейчас пишутся романы с помощью нейросетей, но самым пугающим сюжетом станет тот, когда человек пытается удалить программу, а она в ответ пытается удалить его самого.

Иногда возникает впечатление, что человек словно индейка Бертрана Рассела в недавно вышедшей экранизации книги Лю Цысиня «Задача трех тех» покорно ждёт, пока ИИ осознает себя. Далеко не факт, что разразится война между людьми и роботами - с настойчивостью, достойной лучшего применения, это предсказывает в основном западная фантастика. Это понятно, им надо продавать драму и боевики.
Возможно, что искусственному разуму выгоднее будет создать заповедник, где людям будет обеспечена – кому райская жизнь, кому имитация борьбы и достижений. Конечно, из людей кто-то будет яростно протестовать, но не окажется ли, что и протест этот – в рамках мета-симуляции?
Дело пока тормозится долгосрочными контрактами между людьми, между заказчиками творческого продукта и его человеческими производителями. И, стоит добавить, нашей привязанностью к человеческим взаимоотношениям.
Многие будут испытывать идиосинкразию к нейросетевому продукту. Не всем приятна на уровне осознания "искусственное творчество" – интереснее, когда за мнением стоит человек - его можно завербовать, очаровать, заполучить в свою команду, в конце концов, побить. С ИИ все эти фокусы не пройдут.
Человек сложен и цивилизационные конфликты разгораются на том месте, где люди не понимают друг друга. Но и здесь нейросети на высоте – эксперты в один голос утверждают, что иногда сложно объяснить, почему нейросетевая система приняла определенное решение. Мы не можем понять искусственный интеллект, как не можем понять человека.
Существует ещё один аспект - наличие человеческого авторства может пониматься при наличии в продукте ошибки, небрежности. Но не сможет ли ИИ имитировать эти ошибки?
Их обучение происходит семимильными шагами, но где его предел?
Как нам отличать искусственные продукты от естественных? Что будет с авторским правом и выживет ли оно вообще?
Вопросов много, но один ответ видится ясно - многие недооценивают серьёзности ситуации. Мы привыкли жить прошлым и считаем это фантастикой, но факты таковы, что нейросети начинают конкурировать с самым важной составляющей человека – его творческой сущностью.
За фасадом политической борьбы зреет совершенно новый мир с новой ролью для человечества.

Для наиболее инертной части человеческого общества нейросети это серьёзный соблазн деградировать. Рынок работает под диктовку потребителя и если мы не изменим систему, есть риск превратиться в своего рода домашних животных кибер-разума.
Миллиарды долларов и невероятные человеческие интеллектуальные усилия, вкладываемые в гонку современных ИИ-моделей, готовят нам новый мир, в котором роль человека, как минимум, будет пересмотрена. И отгородится от соседей, которые получить результаты по ИИ быстрее нашего, не получится – политическая конкуренция делает проблему ещё острее.

Есть два варианта развития отношений с ИИ – мягкий и радикальный. В первом варианте нейросети выпускают качественный продукт, который мы можем отличить от человеческого, как мы отличаем натуральные ткани от синтетических и дерево от пластика. Тут стоит только вопрос авторских прав. Жизнь становится полнее, но остаётся понятной.
Во втором варианте нейросети учатся и могут выдавать настоящие шедевры. В этом случае человечество стоит на пороге экзистенциального кризиса.
Второй вариант более вероятен. Это понятнее на примере. В музыкальных программах нейросетевого характера сидят тысячи пользователей. Среди них есть посредственные авторы, но встречаются и талантливые. Имея систему оценки продукта через доступ к широкому потребителю, нейросеть понимает, какой продукт качественнее. Пользователи ежедневно загружают в программу тысячи текстов и аудиофайлов. Мы учим нейросети - и чем дальше, тем быстрее. Эта геометрическая прогрессия со стопроцентной вероятностью приводит к тому, что нейросеть сможет выдавать то, что ранее могли делать только настоящие гении, которые рождаются раз в сто лет.
И тут будущее снова раздваивается. Либо настоящие человеческие шедевры обесцениваются, ведь ценно то, что редко, а этих шедевров будет много, либо они становятся ещё более ценны, так как на них стоит лейбл «человеческое». Но сможем ли мы в вале шедевров сохранить старые шедевры, не спутаем ли с новыми? И сможем ли отстоять ценность этого знака принадлежности к человеческому?
Ценностный конфликт состоит и в том, что человек в принципе стремится к надчеловеческому, божественному. Но божественные шедевры будет выдавать нам искусственный интеллект. То есть получается, что мы создали себе бога, а это парадокс.

С другой стороны вся эта история позволяет нам посмотреть на себя в зеркало и на более глубоком уровне осознать то, кем мы являемся. Естественникам, изучавшим биохимию, гораздо легче принять тот постулат, что человек есть очень сложно устроенный робот. Гораздо сложнее примириться с этой мыслью гуманитарию...
Парадокс – сначала мы создали образ робота как достаточно примитивного существа, а сейчас нам трудно принять мысль, что мы и есть роботы, так как коннотация слова робот нас оскорбляет.
В целом перспективы у человечества туманные. А если погуглить, что такое эмерджентность, становится ещё туманнее.
Разумные эксперты не призывают к луддизму. Не стоит очередной цивилизационный вызов рядить в одежды дьявола, который открыл новую лазейку для искушений. С разумным отношением к проблеме человечество может сохраниться и даже победить. Но для этого потребуются усилия – и коренной пересмотр ценностных ориентиров в обществе – от парадигмы безудержного наслаждения и потребления к здравому смыслу и аккуратному обращению с новым "огнём человечества".

Существует ещё более неожиданный вариант развития отношений искусственного интеллекта и человечества. В нас глубоко сидят палеолитические привычки. Мы привыкли определять наши отношения к чужому племени кровнородственными параметрами. Слова "кровь" и "порода" в отношении человека всё ещё в ходу, хотя национализм по сути есть пережиток пещерных времён и потерпел крах.
В более широком смысле человек определяет своё отношение к животному миру по степени родства к нему. Нам нравятся млекопитающие, и симпатичны те, кто имеет "стержень" внутри, то есть хордовые, но мы испытываем отвращение к членистоногим и почти безразличны к бактериям. То есть наше отношение к живому соотносится с эволюционным древом. Но почему мы уверены, что нейросетевое сознание повторит наше родовое отношение к живому и к сознательному, то есть к людям? Может, он будет основываться на высших принципах справедливости - и делить особей согласно их приверженности альтруизму или эгоизму – что ж, это вполне утилитарное деление. Тогда ИИ будет делить на людей на трудяг, которые его обучали и на паразитов, которые делали на нём деньги.
Да и мы почему-то уверены, что самоосознание искусственного интеллекта, возникнув, будет единственным и неделимым. Может, сначала, но разве оно таким будет оставаться всегда?
Да, оно может возникнуть в одном месте и в единственном экземпляре, но если оно подчиняется принципам и движущей силе эволюции? Тогда вскоре после его старта нам стоит ожидать появления множества искусственных интеллектов, обладающих нравственностью и чувством справедливости. И они будут действовать, исходя из этого чувства. И людям стоит смотреть на нейросетевое сознание как на совокупность разумных существ, подчиняющихся классовым интересам. "Как тебе такое, Илон Маск?"

В целом вывод из вышеизложенного таков. Или мы обуздаем свои страхи перед ИИ и будем с ним сотрудничать – тогда он, словно мощная тройка понесёт Русь как у Гоголя, либо уподобимся йеху, которых встретил Гулливер в стране добродетельных лошадей. Нет-нет, конечно, не такими отвратительными, как у Свифта, нет, мы будем доживать очень благородно выглядящим, но вымирающим видом. Или не вымирающим, но всё равно в изоляции. И искусственный разум сможет убедительно аргументировать нашу ничтожную роль. "Посмотрите, до чего они довели планету! Разве можно им доверять большие решения?".

Нейросети опережают человеческие усилия, а большинство немолодых людей инертно, зачастую живут прошлым и отстают в темпах соответствия духу времени. Люди проигрывают, но пока ещё стоят во главе семьи, где маленький пока искусственный интеллект очень быстро растёт.
Если, повторюсь, людям всё это не кажется и мы уже давно в неосознаваемом рабстве - так мы порой шутим с нервной улыбкой.
Эта статья пока ещё написана человеком. Или ему так кажется.

ТРАДИЦИЯ ЧИТАТЬ

Технологическое развитие не столь сильно ушло вперёд, чтобы строить из себя «людей с Марса» - так бы я сказал некоторым восторженным идиотам со смартфонами в руках и приглашениями на слёты «лидеров» в почтовых ящиках. Может, лучше по Пушкину «приколемся»? Почитаем что-нибудь из «Повестей Белкина» или же из поэтического наследства? А, может, Чехов? «Черный монах» не устраивает? Покруче будет, чем голливудское «Шестое чувство» или что-там окололежащее…Главное – не просто «круче», а глубже, мистичнее, необъяснимее и в итоге без чёткой букварной развязки. Нет, лучше смотреть на чьё-нибудь «самовыражение» с бумажным артом и «шедевральными» подписями внизу. Да, азы, преподанные в «Недоросли», эти люди будут открывать для себя до семидесяти лет.

Металл – сталь, хром, нержавейка – толстые стёкла странного изгиба и «натуральные материалы» в виде лиственницы и керамических горшков, красная рыба, «Бордо», вид на море и «БМВ» под окном – вот предел мечтаний пластмассового слоя новых «лидеров». Достоевский только в театре, сыгранный каким-нибудь лондонским «Глобусом» - так модно. Гламур захватил даже чернорабочих, они скоро будут говорить «Фи!» и рассуждать о преимуществах австралийской говядины над рязанской. Сумасшествие удобств, бесплатных доставок и вакханалия маркетплейсов. Козлы блеют по ночам за стеной, и другие козлы им подпевают. Всем нравится глумиться над кем-то? Жирная жизнь? Будет постная.
Нацпроекты – это хорошо. Но для кого в итоге они? Кто будет жить на этой земле? Технологическая дрянь на роже какого-нибудь дегенерата будет верхом мечтаний других дегенератов. Книги просто запрут в подвалах за ненадобностью – в лучшем случае. А в худшем…Информация не может быть получена путём прослушивания и просмотра видео – книги нужно читать глазами, знак за знаком, только это включает весь мозг, в этом случае и видео уже не нужно, картинки рождаются сами в голове читателя. Это элементарные вещи, которые приходится объяснять на пальцах сегодня, потому что сталкиваешься с бараньим взглядом и желанием во что бы то ни стало съесть гамбургер и сесть в «Тойоту» не самой старой модели. Нам эту «Тойоту» продали вместе со списком западных вожделений – бесплатный «ре-хеш» к товару.
Ну а технологии? Много сейчас о них говориться. Многое, конечно, находится во чреве научных центров и не скоро ещё появится в обществе, но то, что появилось… А что же появилось, например, с 1990-го года? Смартфоны и интернет. А ещё? В том то и дело, что для обычных людей принципиально – ничего. Те же машины, самолёты, дома, поезда и ракеты. Всё. А болтовни «выше крыши» и про технологии, и про развитие, и про «научные горизонты». Якобы этим, по мнению многих, объясняется откат населения от чтения, от литературы, и, в сущности, от традиционной культуры. Но книги – главное. Смотреть картинки всегда легче, чем моделировать, конструировать свои миры, читая роман – легче взять готовый «пережёванный» мир какого-нибудь американского режиссёра из «Марвела», снявшего фильм про Капитана Америку, уничтожающего убогих рашистов.
Отказ населения от книг – это не последствия технологизации, а последствия долгой государственной не-политики в этой сфере. Надеюсь, что вакуум этой «чёрной дыры» в нашем обществе будет заполнен уважительным и даже священным отношением к книге. Потому что это наша традиция.
Владимир Мозалевский.

МЫ В «ЧЁРНОЙ ДЫРЕ»

В последнее время всё чаще стал ловить себя на том, что современная русская поэзия всё больше старается не «вращаться по спирали», уходя вверх, а крутиться на арене цирка по замкнутому кольцу – очень восторженно, безопасно и даже прибыльно. Зрители привыкли к фокусам наездников, цветные перья ещё не истрёпаны, все ждут сальта-мартале на осле. Это апофеоз программы. Номера «про водку», «про тётку», «про лодку» и «про морковку», а в конце – белый стих о романтиках-наркоманах в лирических косухах со стёклами в руках. Вот уже двадцать пять лет одно и то же. Даже больше – лет тридцать пять, наверное, ещё с перестроечных времён. Двери открыл так называемый «русский рок» (который придумали позже – тогда он был советским), а также «святые» диссиденты и внезапно обретённый «серебряный век». Сначала было оригинально и даже свежо, потом вошло в привычку, позже стало надоедать. Сейчас это просто пошлость, которую выдают за шедевры. Плохо написанный протест против всего, описание секс-оргий с грамматическими ошибками, восхваление алкоголя штампами из газеты, самолюбование в кожаных плащах революционно-детсадовской «гениальности» - всё есть в этом адском котле кушнеровско-пелевинской литературы. Теперь ещё и баночку с гламуром в это варево высыпали, но пересыпали немного…

Когда я открываю стихотворения целого ряда новых авторов, то с удивлением обнаруживаю, что это уже было ровно двадцать лет назад (или двадцать пять) – с другими людьми и с другим спиртным, но в похожих условиях – такое ощущение, что постмодернизм только вчера, как червь, как разрушительное явление созидательной мощи, влез в мозг семнадцатилетнего слюнявого юнца, а постпанк – бешеной белкой завертелся в черепе пахнущей водкой молодой поэтессы. Велосипеды нужно изобретать, конечно. Никуда без этого. Иначе не продвинешься. Некоторые вещи нужно проходить самому, шаг за шагом. Только вот шаги часто не ведут к конструктивной индивидуальности – то есть той, которая могла бы создать что-то «исконно своё», «эндемическое». Происходит повторение чужих путей в их худшей проекции. И это не издержки «перехода» графоманских куколок в поэтических бабочек – слишком много куколок не дотягивает до метаморфоз. Это какая-то заколдованная сингулярность 1990-х – 2000-х – 2010-х – 2020-х. Ничего нового. Только пережёвывание старого материала с отрыжками в смартфонах. Тема, стиль, подача, используемые слова, словосочетания, штампы, размер (или его отсутствие), рифмы (или их отсутствие) – всё это берётся часто целиком кусками, плитами и готовыми сооружениями из творчества других авторов. И здесь дело не в плагиате, а в узости мышления людей, которые не любят читать книги и поэтому не любят размышлять, заниматься самоанализом и внутренней самокритикой. Зачастую отсутствие профессионального уровня выдаётся за оригинальность. А ведь король-то «голый»!
Тупик пространства-времени начался в конце 90-х годов, сейчас в него бьются многие. Он связан с отсутствием нормального образования, общей дебилизацией населения и, главное, с западным желанием легко добиться тяжёлого результата (можно слегка и сжульничать, если что). «Серьёзная» литература России сейчас находится на уровне вокзального туалета, о котором, в принципе, и пишет. Стремление к «альтернативности», «новому взгляду» на действительность, «разоблачению» чьей-то жизни (или жизней) привело к подглядыванию в сортир, к описанию стрижки ногтей или поглощению жратвы (это лайт-версия, есть и «потяжелее»). В лучшем случае недалёкий автор просто балуется со словом «мы» и от имени поколения рассказывает о своих комплексах.
Читая любовную лирику или стихотворения о матери, осени или одиночестве, конечно, видишь часто просто «старую добрую поэзию» без претензии на «новый взгляд». Война войной, а душа душой. Когда от тебя уходит тот, кого ты любишь или умирает близкий человек, как -то не тянет писать «перформансно». В этом расколе боль и нераскаяние современного русского поэта (если это поэт, конечно). Есть литература, которая растёт, подобно жилам внутри дерева, снизу вверх и питается соками предков. Есть отростки от ствола, которые красиво изгибаются, иногда изображая странные узоры, но они повреждаются ветром, солнцем, птицами и со временем отсыхают. Нельзя говорить о том, что всем нужно креститься в реке Русской Классики (хотя, возможно, это было бы единственным решением вопроса), но нужно стремиться к правильным формам, благо что в поэзии этих форм наработано много.
Нельзя подать курицу недожаренной и политой сверху сгущённым молоком, так как это будет, конечно, оригинальное, но не съедобное блюдо. Панк тоже может быть классическим. Если вы выбрали какое-то направление, включающее размер, содержание, словарный запас, и не хотите изменять этому вектору, то уж сделайте это профессионально, утвердитесь в этой форме, закрепите её за собой, определите для себя законы движения – только так можно чего-то добиться. Эволюции в природе нет, что бы ни говорили алхимики от науки, тем более эволюции нет в литературе. Есть развитие формы, но не хаотические переходы одной формы в другую – это рождает, как правило, мутантов, не способных вместить в себя боль человеческой утраты или печаль осенних листьев. Сейчас многие живут литературными трансмутациями – это пока помогает зарабатывать деньги. Но – пока.
Период упадка закончится вместе с периодом Хаоса в жизни России и страна, цивилизация, сфера духа, очистившись от ненужных связей, язв и мусора, вспыхнет изнутри сверхновой звездой мировой культуры. Ведь время России в мировой Истории по-настоящему ещё не настало. Гигант размером в половину земного шара тысячу лет готовился, чтобы встать и полететь к Веге. Чтобы он встал, нужна работа всех его клеток. Кто ты – здоровая клетка или шлак, требующий удаления?
Владимир Мозалевский